Возлюбленная Немезида

Держи себя в руках, Фло! — приказала себе она, открывая дверцу машины. Еще секунда здесь, и тогда она уж точно примет его предложение.

В лицо пахнул свежий ветер, и Флоренс почти поверила, что выпуталась из переделки целой и невредимой. Но потом зачем-то оглянулась. И водоворот чувств закрутил ее с новой силой. В синих глазах Джекоба опять блестел бесовской насмешливый огонек. Ему и не нужно было ничего говорить. По самодовольному выражению его лица она поняла, что он считает ее трусихой.

— Извини, Джекоб. Но я на самом деле не могу. — Флоренс постаралась придать голосу мягкость и приветливость, зная, что ей все равно не обмануть Джекоба. Тот многозначительно улыбнулся, подтверждая ее подозрения, и она, вопреки здравому смыслу, приняла вызов. — По крайней мере, не сегодня. Может быть, завтра вечером? Заодно и с интервью бы закончили, если тебе это удобно?

Ты и впрямь решилась, Фло? — казалось, спрашивали его глаза, в то время как губы раздвигались в широкой улыбке. Флоренс хотелось звонкой оплеухой стереть эту улыбку с его лица, но Джекоб предупредил ее порыв.

— Замечательно! Меня вполне устраивает… В котором часу?

Мог бы и не столь явно выражать свой триумф, думала Флоренс, пока они договаривались о времени. Джекоб, добившись своего, даже внешне преобразился.

— Ладно, до завтра, — небрежно бросила она, когда Джекоб стал убирать в карман визитную карточку, на обратной стороне которой она написала свой домашний адрес.

— Буду ждать, — сказал он, беря ее за руку, прежде чем она успела выскочить из машины.

Своими длинными, удивительно ласковыми пальцами он раскрыл ее ладонь и приковался к ней взглядом, словно рассматривая линии судьбы. Господи, молилась она, только бы пот не проступил. Джекоб взглянул на нее из-под невероятно густых ресниц и крепче стиснул ее руку, будто собираясь поднести к губам и поцеловать. У Флоренс екнуло сердце. Джекоб выпустил ее руку — так же неожиданно и быстро, как пленил.

— Я тоже, — пролепетала она, отступая от машины, словно слепая.

С самодовольной ухмылкой на лице на прощание махнув ей рукой, Джекоб уехал. Флоренс вздохнула — с облегчением? Досадовать на то, что она отказалась от ужина с ним, это сущий идиотизм, предательство по отношению к себе самой. Сейчас она сядет и вспомнит все его гнусные преступления, совершенные против женского рода и лично против нее. До завтра она обязана возвести вокруг себя стену равнодушия.

Поднимаясь в отделанном зеркалами лифте в редакцию журнала "Современная женщина", Флоренс испустила протяжный вздох, копившийся в ней на протяжении последних нескольких часов. Во всем теле вялость, оцепенение, голова ватная, кровь бурлит. Она должна, пока свежи в памяти впечатления, набросать черновик статьи. В данный момент задача невыполнимая. Флоренс провела рукой по волосам и нехотя глянула на себя в зеркало.

— Боже! На кого я похожа?

Галстук сбился, пиджак мятый, голова всклокочена, как у уличного мальчишки, будто она целый день таскала себя за волосы. И это еще не самое страшное. Лицо пылает, глаза блестят, как у сумасшедшей, движения лихорадочные. Словно героиня какого-то триллера, чудесно избегнувшая гибели, презрительно думала Флоренс.

— Ну и свинья ты, Джекоб! — пробормотала она.

Лифт остановился, двери раздвинулись, и Флоренс переступила порог редакции, представлявшей собой огромное помещение с "открытой планировкой", где обреталась она и прочие ее коллеги из числа рядовых журналистов. Отдельные кабинеты полагались только Энни и еще нескольким начальникам.

К счастью, кроме одного-двух засидевшихся работников редакции, в комнате никого не было. Все сотрудники имели факсимильные аппараты и выход в "Интернет", поэтому работали в основном дома. Она тоже поехала бы писать статью домой, если бы не стремилась поскорее избавиться от Джекоба!

Ничего, невелики убытки — проезд на метро, да лишний час на работе. Вовсе невысокая цена за успешное избавление, думала Флоренс, вешая пиджак на спинку стула. Она опять взъерошила волосы и ввела в компьютер личный пароль.

Но едва ее пальцы коснулись клавиатуры, в голове образовалась пустота.

— И что теперь? — бубнила она в отчаянии, покачиваясь на стуле. — За что ты меня так?! Ненавижу! Дай мне работать!

— Значит, все-таки не удалось поладить с ним? — раздался за ее спиной голос Энни. Флоренс от неожиданности резко развернулась, едва не опрокинувшись вместе со стулом. На полу в редакторской лежал ковер, поглощавший звуки шагов.

— Или у тебя претензии к компьютеру? — беспечно продолжала Энни, помогая Флоренс установить стул, затем напечатала несколько слов. — Да нет, вроде работает. — Она придвинула другой стул и устроилась рядом. — Выходит, возмутитель спокойствия — лихой господин Тревельян.

Флоренс натянуто улыбнулась, размышляя, что сказать главному редактору. Для интервью обычно достаточно одной встречи; сообщение о повторном свидании вызовет у Энни подозрение.

— Итак? — допытывалась та.

— Все прошло не так уж плохо, — осторожно начала Флоренс, позволив себе немного расслабиться, когда осознала, что могло быть гораздо хуже. К тому же в голове уже вырисовывался план статьи. — Можно сказать, мы нашли общий язык. Я собрала хороший материал о работе Джекоба над ролью Джека Дарвиля. По-моему, он просто создан для этой роли.

— Ну да, понятно, здесь он демонстрирует мастерство искусного сердцееда. А положительный аспект?

— Положительный аспект? Даже не знаю…

Энни вскинула брови.

— Разве что стал более выдержанным с возрастом, — сказала Флоренс.

— Как вино, что ли?

Флоренс улыбнулась — вполне уместная реакция на подобное сравнение, хотя думала она о своем. Несмотря на все их разногласия, Джекоб действительно оказывал на нее опьяняющее воздействие. Были мгновения, когда он и впрямь "ударял ей в голову".

— Скорее уж как терпкий деревенский сидр, — ответила она. Напечатав заглавие, она вновь повернулась к Энни. — Он теперь более сглаженный, рафинированный, но меня почему-то все равно от него тошнит!

Энни рассмеялась, затем сощурилась.

— А как насчет его личной жизни? Ты ведь планируешь написать и об этом? Читателей это больше всего интересует.

— О да! Не беспокойтесь. Его личную жизнь мы обсудим завтра. У него выдался свободный день, и мы договорились встретиться еще раз.

Энни в ответ лишь скептически усмехнулась.

— В конце концов, мы же родственники, — добавила Флоренс, придя в уныние оттого, что выдала себя. Что конкретно выдала, она затруднилась бы сказать, но от внимания Энни никогда ничего не ускользало — ни единого нюанса.

— Да, знаю, — отозвалась та уже более ласковым тоном. — И еще знаю, что тебе нелегко. — Она успокаивающе потрепала Флоренс по плечу. — Но если кто и справится с этим заданием, так это только ты, детка. А теперь приступай! — Энни кивнула на компьютер и предостерегающе взглянула на Флоренс. — Но до ночи не торчать, ясно?

Флоренс пообещала не задерживаться, однако уже через несколько минут, сбросив туфли и поставив рядом чашку с мерзким прогорклым кофе, с головой ушла в работу. Время от времени она отхлебывала из чашки по глотку, совершенно не ощущая горького вкуса.

"НЕИСТОВЫЙ ДЖЕКОБ ТРЕВЕЛЬЯН" — озаглавила она статью, приписав ниже: "Возлюбленная Немезида каждой женщины". Как она сразу не сообразила, что это самый верный угол зрения? Джекоб в полной мере соответствовал образу порочного опасного любовника: талантливый, беспечный красавчик, перед которым женщины преклоняются как раз потому, что чувствуют в нем угрозу своему благополучному существованию. Идеальный отрицательный герой. Его истинное амплуа. Однако успех статьи будет зависеть от того, удастся ли ей представить отрицательного героя с положительными качествами…

А есть они у него? Вот в чем главная сложность. Негодяй в чистом виде никому не интересен. Это обычный стереотип. Она должна очеловечить его, обнаружить в нем доброе начало, которого Джекоб, если судить по его поведению в те годы, когда они общалась, был лишен. Разве что попытаться поискать в сфере его личной жизни, которую Энни так или иначе требует осветить.