Ангел без нимба, крыльев и... совести (СИ)

– Вы можете рассказать, как все было? – тихо спросил я. – Да. Конечно... – ответила она, стирая пальцами, уже катящиеся по лицу, слезы.

====== Вопросы ======

Chris Daughtry – It’s Not Over

POV Лурдес

– Был обычный вечер августовского воскресенья. Впервые за последние месяцев пять мне выдался этот день свободным. Должность главного хирурга-травматолога обязывала находиться в больнице на случай серьезных аварий и возможных «катаклизмов», а в ЛА каждый день, как на передовой при военных действиях. Единственное, что отличает войну и мегаполис, слишком часто страдают дети. Переломы, внутренние кровотечения, пулевые ранения и так далее, и такое прочее. Но сегодня был достаточно спокойный день — всего лишь пару аварий, да сломанных ног и рук, а с подобным могли справиться и мои подчиненные. Была лишь одна причина, почему я с тщательностью аутиста проверяла свой пейджер. Кроме того, что положение обязывало быть постоянно на чеку, было и то, о чем даже не догадывались мои коллеги, по совместительству, я оказывала некие услуги спецслужбам. Они заключались в том, чтобы либо спасти нужного человека и провести его по тихому в обход всех бюрократических препонов, либо помочь уже ненужному человеку «красиво» покинуть этот мир, без лишних вопросов... – начала из далека я, на последней фразе посмотрела на Скотта.

Бедного мальчика аж передернуло от них. Не обращая внимания на его реакцию, продолжила рассказывать:

– Это был очень хороший день. Больше всего я в тот день не хотела получить сообщение с всего лишь одним значком — звездочкой. Это бы означало, что после этого поступит телефонный звонок от кого-нибудь из агентов и всего лишь одна фраза произнесенная, либо нет, решит судьбу очередного бедолаги... – Какая? – охрипшим голосом спросил Скотт, смотря прямо перед собой. – «Позаботьтесь о ней»... – ответила я. – И что это значит? – снова спросил Скотт, костяшки на его пальцах, сжимавших кружку, побелели. – Это негласный приказ к уничтожению, – ответила я. – Ты так спокойно говоришь об этом?.. – Скотт смотрел на меня большими глазами от удивления и страха. – Ты должен понять, тогда это было просто моей работой... Моим долгом... Но я не думала, что вместо закоренелой преступницы ко мне на стол попадет Нэтали... – спокойно ответила я, подбирая слова.

Повисло напряженное молчание. Казалось, что еще чуть-чуть, и Скотт не справится с той каплей информации, что я только что рассказала.

– Что было дальше? – все же спросил он. – Я срочно позвонила в клинику, вызвала свою команду, объяснив ситуацию, села в такси и полетела в больницу. Когда приехала, мои люди уже забрали Нэт из приемного и готовили к операции. Чтобы потом летальный исход не разбирался на комиссии, мы всегда полностью обследовали пациента. Брали все необходимые анализы и изучали карту, но о ней почти ничего не было известно. И вот тогда-то я поняла, что агент, звонивший мне, пытается прикрыть свою задницу. Через свои каналы я выяснила, что операция, в которой участвовала Нэт, не была санкционирована сверху. Он действовал на свой страх и риск и облажался. В первую очередь я оказала всю необходимую помощь Нэтали. Ранение не было настолько серьезным, как я описала, когда позже разговаривала с тобой, – рассказывала я. – Неужели у таких, как ты есть совесть? – с горечью произнес Скотт. – Не думай, что я какой-нибудь – «ангел смерти». Каждый раз принимая решение о том, чтобы прервать жизнь, лежащему на моем операционном столе, или сохранить, я изучала дело каждого. Поверь мне, большую часть из них ты бы задушил собственными руками, зная, что они творили... – ответила я, сохраняя хладнокровность. – Что же такое может сделать человек, что даже врач пойдет наперекор клятве и закону? – поинтересовался Скотт. – Массовые убийства, насилие и издевательства над детьми и женщинами... Один раз ко мне попал диктатор из какой-то африканской страны, устроивший геноцид людей, исповедовавший другую веру, не взирая на пол и возраст... – ответила я. – И что вы с ним сделали? – тихо спросил Скотт. – Спасла ему жизнь, хотя хотелось сделать наоборот... Но он понес свое наказание, его признали виновным и казнили, – ответила я. – Мы отвлеклись. Рассказывай дальше, – предложил Скотт. – Первой причиной, почему я поколебалась исполнить приказ, было отсутствие информации. Пытаясь выяснить, за что молодую девчонку пытаются отравить в расход, тянула время, надеясь, что они одумаются и отменят распоряжение. Вторым звоночком был повышенный уровень хорионического гонадотропина человека, – сказала я. – Что это? Это какое-то заболевание? – напрягся Скотт. – Угу, через девять месяцев это заболевание покидает тело женщины. Она дает ему имя и заботится о нем, – с легкой иронией ответила я. – Понял, понял. Она уже тогда была беременна, – усмехнулся Скотт. – Да, ты правильно понял. Это еще больше напрягло меня, поскольку оборвать одну жизнь – это одно, но загубить ни в чем неповинное дитя – уже другое. Мы стабилизировали состояние Нэт, команда ждала моего решения. Но судьба распорядилась за нас. Видимо от большой потери крови, сердце Нэтали встало. По правилам, должна была начаться реанимация, но сомнения все еще обуревали меня. Ведь, просто так никому не подписывают смертный приговор... – я замолчала, сердце сжалось от накатившей боли. – Что было дальше? – почти загробным голосом спросил Скотт. – А дальше... Я приняла решение. На свой страх и риск мы начали реанимацию. Перелили две единицы крови, применили необходимые препараты и дефибриллятор. Ритм восстановился. Единственное, за что я беспокоилась, был ваш малыш. Очень часто, в таких ситуациях следует отторжение плода... Но, как потом выяснилось, этого не произошло, чему я была очень рада. Через час, уж не знаю почему, но агент перезвонил снова и дрожащим голосом спросил о состоянии Нэт. Я сказала правду, что пациентка жива. Потребовала объяснений, но он лишь облегченно поблагодарил меня. Так что мое сомнение было небеспочвенным. Мы втихаря перевели Нэт в реанимацию под чужим именем, – рассказывала я. – Но почему вы сказали нам, что она умерла? – не понимал Скотт. – На этот вопрос я могу ответить только то, что знаю. Вскоре после звонка агент приехал в больницу, сказал, что Нэтали попадает под программу защиты свидетелей, и мне придется сказать близким, что она погибла, чтобы защитить и их, – ответила я.

Скотт молчал, переваривая услышанное. «Давай, мальчик, задай правильный вопрос!» – думала я, изучая его.

– Но... Почему ее здесь держат силой? И от кого защищают? Ведь, Бриджесса посадили? А Джефф погиб тогда? – спросил он.

«Умница!» – улыбнулась я.

– Судя по-всему, им что-то от нее нужно. Скотт, есть у меня подозрение, что ее шантажируют чем-то... – предположила я. – Или кем-то... – продолжил он. – Возможно, – поддержала я. – Но это не дает объяснения тому, что произошло там, наверху, – сказал Скотт. – Позже, когда мне все же предоставили медицинскую информацию по Нэтали, я узнала о специфике ее психики. В свете ее положения и ситуации, в которую попала она, у меня возникли подозрения, что возможен посттравматический синдром. В состоянии быстрого сна, когда ей снятся сны, а чаще всего это кошмары, случаются подобные инциденты. При первом приступе она сбежала и осталась в этом состоянии даже после пробуждения. Во второй раз она чуть не убила агента, который ее охранял. Она не может смириться со своим положением, все еще стремится защитить вас, а теперь уже и ребенка, – пыталась я попроще объяснить. – Это теперь навсегда? – обреченно спросил Скотт. – Нет, конечно. Это либо проходит само, либо лечится, но при беременности это опасно. Так что, остается только ждать, – ответила я. – То есть, мне пока просто спать в другой комнате? И надеяться, что скоро все прекратится? – не унимался Скотт. – Ну, это как вариант. Или исчезнуть из ее жизни, чтобы она смирилась с потерей прошлой жизни, – ответила я.

Скотт многозначительно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Поднялся и пошел в дом.

«Прости меня, мальчик. Да, жестоко, но возможно это единственный вариант, чтобы ее спасти», – думала я.