Нарушая условности (СИ)

Сделав глубокий вдох, я занесла руку и робко постучалась…

Как и ожидалось, он выступал в роли обвинителя, а я пыталась выстроить защиту. Я что-то мямлила и пыталась оправдаться. Хотя понимала, что не нужно этого говорить. Сколько уже было сказано таких отговорок за всю его преподавательскую деятельность… Но я не могла себя остановить. Жалкие попытки обелить свое имя были настолько смехотворными, что я готова была сама себя вышвырнуть из кабинета. И почему-то я успела заметить, что сегодня он был снова в белой рубашке с закатанными рукавами…

А Андрей Викторович сидел за столом, слушая мои оправдания и смотрел на меня… В его взгляде было столько глубины. И мне неосознанно, дико захотелось знать, о чем он думает и как я выгляжу в его глазах. Тут же устыдившись своих мыслей, вообще от куда они взялись, я снова опустила взгляд на руки.

Громов был очень строг, каждая его реплика, каждое слово попадали прямо в цель. Мне было стыдно за то, что я все так пустила на самотек и не сказала ничего. Не пришла в деканат… А с другой стороны, никого не волнуют чужие проблемы.

В конце я встала и поблагодарила за кофе, развернулась с намерением покинуть кабинет и забыть весь этот разговор. Внезапно Андрей Викторович меня окликнул, и я замерла. Все так же стоя к нему спиной, пытаясь прогнать злые слезы.

- Да, Андрей Викторович?

Медленно повернулась и попыталась скрыть дрожь в голосе.

- С тобой точно все хорошо, Соловьева?

В его голосе была слышна… забота. И у меня на глаза снова выступили слезы. Они дрожали на ресницах, грозя вот-вот пролиться. Боже, неужели обычная человеческая забота действует на меня таким образом или я за этот месяц совсем одичала…

Мне хотелось рассказать… Рассказать все. О том, как я устала, как мне плохо, как я переживаю обо всем. Рассказать о своих страхах. Хотелось свернуться калачиком и почувствовать себя маленькой девочкой. Мне хотелось, чтобы он, Андрей Викторович, сказал, что все будет хорошо и скоро все закончится. И я бы ему поверила.

Но я ничего не сказала. Хотя кричала, орала, раздирая глотку до хрипоты изнутри, желая выплеснуть все эмоции наружу. На деле же я просто кивнула.

- До свидания, Андрей Викторович, - тихо проговорила и покинула кабинет.

***

Машке удалось улизнуть с пары на десять минут раньше, и мы вышли с ней на улицу. Начали болтать обо всем. Она рассказала мне последние сплетни про одногруппников, и я через несколько минут хохотала уже не сдерживаюсь. За это я и люблю свою подружку. Она парой фраз может исправить мое плохое настроение.

Машка потянула меня в сторону буфета, на ходу рассказывая, какой Андрюша классный. А меня потряхивало от упоминания имени Громова, но я не подавала вида. И на вопрос, как все прошло, сказала, что нормально.

Мы стояли в очереди на оплату, как я почувствовала на талии знакомые руки. Широко улыбнувшись, повернулась и радостно поцеловала Юру. Парень засмеялся и, оторвав меня от пола, вынес из очереди и посадил на стул. Затем вернулся, оплатил наши заказы и принес наши с Машей подносы.

Юра не сводил с меня голодного взгляда, а я, закусив губу, про себя просила Маню быстрее закончить обед. Видимо, почувствовав мой умоляющий взгляд, Маша ухмыльнулась и сказала, что у нее дела, а мы можем идти. Я знала, что она не обижается.

До квартиры Пронина мы добрались за рекордное время. Юра жил один, родители подарили ему двухкомнатную квартиру-студию на совершеннолетие. Молодой человек трясущимися руками открыл дверь и просто впихнул меня внутрь. Я взвизгнула, когда он, подхватив меня на руки, понес в спальню.

- Как я скучал по тебе, маленькая.

Аккуратно положив меня на кровать и накрывая сверху своим телом, давая почувствовать свой вес, хрипло проговорил парень. Сердце забилось чаще и, запустив руки в его волосы, я притянула его ближе к себе.

- Я тоже, - практически простонала ему в губы и поцеловала.

Его руки начали свое бесстыдное путешествие по моему телу, попутно избавляя от одежды. И вот мы уже прикасаемся друг к другу без преград, кожа к коже, его тепло смешивается с моим. Дыхание одно на двоих, пот капельками стекает с наших сплетенных тел. Мы наслаждаемся друг другом и этим моментом. И мы оба получаем столь необходимую разрядку…

Позже мы лежим в обнимку и смотрим какую-то комедию по кабельному телевидению, перевожу взгляд на экран и с грустью понимаю, что уже пора собираться на работу. Я целую Юру в грудь и встаю с кровати, надевая нижнее белье.

По губам парня расплывается порочная улыбка.

- Ты чертовски сексуальная, когда удовлетворенная.

Я закатываю глаза и смеюсь.

- Спасибо тебе, Юрий Витальевич, за то, что делаешь меня чертовски сексуальной, - с сарказмом проговорила, я надевая джинсы.

- Всегда пожалуйста, Олеся Александровна.

В тон мне ответил парень и затем нахмурился.

- Зачем ты одеваешься? - сев на кровати и спустив ноги на пол, спросил он.

- Мне уже пора на работу…

- Зааай, - положив руки мне на бедра и притянув ближе к себе, Юра уткнулся лицом мне в живот, - может ну ее, эту работу?

Сказал и начал целовать кожу около пупка. Я вздохнула и положила руки парню на плечи, не отпихивая его от себя, но и не прижимая ближе.

В этом и есть наше с ним отличие. Он не понимает в полной мере, в какой наша семья находится ситуации. Он так легко может сказать «ну ее эту работу» и не вдаваться в подробности. Он еще настолько беззаботный и ему повезло с тем, что его семья не нуждается в деньгах. Я ни в коем случае не завидую, я очень рада за него. Но иногда мне хочется треснуть Юрку по голове и сказать, чтобы открыл глаза и посмотрел на реальный мир.

- Ты же знаешь, что я не могу, Юра.

Вместо того, чтобы бить парня, тихо проговорила и отодвинулась, надевая свитер.

Парень надулся и демонстративно не обращал на меня внимания, пока я собиралась.

- Тебя подвезти? - нехотя спросил он, когда я уже стояла одетая и обутая в коридоре, заплетая волосы в косу.

- Я пешком дойду, тут идти пять минут.

Сказала и, поцеловав его на прощание, вышла за дверь.

***

На второй работе я убираю бутик в одном из Торговых Центров города после закрытия. Мне очень повезло найти эту работу, а еще больше повезло с хозяйкой Ольгой. Я пришла по объявлению и рассказала свою ситуацию. Женщина настолько прониклась, что согласилась оплачивать мне каждодневное жалование. И теперь каждую ночь после 22.00 я убираю бутик. Работа не тяжелая… Но каждый раз я боюсь встретить кого-то из знакомых. Не хочется, чтобы меня видели с тряпкой и ведром в одной руке и с чистящим средством в другой.

Магазин располагался в очень удачной части торгового центра. Здесь все бутики закрывались в половине десятого вечера, и это крыло погружалось в темноту. Так что встретить кого-то из знакомых было практически нереально.

Открыв своим ключом двери бутика и взяв из подсобки ведро и швабру, я прошла дальше по коридору. Зашла в туалет, чтобы набрать воды.

Вернувшись, сразу достала конвертик с деньгами, в том месте, где Ольга их оставляет для меня, и положила в карман. Достала из сумки наушники и, включив музыку, принялась за работу.

Удовлетворившись чистотой всех поверхностей, я похвалила сама себя и, взяв ведро с грязной водой и шваброй, напевая песенку, которая лилась из наушников, пошла обратно в туалет, чтобы прополоскать все и поставить на место.

Я прикрыла глаза и наслаждалась чарующим голосом Адель, как вдруг почувствовала, что врезалась в кого-то. Распахнув от неожиданности глаза и намереваясь извиниться, я встретилась взглядом с голубыми глазами. Мой рот против воли принял форму буквы О. Я так и застыла, пораженная, не в силах двинуться дальше. Но все та же Адель привела меня в чувства. Я вынула наушники из ушей и выпалила.

- Андрей Викторович!

Да-да, именно с восклицанием. Даже мне мой голос показался слишком писклявым и высоким. Мужчина невозмутимо осмотрел меня с ног до головы, намеренно задержав взгляд на ведре и швабре, и снова вернулся к моему лицу. Я чувствовала, что щеки у меня пылают алым пламенем. Мне было до ужаса стыдно и неудобно, что именно Громов застал меня в таком виде.