Ты у меня одна

Марч заботливо обнял ее за плечи и повел к машине, которую припарковал за машиной брата.

– Конечно же, Джордан придет, – в глазах его промелькнули лукавые огоньки. – А поскольку ты так трогательно умоляла и меня присоединиться, то я буду счастлив составить вам компанию.

– Ах, Марч, ты ведь знаешь, как я рада. Просто меня огорчило, что Джордан…

– Тсс… я понимаю, – Марч искоса посмотрел на нее. – Но если хочешь загладить свою оплошность, то пригласи на радость мне кого-нибудь из своих подружек…

– Будет сделано, – усмехнулась Сэнди, – высоких блондинок?

Он кивнул:

– Каких хочешь. Угодить мне нетрудно.

Сэнди иронически фыркнула:

– Да! Так я и поверила. Боюсь, во всем Сан-Франциско не найдется ни одной девушки, которая бы не слышала о том, какой ты ловелас.

– Да я в городе не больше недели. Откуда им знать о моих похождениях?

– Ты за неделю успеваешь больше, чем другой за год! – Непринужденная, веселая болтовня с Марчем постепенно помогла Сэнди прийти в себя и вернуть хорошее настроение, в котором она пребывала последнее время. Походка ее снова стала легкой и быстрой. – Идем скорее, у нас уже осталось не так много времени. Надо еще обзвонить всех, потом зайти в магазин, купить вино и фрукты. – Она задумчиво свела брови, пытаясь вспомнить, какие запасы имеются в доме. – Пожалуйста, помоги мне, Марч, а то я не управлюсь одна.

– Ну вот, сначала меня обзывают ловеласом, а потом превращают в мальчика на побегушках… Где справедливость? – он поднял руку, останавливая ее протестующий возглас. – Я пошутил. С удовольствием тебе помогу. И мы закатим грандиозную пирушку!

– А ты знаешь, он очень даже ничего! – нехотя заметила Пенни, глядя в тот конец комнаты, где стоял Джордан и внимательно слушал Ронду Шварц, которая, отчаянно жестикулируя, описывала ему, как выглядит новая скульптурная группа. – Он, без сомнения, сумеет очаровать любую, стоит ему только захотеть.

– И тебя в том числе, – поддразнивая подругу, заметила Сэнди. – Признайся, Пенни, что он тебе понравился. Ну же, не стесняйся.

– Да, он очень симпатичный. И то, что он прекрасно разбирается в людях, весьма впечатляет, – проговорила Пенни, но, встретив требовательный взгляд Сэнди, добавила: – Ну хорошо, хорошо! Да, я нахожу его остроумным человеком, и он чертовски привлекателен. Ты удовлетворена?

Сэнди покачала головой:

– Мне хочется, чтобы ты его полюбила.

– Полюбить вулкан? Нет! – отрезала Пенни. – Ты восхищаешься его непередаваемой красотой, уважаешь за силу, но побаиваешься того, что скрывается в глубине. И уж меньше всего тебе хочется взять его домой и забавляться с ним, как с котенком. Нет, никто не справится с вулканом. – Выражение ее лица смягчилось. – Не считая, конечно, Сэнди О'Рурк.

– Он заметно переменился, – сказала Сэнди, воодушевляясь. – Стал более открытым и свободным по сравнению с тем, каким я знала его прежде.

– А тебе не кажется, что ты выдаешь желаемое за действительное?

На какую-то долю секунды Сэнди замешкалась. Но когда ее взгляд вновь отыскал Джордана, она решительно ответила:

– И все-таки он переменился. Раньше Джордан терпеть не мог подобные вечеринки. Делал все возможное, чтобы избегать их. А сейчас – посмотри: он и в самом деле получает удовольствие.

– Ты так думаешь? – Пенни поставила бокал на столик. – В общем, вид у него вполне довольный… В те моменты, когда не наблюдает за тобой. Ну ладно, оставим это. Мне пора идти. Завтра, рано утром, я лечу в Лос-Анджелес.

– Наблюдает за мной? – искренне изумилась Сэнди. – Да он ни разу не посмотрел в мою сторону.

– Явно – нет, – Пенни усмехнулась. – Но смело могу заключить пари на что угодно: каждую секунду он точно знает, где ты находишься и с кем разговариваешь. А теперь проводи меня до лифта как уважаемую гостью. По дороге я расскажу тебе о том, что приз получил снимок Келли О'Брайн, помещенный в прошлом номере.

– Снимок кита? Потрясающе! Только Келли могла поймать такой момент, где удивительным образом переплетаются беззащитность и сила животного. – Она прошла следом за Пенни к лифту. – Снимок завораживает, от него просто невозможно отвести глаз.

– Да, – Пенни вошла в лифт. – Спокойной ночи, Сэнди. Вечер удался. Все было замечательно. – Ажурные дверцы закрылись. – Только не забывай про вулкан. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты оказалась рядом в момент извержения.

Сэнди рассмеялась:

– Пенни, он никогда не… – и замолчала. Кабина лифта уже начала опускаться, и Пенни все равно бы ни слова не услышала. Мнение подруги для Сэнди значило очень много, она всегда прислушивалась к ее словам. Но на этот раз Пенни явно ошибалась. Она не могла понять Джордана и тех усилий, которые он прилагал, желая измениться. Раздавшийся взрыв смеха заставил Сэнди вернуться к гостям. Весь вечер загадочная улыбка играла на ее губах. Нет, на этот раз Пенни не в состоянии понять, что происходит.

Два часа спустя, когда она закрыла дверь за последним гостем и оглянулась на Джордана, тот удовлетворенно вздохнул:

– Было очень мило, не правда ли?

– Я так люблю такие вечеринки… – она принялась собирать посуду. – Господи, комната выглядит как после землетрясения. Я видела, что ты разговаривал с Раймондом Вардеком. Он случайно не пытался толкнуть тебе одну из своих картин? В последнее время у него появилась навязчивая идея заполучить богатого покровителя. Жизнь вечно голодного художника ему осточертела.

– Тогда почему он продолжает рисовать? – Джордан поставил стаканы на поднос и пошел следом за ней на кухню.

– Потому что любит живопись. Но устал бедствовать. Он хороший парень, в самом деле. Видишь, над кушеткой, – как раз его работа. За это я четыре раза покормила его обедом. Картина называется «Хризантемы».

Джордан с сомнением посмотрел на желтые и оранжевые пятна, причудливо разбросанные по светлому фону:

– По-моему, вполне хватило бы и одного. Обеда.

– Ничего ты не понимаешь. А мне картина нравится. В ней столько света и радости. – Снимая с подноса, который он держал, стаканы, она быстро устанавливала их в посудомоечную машину. – Каждый цветок будто маленькое солнышко.

Джордан улыбнулся:

– Значит, он и в самом деле художник, заслуживающий четырех обедов, – и изучающе посмотрел на нее. – А почему ты так беспокоишься из-за Вардека? Я же вижу: дело не только в его спорных работах, но в чем-то еще!

– Мне очень жаль его. Не так-то просто в наше время быть художником. – Она взялась за тарелки. – И он с удовольствием ел гуляш, которым я его угощала. Раз ему нравится то, как я готовлю, значит, у него хороший вкус. И вообще, он очень милый.

– Веские аргументы. А как насчет остальных? На мой взгляд, сегодня был настоящий винегрет: художники, скульпторы, школьные преподаватели…

– Мне нравятся эти люди, я их люблю, – просто ответила Сэнди. – Мне с ними интересно.

– И они тебя любят, – Джордан пристально всмотрелся в нее. – Ты весь вечер была в окружении гостей. Каждому хотелось поговорить с тобой, улыбнуться… – он отвернулся, – прикоснуться к тебе…

Сэнди аккуратно установила последнюю тарелку и, засыпав моющее средство, проговорила:

– А Пенни признала, что ты человек неординарный. Но при этом сказала, что немного за меня беспокоится.

Джордан кивнул:

– Она к тебе привязана. Посему и не могу укорять твою подругу за то, что она не слишком мне доверяет.

Сэнди подняла на него глаза:

– Это верно…

– Она умнее многих других и подмечает то, что остальные упускают из виду. Что еще она тебе сказала?

Сэнди пожала плечами:

– Сказала, что ты напоминаешь ей вулкан.

– Надеюсь, недремлющий, – усмехнулся Джордан. – Я слышал эпитеты и похлеще.

– Пенни не подыскивала сравнение специально. Я сама это из нее вытянула. Мне показалась, что ее пугает твоя скрытая энергия. Но я сумела ее убедить, что оснований для беспокойства нет.

Джордан замер:

– Правда?