А может?.. (СИ)

— Я не ослышался? — неуверенно спросил Йен у Пола. — Она сказала «папа»?

Уэсли с улыбкой кивнул.

Йен присел на корточки так, что его лицо теперь находилось примерно на уровне лица девочки.

— Папа… — пробормотал он и расплылся в счастливой улыбке.

— Па-па-па! — воскликнула Амели и, увидев, какую реакцию это вызывает у Йена, замахала руками и засмеялась.

Сомерхолдер забрал её у Пола и взял на руки, поцеловав в щёку.

— Пол, она назвала меня папой! — с восторгом воскликнул он.

— Ну всё, Эми начала говорить, значит, теперь за своим лексиконом точно придётся следить, — хохотнул Уэсли.

Пол смотрел на друга и от радости за него и сам не мог не улыбнуться: события, происходившие в жизни Йена — его возвращение к Нине, открытие фонда, появление Амели — делали его невероятно счастливым человеком, и это было заметно каждому, кто общался с Сомерхолдером, хотя бы по тому, как блестели его глаза.

В эту минуту Йен впервые по-настоящему почувствовал себя отцом этой маленькой девочки, которая сидела у него на руках и улыбалась ему и своим появлением сумела объединить не только двоих людей, но и их семьи. Сейчас Йену, как никогда, хотелось, чтобы Нина была рядом с ним и они разделили эти моменты вместе. И пусть его желание сейчас исполниться не могло, его грела мысль о том, что совсем скоро его любимая болгарка вернётся из Торонто, а он расскажет ей обо всём, что происходило в её отсутствие, увидит её глаза, полные нежности, и почувствует на своих плечах лёгкое прикосновение её рук. Кажется, все его мечты уже сбылись, но ни Йен, ни Нина ещё не знали, что впереди их ждёт трудная борьба за своё счастье.

====== Глава 43 ======

Два месяца спустя. Май 2016 года.

Soundtrack: Backstreet Boys — As Long As You Love Me

Время и для Йена, поглощённого работой в фонде, съёмками в «Дневниках» и заботами об Амели, и для Нины, которая весело проводила время на съёмочной площадке «Трёх иксов» с Руби Роуз и Вином Дизелем, летело совершенно незаметно. Однако всё-таки за эти пять месяцев, что они были лишены живого общения друг с другом без посредства мобильных телефонов или ноутбука, ребята успели друг по другу сильно соскучиться. Наступления мая Йен ждал особенно: не только потому, что в конце месяца должна была вернуться Нина, но и потому, что совсем скоро должны были закончиться съёмки седьмого сезона, а это означало, что он сможет посвятить время ISFoundation и заняться воплощением своей мечты — постройки собственного дома в Ковингтоне — в реальность. Лето у Нины и Йена обещало быть очень насыщенным ещё и потому, что они «в перерывах» между выполнением всех своих планов собирались посетить Бразилию: об этой поездке и Сомерхолдер, и Добрев мечтали больше трёх лет.

Утром 28 мая Йен наконец-то смог выспаться: была суббота, и Сомерхолдеру посчастливилось получить персональный выходной от режиссёров, пока остальные члены каста трудились в поте лица на площадке, снимая в сумасшедшем темпе заключительные эпизоды. Причина была проста: большая часть сцен с участием Деймона были уже отсняты, поэтому Йен cмог хотя бы на один день, но вдохнуть свободнее. Впрочем, Сомерхолдеру, в общем-то, было не до отдыха: в Ковингтон возвращалась Нина, поэтому в 11 часов утра он планировал отправиться в аэропорт, чтобы её встретить.

Йен нечасто дарил Нине цветы — в этом плане, как она любила повторять, он был «отвратительным бойфрендом», но если уж он брался за это дело, то не жалел никаких денег и всегда покупал букеты, за которыми и саму Добрев едва ли можно было разглядеть. Вот и сейчас Йен провёл в цветочном магазине около часа, а когда, наконец, выбрал букет из пятидесяти одной красной розы, вместе с Амели поспешил отправиться в аэропорт, так как на часах было уже 10:30 и он немного опаздывал. Сам не понимая, почему, Сомерхолдер в этот раз решил отказаться от своего привычного слегка небрежного стиля, в приоритете которого всегда стояли футболки и джинсы, и решил одеться более строго, выбрав свой любимый ярко-синий пиджак и надев белую рубашку. Джинсам, впрочем, Йен остался верен.

Вжимаясь со всей силы в педаль газа своего любимого Audi, понимая, что совсем скоро он увидит Нину вновь, Сомерхолдер особенно остро чувствовал то, как он по ней соскучился за прошедшие пять месяцев. Пытаясь побыстрее добраться до аэропорта, Йен этим утром не один раз нарушил скоростной режим, но думал об этом мало. Как это обычно бывает, когда человек опаздывает, все светофоры перед ним внезапно начинают показывать красный свет, а другие водители на дороге становятся особенно безалаберными и неаккуратными, чем ещё больше раздражают. Сомерхолдер на дороге всегда отличался аккуратностью и внимательностью, даже если его Audi нёсся на скорости под 100 километров в час, но понятно, что от неопытности других водителей его это не спасало.

— Куда ты прёшь, ублюдок? — крикнул он какому-то парню на Volkswagenʼe, который повёл себя весьма по-хамски, на большой скорости обогнав его, а затем резко затормозив на красный сигнал светофора, заставив Сомерхолдера приложить немалые усилия для того, чтобы сохранить безопасную дистанцию между автомобилями. — Чёртов ты мудак!

Умение Сомерхолдера, с виду человека интеллигентного и в повседневной жизни нецензурно выражающегося редко, крыть на дороге матом всех и вся, при этом образуя какие-то невероятные эпитеты и глаголы, которые, по его мнению, точно охарактеризовали бы поведение дорожных хамов и их самих, всегда веселило его друзей и знакомых, которым когда-либо доводилось куда-то отправляться на машине Йена. В этот раз, правда, ему пришлось обойтись без производных: через пару секунд он осёкся, вспомнив, что в автомобиле находится не один.

— Амели, я понимаю, что ты только учишься говорить… Но, надеюсь, ты эти слова не запомнишь и повторять не будешь, — рассмеявшись, сказал он, обратившись к малышке, сидевшей в детском кресле сзади. — Лучше «мама», «папа», «бибика» какая-нибудь… «Дядя Пол» можно, он очень обрадуется, кстати.

Едва на светофоре зажёгся зелёный сигнал, Йен, со всей силы вжавшись в педаль газа, набрал скорость, достаточную для того, чтобы обогнать тот злосчастный Volkswagen, что он и сделал, не забыв при этом посигналить водителю и покрутить пальцем у виска.

В аэропорт Сомерхолдеру удалось приехать только в 11:30, но по тому, что Нина ещё не звонила ему и не искала его, он понял, что совсем не опоздал. Его догадки подтвердил диктор, принесший пассажирам рейса Торонто — Ковингтон извинения за задержку выдачи багажа.

Йен особенно любил аэропорты, ставшие неотъемлемой частью его жизни. Чем-то нравилась ему эта бесконечная суета, в которую часто вмешивался равнодушный голос диктора, извещавший о начале посадки на очередной рейс или о том, что кто-то из пассажиров не забрал свой багаж, огромные окна, в которых можно увидеть поражавшие своими размерами «Боинги» и которые пропускали в помещения яркий солнечный свет, заливавший вскоре всё здание, ожидание своего рейса, открывавшего для него возможность побывать в ещё одной прекрасной стране и городе, открыть дверь в новый мир. «И всё-таки аэропорты — это романтично», — как-то раз сказала ему Нина, и теперь Йен мог с ней согласиться, ведь начать всё сначала они предложили друг другу именно здесь, в аэропорту — в месте, где в один миг могут пересечься совершенно разные судьбы, а жизни — стать связанными навсегда, вопреки любым расстояниям.

Сомерхолдер шёл по направлению к залу для встречающих, держа в одной руке огромный букет для Нины, а рядом, крепко держа его за руку, шагала Амели, которая за эти пять месяцев научилась хорошо ходить. Йен шёл, оглядываясь по сторонам и улыбаясь, сам до конца не понимая, от чего. На душе он чувствовал невообразимую лёгкость. В этот раз он не взял с собой даже тёмные очки, с помощью которых обычно скрывался от папарацци: делать это сейчас совершенно не хотелось. «Ну и пусть снимают, если надо», — думал он.

Нину перелёт немного утомил, но, несмотря на усталость, её настроение сейчас было близко к чувствам Йена: она тоже ощущала в сердце радость от чего-то и пока даже не могла объяснить, от чего именно.