Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе

— Пожалуйста, Армандо, не надо, — проскулила я так нежно, как это было возможно в подобной ситуации. Положив обе руки ему на грудь, я с силой оттолкнула его. Да, вы правы, можно было поаккуратнее.

— Ты пр-р-росто не прррредставляешь, чего лишаешься, — отрывисто бросил он, откинулся на сиденье и уставился куда-то вдаль, на ночную улицу. Что ж, язык тела помог мне. Однако Армандо чувствовал себя оскорбленным. И даже не вылез из машины, чтобы проводить меня до дверей, как поступил бы на его месте любой аргентинец. Признак того, что он глубоко уязвлен.

«Не надо было так правдоподобно отдаваться, — попеняла я себе. — Но с другой стороны, тогда бы ты не танцевала танго». Танго — это покорение и обладание. А потому ловушка в итоге неминуема.

После раскаяния меня охватил гнев: как он только мог подумать, что у него со мной есть хоть какие-то шансы? Да он смотрел на себя в последнее время в зеркало? Разве он не видит, что он на сорок лет старше меня (на тридцать пять, но какая разница?)?! И о чем только думал престарелый болван? Не иначе как только о виагре!

А потом я начала искать виноватых. Это все они, молоденькие девчонки! Они жаждут встречаться со взрослыми мужчинами. Они дают тем, кто не прочь приволокнуться, искаженное представление об их собственной привлекательности и делают жизнь менее приятной — можно даже сказать, невыносимой — для остальных. Мне вот, например, до смерти надоело отбиваться от истекающих слюной старых кобелей. Basta [22]!

27 июля 1997 года

Раньше я считалась желанной гостьей на любой вечеринке, и на меня всегда можно было рассчитывать. Все знали, что я готова развлекать соседей по столу и поддерживать разговоры на любую тему, начиная от кино и искусства, политики и общественных проблем и заканчивая религией и философией. Но те дни давно миновали. К разочарованию моих друзей, единственным, что теперь занимало мои мысли, стало танго. Боюсь, мое увлечение имело огромное (читайте: негативное) влияние на то, что некогда называли моим умением вести светскую беседу. Существует несколько незыблемых правил поведения. Например, ни в коем случае нельзя давать девушке понять, что вам до смерти надоели нескончаемые разглагольствования относительно ее ужасного бывшего. Вот так и мои друзья не решались прервать мысли, когда я принималась упоенно делиться с ними всем, что знала относительно моей любимой темы. Разумеется, я замечала, что время от времени они переглядываются и на их лицах прочитывается что-то вроде: «Тебе не осточертело?» Мне казалось, что не прошло и двух минут. Для них же, видимо, пытка длилась часами. А чего, собственно говоря, они ожидали? Я же милонгера! Кажется, так называют одержимых, которые, как и я, каждый вечер танцуют. И, как в случае с любой одержимостью, за все приходится платить свою цену.

Во-первых, ноги. С ними что-то происходит. Они буквально убивают меня. Правильнее сказать, я убиваю их. Бедняжки подверглись ужаснейшим истязаниям, и если бы могли говорить, то уже трезвонили бы по «горячей линии» защиты от жестокого обращения с ногами. Поэтому хорошо, что ноги — безмолвные страдалицы.

Однако в моем сумасшествии присутствовал и положительный момент: я полностью лишилась аппетита. Лишь время от времени запихивала в рот пару кусочков чего-нибудь съестного, чтобы мое бедное тело получило хоть какие-нибудь калории, а я не потеряла сознание под звуки танго. Зато я полностью утратила интерес к тому, что раньше являлось смыслом моей жизни: вкусной еде. Никогда прежде, даже когда меня терзали ужаснейшие любовные муки, я не теряла аппетита. И если мое нынешнее состояние можно сравнить с влюбленностью, то я никогда до этого момента не была влюблена. Какая замечательная диета! Диетологам следовало бы рекомендовать ее всем желающим похудеть.

Однако влияние моего увлечения на сон нравится мне намного меньше. Поверьте на слово, я не могу заснуть даже на минуту. (Только в офисе, здесь подобных проблем у меня почему-то не возникает.) Похоже, я постепенно стала превращаться в привидение. Или, скорее, танго преследует меня словно призрак, и поэтому мне никак не удается нормально отдохнуть. После четырех или пяти часов беспрерывного танца я без сна лежу в кровати и не могу выбросить из головы музыку. Иногда я даже не ложусь и практически пребываю в роли Одри Хепберн из мюзикла «Моя прекрасная леди». Помните, она пела: «Я танцевать хочу, я танцевать хочу до самого утра»? Так же и я кружусь по спальне, прыгаю на постели и делаю пируэты между занавесками. Вот только мое пение, в отличие от ее, не дублируют. К огорчению всех соседей.

3 сентября 1997 года

Помогите! Я превращаюсь в Дракулу: выхожу на улицу лишь по ночам, и один вид чеснока вгоняет меня в ступор. Давно прошли те дни, когда я могла поддаться соблазну и с наслаждением съесть замечательный, толстый, крошащийся кусочек чесночного хлеба, от которого просто слюнки текут. Спагетти al pesto [23] также исключены. По той же причине я могу забыть о любых итальянских соусах. Вместе с французскими блюдами и большей частью греческих. Вообще-то существует всего несколько кухонь в мире, которые не слишком изобилуют чесноком. Но те, которые не делают этого, вовсю используют лук. Даже англичане научились готовить, и теперь везде пихают чеснок. Итак, что мне после этого остается? Сухие крекеры.

Ходить по ресторанам стало для меня теперь настоящей мукой: мне нельзя заказывать большую часть блюд, что значатся в меню. А я отношусь к тем, кто обожает практически все гастрономические удовольствия ресторана. Но ведь я собираюсь после ужина на милонгу — как же я могу благоухать чесноком?

Несвежее дыхание — вот проблема, которой одержим любой танцующий танго. А врага нужно истребить любой ценой. Мне казалось, я одна постоянно пекусь об этом, однако я ошибалась. Полагаю, «Ригли» и «Орбит» удается собирать такую огромную прибыль в основном благодаря сообществу танцоров танго. Я забыла «Холлз». Мало кого из танцоров можно застать врасплох без жвачки или мятных пастилок в кармане. А если они закончились, бедняги становятся одержимее курильщиков, у которых закончились сигареты.

— У вас, случайно, нет жвачки? — вопрошает забывчивая душа.

И когда вы протягиваете им руку помощи, чувство облегчения и благодарности можно сравнить лишь со счастьем ребенка, мамаша которого наконец-то решила поменять ему памперс.

Однако я все же смогла преодолеть постоянное беспокойство по поводу свежести дыхания. А все потому, что поняла одну простую вещь: партнер так же боится оскорбить меня несвежим дыханием, как и я его. А когда постоянно находишься в обществе такого же вампира, как и ты сама, это не может не успокаивать.

6 октября 1997 года

Прошлая ночь в «Сандра Камерон» обернулась для меня настоящим праздником: одно вожделенное имя из списка парней, с кем хотела бы станцевать в будущем, я вычеркнула. И, поверьте, я не успокоюсь, пока не «одержу верх» над всеми значащимися в моем списке. Пока они еще недосягаемы. А все потому, что они более опытные. Или же просто считают себя таковыми.

Увы! Невозможно миновать неофициальную иерархию, и ведомая девушка (даже если она не отличается терпением) обязана покорно ждать благоприятного момента и усердно над собой работать, пока ведущий мужчина не окажет ей огромную честь пригласить на танец. Учитывая, что на сцене сейчас намного больше женщин, чем мужчин (если вы полагаете, что соотношение мужчин и женщин в обычной жизни весьма неутешительно, вы просто не были на милонге). И парни действительно имеют полное право выбирать. Видимо, прошлый вечер оказался для меня счастливым — меня удостоил своим вниманием один из лучших танцоров. Даже словом «экстаз» не описать того, что я почувствовала!