Самый любимый

Мистер Шофилд встретил ее с сердитым видом в гостиной.

— Что-то не так? — Она тоже нахмурилась, глядя на отца.

Он неодобрительно посмотрел на дочь.

— Почему ты ничего не рассказала мне о том, что произошло у Бэзила?

Лара густо покраснела. Сообщить отцу про Бэзила мог лишь один человек…

— Да, Джордан рассказал мне об этом, — резко сказал мистер Шофилд и, не моргнув глазом, наполовину опустошил свой стакан виски. — Я оказался таким дураком, когда после той сцены с Найджелом стал рассуждать, как я доволен, что ты, похоже, сделала свой выбор, рассказал Джордану, как меня беспокоит компания, с которой ты общалась. — Он пристально посмотрел на дочь такими же серыми, как у нее, глазами — в этот момент сходство между ними было особенно заметным. — Можешь себе представить, что пришлось мне испытать, когда он рассказал, как ты оказалась в спальне Бэзила.

— Это было лишь… Я и не предполагала..

— Не предполагала, что твое кокетство заведет тебя так далеко, — закончил он сердито.

— Да нет! Я…

— Лара, я видел, как ты завлекаешь и дразнишь мужчин. — Его губы дрогнули. — Если бы Бэзил довел дело до конца, у меня не было бы оснований особенно винить его.

— Все это было не так, — заговорила она возбужденно, возмущенная поступком Джордана Синклера. Какое он имел право рассказывать ее отцу про Бэзила?! — Я и не думала, что он имеет в виду постель…

— Не будь наивной, Лара. — Он допил виски и еще больше нахмурился. — Вот уже много лет я не могу чувствовать себя спокойно из-за твоих постоянных заигрываний с мужчинами. Я думал, что у тебя достаточно здравого смысла, чтобы не попадать в подобные ситуации. В общем, этот человек не показался тебе достаточно привлекательным? — спросил он вдруг с насмешкой.

— Кто, Бэзил? Ну конечно же нет, — сказала она презрительно.

— А Найджел?

Она покраснела.

— Ну вот, теперь ты заговорил, как Джордан, — откликнулась она, напрасно пытаясь вспомнить, когда в последний раз отец так строго разговаривал с ней и было ли такое вообще! Насколько она помнила, он всегда был любящим и во всем потакающим своей дочери родителем. Она не могла припомнить случая, чтобы он так сердился на нее — даже по поводу Рекса Мейнарда.

— Ну что ж, я очень благодарен Джордану за его помощь. Если бы не он…

— Ты хочешь сказать — за его вмешательство, — вставила она язвительно. — Я вполне могла бы и сама уладить ситуацию с Бэзилом. Джордану вообще не следовало рассказывать тебе об этом.

Мистер Шофилд плотно сжал губы.

— Насколько я понимаю, Джордан принял самое активное участие в «улаживании»!

— Я могла бы справиться и без его помощи…

— Тебе не нужно было ставить себя перед необходимостью с чем-то справляться! — Мистер Шофилд опять сердито повысил голос. — А из-за чего вы поспорили сегодня вечером с Найджелом?

Лара отвернулась от него.

— Мы с ним не спорили — во всяком случае, не совсем так. Просто я не хочу с ним больше встречаться, вот и все.

— И это после того, как ты несколько месяцев подряд водишь его за нос! — Он презрительно хмыкнул. — Но ведь это жестоко, Лара. Может быть, я этого раньше не замечал, — мистер Шофилд покачал головой, — или, может быть, ты не всегда была такой раньше — и я искренне на это надеюсь, — но теперь ты превратилась в какого-то избалованного ребенка. Мужчины — это ведь не игрушки, с которыми можно играть или выбрасывать их, как только они наскучат. Я сомневаюсь, что тебе удастся поиграть таким образом с Джорданом, уж он-то… Что-что? — Он остановился, услышав, как Лара чуть слышно что-то пробормотала. — Что ты сказала? — настойчиво переспросил мистер Шофилд.

— Я сказала, что я передумала и никуда не пойду с ним завтра вечером, — неохотно повторила Лара, сверкая горящими от возмущения глазами. — Я не собираюсь идти куда-то с таким…

— Нет, ты пойдешь! — загремел он — ее добрый, снисходительный отец, который никогда не выходил из себя. — Получается, что я вырастил какую-то взбалмошную мадам. — Он сердито посмотрел на нее. — Если ты обещала пойти куда-то с этим человеком, ты обязана выполнить свое обещание!

Тяжело дыша, отец и дочь сверлили друг друга взглядом. А ведь до этого они вообще никогда не спорили, и отец никогда не осыпал ее упреками, как в этот раз. И все это из-за Джордана Синклера, будь он неладен.

Лара сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и приблизилась к отцу.

— Папочка, ну не будь ты таким сердитым, — сказала она тоном обиженного ребенка. — Может, я и была немного непослушной, но…

— Возможно, это помогало тебе, когда ты была подростком, Лара, — сказал он с холодной усмешкой, — но теперь это уж точно не действует. Ты говорила Джордану, что ты встретишься с ним завтра — ведь он, несмотря на всю твою избалованность, хочет видеть тебя. Ты должна пойти на это свидание.

— Мне казалось, что он тебе не нравится, — пробормотала она, насупившись.

— Этого я не говорил, я лишь сказал, что он может быть опасен, — и я не сомневаюсь в этом. Но тебя, похоже, привлекают опасности. Во всяком случае, Джордан — это тот мужчина, который может тебя защитить.

— Вот только кто будет защищать меня от него!

Его губы дрогнули.

— Не думаю, что тебе захочется защищаться от него. Он настоящий мужчина, Лара, и он лучше всех этих кривляк и идиотов, с которыми ты постоянно встречаешься. И, кроме того, он попросил моего разрешения, прежде чем пригласить тебя на свидание, а ведь этого не сделал ни один из твоих ухажеров!

— Но ведь мы живем в двадцатом веке…

— И это означает, что можно забыть о всяком уважении к старшему поколению, не так ли? — спросил мистер Шофилд язвительно. — Марион бы никогда… Боже, почему я так часто вспоминаю ее в последнее время? — Он посмотрел на фотографию своей покойной жены на каминной полке. — Я любил ее и всегда чувствовал, что она осталась со мной, но в последнее время… — он озадаченно покачал головой, — она то и дело вдруг приходит на память. — Мистер Шофилд беспокойно вздохнул. — Ей бы не понравились твои дикие приятели и еще более — разнузданные вечеринки, Лара, — сказал он более мягким и спокойным голосом. — Мне очень жаль, что я накричал на тебя, дорогая, — добавил он тихо, — но меня совершенно вывел из себя этот случай с Бэзилом. Что если бы он не смирился с твоим отказом? Я знаю, дорогая, ты любишь совершать необъяснимые поступки, но ведь ты же не такая, как эта распущенная публика, с которой ты общаешься. Однажды кто-нибудь из этих пижонов не захочет считаться с твоим желанием…

— А что если этим пижоном окажется Джордан Синклер?

Мистер Шофилд уверенно покачал головой:

— Джордан не пижон, и он всегда держит себя под контролем. Если женщина ответит ему отказом, он примет это.

Лара облизала губы.

— А если я не захочу отвечать ему отказом?

Мистер Шофилд спокойно выдержал ее взгляд.

— Тогда это будет твоим собственным выбором, Лара; я не ханжа, и ты, я не сомневаюсь, — тоже. Если тебе встретится мужчина, с которым ты захочешь вступить в близкие отношения, я не буду возражать. Но я не хочу, чтобы ты спала по очереди с кем попало, как это принято делать в компании Бэзила. Я уверен в тебе и знаю, что такие отношения с мужчиной будут для тебя чем-то большим, чем мелкая интрижка.

Хотя Лара чувствовала сильную усталость, она долго не ложилась спать в ту ночь. Они с отцом снова были друзьями, но сейчас она думала не об этом. Ее тревожило то, что она вроде бы должна сердиться на Джордана за вызванную им сегодняшнюю размолвку с отцом — и сердилась на него за это, — однако по-прежнему хотела встретиться с ним завтрашним вечером. И хотела вовсе не потому, что на этом настаивал отец. Дело в том, что так распорядился сам Джордан, который со снисходительной самонадеянностью ожидал покорности и легко подавлял любые ее протесты, пользуясь решающим влиянием на нее своей физической привлекательности.

Ощущая влечение к Джордану, она твердо решила сделать так, чтобы оно не было односторонним, в чем, безусловно, должна была помочь ее обольстительная внешность во время предстоящего вечернего свидания. Днем она побывала у парикмахера, где длинные волосы были собраны и уложены в аккуратный пучок на макушке. Стиль новой прически подчеркивал чистоту линий лица, тонкие брови, ясные серые глаза, четко очерченные скулы, короткий прямой нос и пухлые губы, покрытые темной помадой цвета меди. Новое, закрепленное на одном плече платье ярко-белого цвета спускалось мягкими, шелковистыми складками чуть ниже колен, а заниженная линия талии не столько скрывала, сколько обрисовывала упругие, соблазнительные бедра; длинные, стройные ноги были обуты в изящные белые вечерние туфли.