Рапсодия

— Похоже, что она очень полезна для твоей карьеры. Он кивнул:

— Да, это именно так.

Она внимательно смотрела на него.

— А в остальном?

— В остальном?

— Я где-то читала, что у тебя есть ребенок. Припоминаешь? Миша рассмеялся:

— Ну конечно! Я и забыл, сколько времени прошло. Николай… Ему три года. Чудесный ребенок! Сирина улыбнулась.

— Кажется, я улавливаю в твоем голосе отцовскую гордость. Лицо его буквально расплылось в улыбке.

— О да! Он очень умный и обаятельный. Я его обожаю. Правда, мне не слишком много времени удается проводить вместе с ним. Все эти бесконечные путешествия и прочее. Вместе нам с ним очень хорошо, но это случается не часто.

Некоторое время они сидели молча. Сирина, по-видимому, унеслась мыслями куда-то далеко.

— А ты, Сирина?

Она вскинула на него глаза.

— А что я?

— У тебя кто-нибудь есть… или, может, был? Что-нибудь серьезное?

— Ну, ты же меня знаешь. После каждой поездки я оставляю позади по крайней мере одно разбитое сердце. — Она коротко рассмеялась. — На самом деле мужчины, конечно, были, но… ничего серьезного. Просто мужчины. Так… ничего заслуживающего внимания.

— Наверное, это затруднительно из-за твоей карьеры.

— Да. Я почти все время в пути. Так же, как и ты. И мне так и не встретился… подходящий человек. Ну ты понимаешь. — Она пожала плечами. — У меня больше ни с кем не было таких отношений, как с тобой.

При этих словах его охватили противоречивые чувства. Словно нахлынул мощный поток. Сожаление, ощущение собственной вины, смятение… и всепоглощающая радость от сознания того, что за все эти восемь лет она так и не встретила человека, который занял бы его место в ее сердце. Радость, смешанная с раскаянием.

Она все еще его любит! Так же, как и он все еще любит ее. Сердце, казалось, готово выскочить из груди. Все страхи, сковывавшие его до этого момента, растворились при этой ошеломляющей мысли.

Он откашлялся. Заговорил с трудом:

— Ты можешь мне не поверить, Сирина, но… я тоже ни к кому больше не мог относиться так, как к тебе. После нашей последней встречи я думал только о тебе, каждую минуту. Я продолжал хотеть тебя с того самого дня, как мы расстались.

Сладостная дрожь прошла по ее телу. Он ощущает то же самое, что и она. Однако эта мысль принесла с собой новые страхи. Внутри словно образовался тугой комок. Нет, она больше не может делать вид, будто его визит ее вовсе не трогает. Глаза неожиданно наполнились слезами. Господи, он действительно так чувствует и не может этого скрыть! Сирина знала, какой он гордый. Гордость… пожалуй, это главное в его характере. Он всегда контролирует себя. И тем не менее под этой гордостью скрывается ранимость и незащищенность, которую лишь очень немногим удается заметить. Именно поэтому — Сирина знала — он бы никогда не сделал такого признания, если бы на самом деле этого не чувствовал. То, что он только что сказал, правда! Его чувства не изменились за все эти годы. Майкл все еще ее любит.

Сирина посмотрела на него. Осторожным, нежным, почти благоговейным движением он смахнул слезы с ее ресниц. Она купалась в ощущении его близости, его прикосновений, его нежности. Чувствовала его дыхание, его невероятно эротический мужской запах… его желание.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Я никогда не переставал тебя любить.

Она едва не задохнулась. Эти слова из уст этого человека оказали на нее потрясающее действие. Ее окатила мощная волна желания. Все мысли о сопротивлении исчезли. Ничто больше не имело значения, только он, только этот момент. И будь что будет.

— Я… я тоже никого не любила, кроме тебя.

Он обхватил ее сильными руками, прижал к себе. Губы их встретились. Ее пронзила сладостная дрожь. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, неповторимое в своей нежности. Потом она почувствовала, как он раскрыл ей губы языком. Медленные ласкающие движения становились все более жадными и нетерпеливыми по мере того, как в кем росло желание. Он проникал все глубже внутрь, словно желая поглотить ее всю в своей страсти. Она уступила и его, и своему желанию, вкушая его с той же ненасытной жадностью. Тело горело огнем, какого она давно уже не ощущала, она почти забыла о том, что такое бывает.

Неожиданно он оторвался от нее. Она едва не застонала от разочарования.

— Господи, Сирина, как я по тебе истосковался!

— Да, — выдохнула она. — Я тоже.

Он крепче прижал ее к себе. Руки его гладили ее спину, погружались в роскошные черные волосы. Он нежно откинул ее голову назад, прижался губами к ее длинной изящной шее, ласкал ее языком все яростнее, как будто никак не мог насытиться ею.

Сирина застонала от наслаждения. Погрузила пальцы в его волосы, провела по его мускулистой спине, по крепким ягодицам. Она наслаждалась ощущением его тела и того яростного голода, какого давно уже не испытывала ни к кому. Внезапно она осознала, как истосковалась по рукам именно этого человека, по его телу. За все последние годы никому не удавалось так ее возбудить. Ничего похожего.

Они опустились на кушетку. Губы их снова впились друг в друга. Одну руку он подложил под нее, другой провел по длинному стройному бедру, обхватил ягодицы, крепко прижал к себе. Она почувствовала толчки его напрягшегося члена — физический признак той мощной силы, которую они вместе вызвали к жизни.

— О Майкл!.. Я хочу… ощутить тебя внутри.

— Да… — Он покрывал ее лицо лихорадочными поцелуями. — Да, моя радость. Пойдем в спальню?

— Пойдем.

Он поднялся на ноги, протянул ей руку, обнял за талию, прижал к себе, снова впился в губы страстным поцелуем.

Войдя в спальню, Миша осторожно, благоговейно снял с нее свитер, потом расстегнул бюстгальтер. Он обхватил руками ее грудь, начал ласкать. Снова яростно впился губами в ее рот. Сирина стонала, наслаждаясь ощущением его рук на обнаженной коже. Пальцы его страстно ласкали ее соски. Он целовал ее шею, ласкал языком, спустился ниже, к груди. Сирина ощутила влагу меж бедер, снова застонала от наслаждения. Его руки нащупали молнию, расстегнули. Кожаная юбка соскользнула на пол. Он опустился на одно колено, продолжая ласкать ее языком, спустил с ее ног колготки. Она переступила через них. Миша вскинул глаза. В них появилось выражение благоговейного восхищения. Губы спустились вниз, к бедрам, к черному холмику между ногами. Сладкая дрожь снова пронзила ее тело. Она ощутила его губы и язык внутри, ощутила его жар. Задохнулась. Едва устояла перед желанием прижать его голову крепче к себе. Она не могла насытиться им. Едва удержалась, чтобы не взмолиться: быстрее, еще быстрее, еще глубже. Но нет, пусть делает так, как хочет. Пусть подразнит ее, если ему хочется. Внезапно он крепче обхватил руками ее ягодицы, язык словно вонзился в нее, так, что она едва не вскрикнула. Он наслаждался ею с яростной ненасытностью.

— О… Майкл… Я хочу ощутить тебя внутри. О Боже… Пожалуйста, Майкл… Сейчас…

— Господи… Сирина…

Миша встал, прижал ее к себе в жгучем поцелуе, потом резко оторвался и повел ее к кровати. Усадил. Начал срывать с себя одежду. Сирина смотрела, зачарованная видом его тела. Вспоминала свое удивление много лет назад. Удивление от того, что у музыканта, да еще исполнителя классической музыки, может быть такое тренированное, мускулистое тело. Сейчас вид этого тела снова заворожил ее.

Миша спустил трусы. Его мужское естество предстало перед ней во всей своей красе. Он стоял перед ней совершенно голый, нисколько не стесняясь своей наготы, напротив, гордясь ею. С обожанием смотрел на ее прекрасную наготу. Через секунду он уже оказался рядом с ней на кровати, уложил ее на спину, раздвинул ноги, склонился над ней. Глаза его выражали бешеное желание. Руки с нежной лаской опустились на ее грудь, двинулись ниже, к талии, бедрам, темному холмику внизу живота. Он осторожно, нежно погладил его. Сирина извивалась под ним, изнемогая от желания. Дотянулась рукой до его члена, стала поглаживать, легонько, едва касаясь пальцами. Миша задохнулся, в экстазе закрыл глаза. Пальцы его скользнули внутрь ее, ощутили влагу. Больше он не мог выдержать. Взял ее руку, заложил ей за голову. Потом проделал то же самое с другой рукой. Раздвинул ей бедра, задержался на мгновение и стал медленно входить в нее, все глубже и глубже. Сирина извивалась из стороны в сторону, потрясенная его огромными размерами и в то же время открываясь ему всем своим существом. Он медленно вышел из нее. Она застонала, не в силах скрыть нетерпение. Он снова с силой вошел в нее. Больше он не мог ждать. Резкими толчками он снова и снова проникал в нее словно одержимый, все быстрее, быстрее. Сирина двигалась ему в такт, задыхалась, стонала и вскрикивала. Волны чувственного наслаждения уносили ее с собой. Наконец последняя огромная волна накрыла ее. Она вскрикнула в экстазе одновременно с ним. Он дернулся в последнем спазме с гортанным горловым криком и затих. Крепко прижал ее к себе. Начал покрывать лихорадочными поцелуями ее лицо, шею, грудь.