Женька

Каково же было удивление Зотовых, когда на своем доме они снова увидели свежую краску, а в доме встретили Власыча с топором в руке. Когда они вошли, старик стоял у стола, сжимая топорище. Сергей спросил:

— Власыч, ты чего? Это же мы…

Старый мастер бросил топор в угол, перекрестился и сел:

— Слава Богу, приехали! Я ведь уже неделю здесь безвылазно живу. Не обижайся дочка, но твои родители да дядья–ироды, здесь такого натворили! Я милицию вызывал! Дядья твои теперь в «кутузке» сидят, суда ждут. А папаша твой обещал мне башку снести, вот я и вооружился…

Зотовы опустились на диван, Власыч тоже присел на стул и продолжил рассказ:

— Когда узнали они, что вас нет, они весь дом исписали разной пакостью. В доме все стекла перебили. Я твоего, Женя, отца застал, когда он ворота рубил со свояками. Не заметили, что ворота новые? Вот–вот… Я их прогнал тогда. Они и мне начали грозить, мол, не в свое дело лезу. Почуял я, что не оставят они этот дом в покое. Улучил момент и сбегал к бабке своей. Петровна у меня не из пугливых! Она не долго думая, в автомастерскую сбегала и мужикам все рассказала. Вечером ко мне Колюха Бартенев пришел. В ту же ночь мы и повязали твоих дядьев. Сжечь они хотели этот дом! Мы их милиции сдали вместе с канистрами. Твоя мать теперь каждый день голосит, что вы их со свету сживаете. Вот такие пироги, ядрена корень!

Женька почувствовала, как в ней закипела злость. Она посмотрела на мужа, потом на Власыча и прошептала:

— Я сейчас…

Вышла за дверь, потом за ворота, мгновенно очутилась перед домом родителей и решительно влетела в дом. Отец и мать обедали. Дочь подошла вплотную и уже не сдерживаясь, рявкнула:

— До каких пор эта война будет продолжаться? До каких пор вы будете отравлять нашу жизнь? Сколько вы еще будете издеваться над нами? Сергей терпелив, но я не такая! Вы мои родители, но я вас уничтожу, если с ним что–то случится по вашей вине. Вы, как две ядовитые змеи, старательно превращаете мою жизнь в ад…

Мать взвизгнула:

— Мы змеи, а сама–то… Шлюха подзаборная! Родных дядьев посадила!

— А что они собирались сделать, ты забыла? Они собирались сжечь дом, где я счастлива! Вам не удастся разрушить наше счастье. Не хотите мириться — забудьте обо мне. Но не лезьте в нашу жизнь. Если еще раз на доме появится надпись, я сама вас посажу. Поняли?

Женька развернулась и ушла, со всей силы шарахнув дверью. Едва она появилась, Власыч и Сергей одновременно спросили:

— Где ты была?

— У них. Больше надписей не будет!

— Да ведь тебя убить могли!

Она взглянула на мужа:

— Несколько минут назад я и сама могла бы убить…

Власыч засобирался домой:

— Пойду я, а то старуха заждалась. Я тут, Сергей, у тебя малость покомандовал. Стекло разыскал и окна вставил, а Петровна их помыла. А краску всю извел, что в двух банках была. Надписи эти замазал, да ворота покрасил.

— Спасибо тебе огромное, Власыч! И жене твоей тоже.

Старик ушел. Женька сидела на диване такая присмиревшая и не похожая на себя, что Зотов опустился перед ней на корточки. В глазах жены было столько боли, что ему стало не по себе. Она тихо произнесла:

— Я для них «шлюха»…

Он сел на диван и прижал жену к себе:

— Не обращай внимания. Это слово к тебе не относится.

Женька положила голову ему на колени:

— Я посплю немного, ладно? Устанешь, разбуди. Я не долго, минут десять–пятнадцать. У меня всегда так, когда бываю в страшном напряжении.

И заснула почти мгновенно. Зотов прислушивался к ее ровному глубокому дыханию какое–то время, потом погладил по волосам:

— Девочка моя, сколько же горя ты в себе носишь. И я не в силах уберечь тебя, солнышко мое. Какой же я мужчина после этого? Погубил я тебя, моя хорошая, собственными руками погубил! Не надо мне было приезжать тогда! Не надо! Глядишь, нашла бы себе молодого и все было бы по–другому…

Голос с колен заставил его вздрогнуть:

— Я не смогла бы смотреть на другого, как на тебя. Не смогла бы любить его и была бы несчастна. Не вини себя, Сереженька! Нет тут твоей вины. Только мои родители виновны в наших бедах. Но я не позволю им сломать наше счастье! Пока мы любим, нас никто не разлучит.

Женя поднялась с его колен и увидела на щеках мужа следы от слез. Кончиками пальцев стерла их, сказала:

— Давай съездим в центр. Холодильник пустой…

Целый месяц была тишина. Дядьям Жени вынесли приговор — пять лет лишения свободы. Ни она ни Сергей хлопотать за них не стали. Соседи, узнав на суде в чем было дело, их упрекать перестали, справедливо рассудив, что и они могли бы выгореть — лето выдалось довольно сухое.

Женька полола, поливала, делала заготовки на зиму. Сергей удивлялся, как она всюду успевала. Ему тяжести поднимать было нельзя и он злился на себя за вынужденное безделье. Жена утешала его тем, что заставляла чистить и мыть овощи для зимних салатов.

Тишина оказалась зыбкой. Едва утихли споры и пересуды по поводу дядьев Женьки, как ее отец напомнил, что они ни на минуту не забывали о вражде.

Иногда по вечерам Зотовы отправлялись в кино или просто бродили по берегу реки. Их просто подкараулили. Три мужские фигуры возникли из темноты неожиданно. Фонари на улице не горели. Женьку отбросили в сторону, а Сергея взяли в кольцо. И не известно, чем бы закончилась потасовка, если бы не молодая жена. Она упала в канаву и наткнулась рукой на крепкую палку. Вскочила и без раздумий пустила ее в ход. Нападавшие такого не ожидали. Получив по паре сильных ударов, сочли за лучшее удрать. Женька отбросила палку и подошла к мужу:

— Сильно они тебя?

Он погладил пальцы:

— Да нет. Я ведь когда–то боксом занимался. Вот только костяшки пальцев о чьи–то зубы разбил. Ломит.

— Давай дойдем до колонки, под холодной водой быстрее ломота пройдет.

Сергей держал руку под струей воды, а Женька спросила:

— Как же так получилось тогда, зимой, что тебя так зверски избили?

— Они ударили меня сзади по голове чем–то тяжелым и руки связали. Когда ушли, я выполз на мост и закричал. Сосед как раз мимо проходил, он меня развязал, он же и «скорую» вызвал. Вот и все…

Жена намочила носовой платок ледяной водой и обвязала им руку мужа:

— Идем домой, я там посмотрю.

Сергей усмехнулся:

— Да ничего серьезного, просто ободрал кожу. Заживет. А лихо ты их палкой отдубасила! Страшно было?

— Не знаю. Не думала. Злость разобрала, ну я и сорвалась. И палка вовремя под руку подвернулась… Смотри, а у моих свет зажегся. Сергей, что–то тревожно у меня на душе стало. Не удерживай, я пойду послушаю, что там происходит. Не бойся, я в этом дворе каждую щепку знаю. Иди домой, я скоро приду. Только держись тени…

Женька исчезла в темноте. Сергей грустно улыбнулся и спрятался в тени раскидистого вяза. На улице было тихо, лишь легкий ночной ветерок слегка шевелил на дереве листья. Прошло минут пятнадцать и Зотов начал беспокоиться. Он уже подумывал открыто войти в дом к Кареевым, но что–то еле слышно скрипнуло и возле забора появилась тень. Сергей узнал жену и тихо позвал:

— Женя, я здесь!

Она схватила его за руку и потащила за собой:

— Уходим! Быстрее домой! Потом расскажу.

Только заперев все запоры и шпингалеты на окнах, она объяснила свой страх:

— Нападение — дело рук моего отца. Он оценил твое избиение в три бутылки водки. И готовит еще одно нападение на нас сегодня ночью. Я слышала сама. Что будем делать, Сережа? Я готова вызвать милицию и все рассказать. Отец приказал убить тебя и ранить меня, потом вынести из дома все ценное. Эти типы не здешние, он их нанял.

— Бежать в милицию надо было сразу, не заходя в дом. А сейчас мы можем попасть им прямо в руки. Нам придется обороняться.

Женька снова почувствовала прилив злости:

— Так просто они нас не получат!

Заглянула в стол и вытащила семипроцентный уксус. Объяснила:

— В глаза плесну, если полезут. Выжечь не выжжет, но уже не боец.