Душою и телом

– Она совсем не хотела покидать нас, малышка, – услышала прошлой ночью Касси тихий ласковый голос Джесона, доносившийся из спальни девочки. Даже если Джесон где-то целый день пропадал, все равно он всегда вечером укладывал ее в постель, а утром приходил разбудить.

– Это ведь я виновата? – спросила Хивер.

– Ну что ты, Хив… Как ты такое могла подумать?

– Мне так кажется, папочка, – грустно сказала Хивер. – Утром, перед тем как мама ушла, она была очень сердита на то, что у меня такой беспорядок в комнате. Она сказала: ты мне надоела со своей неопрятностью… я ей надоела, понимаешь? Поэтому она и ушла от нас.

– Послушай меня, Хивер, послушай хорошенько, – говорил ей Джесон. – Твоя мама очень-очень тебя любила. И в том, что случилось, ты не виновата. Поверь мне. Она тебя любила, и я тебя очень люблю. И пойми, дорогая, что этого никто и ничто не может изменить.

Касси же Джесон вообще не замечал: он отдавал приказания прислуге, старался сделать так, чтобы Хивер не оставалась одна и не скучала, отвечал на бесконечные письма, принимал телеграммы и цветы, присылаемые поклонниками Миранды со всего мира. Но при этом никакое участие не хотел принимать в подготовке похорон и поминок, которые устраивал Магнус.

– Извините, что потревожил вас, Касси, – услышала Касси голос Магнуса в трубке на следующее утро после своего приезда, – но Джесон не желает отвечать на мои звонки, однако кто-то из членов семьи все-таки должен мне помочь. Например, не скажите ли вы мне, какие песни – или просто какую музыку – предпочитала Миранда?

Еще через пятнадцать минут он позвонил снова:

– Это опять я. Как нам быть с цветами? Миранда любила розы, но в это время года мы не сможем достать свежих роз. А я знаю, она терпеть не могла перемерзшие и увядшие.

– Мне кажется, она любила только те цветы, которые пахнут, – вспомнила Касси. – Может, подойдут гиацинты? Я помню, на том вечере на Пасху была масса гиацинтов!

– Великолепно! В моей памяти Миранда всегда будет ассоциироваться с ароматом цветов и благоуханием ее духов. Каждый раз теперь, когда я вновь буду ощущать аромат гиацинтов или ее любимых духов, боюсь, я не смогу удержаться от…

Впервые Касси почувствовала, что Магнус страдает. Касси понимала, что ей никогда не суждено узнать, любил ли он Миранду. И все же, несмотря на его сдержанный тон, на спокойную манеру речи, в его голосе ощущалось неподдельное страдание. В конце концов, Касси пришла к выводу, что добрая половина его звонков и вопросов была абсолютно не нужна. Просто Магнусу хотелось поговорить с кем-нибудь о Миранде. Это, наверное, помогало ему заглушить боль.

Миранда… Миранда… Усаживаясь на первую скамейку в церкви рядом с Джесоном и Хивер, Касси вдруг с тоской поняла, как мало она думала о сестре последние несколько дней. Как мало скорбела о ней. Как редко пыталась осознать тот факт, что никогда уже больше не услышит смеха Миранды. Миранды больше нет. А ведь она была последней из их семьи, последней ниточкой, связывающей Касси с прошлым, с детством. Теперь эта ниточка оборвалась.

Когда священник начал свою речь, Касси почувствовала, что с трудом улавливает смысл его красивых, но абсолютно пустых слов. Он говорил о той Миранде, которая существовала на экране телевизора: ослепительная светловолосая богиня, оригинально мыслящая ведущая программы, человек, всегда готовый прийти на помощь людям… Это был тот имидж, который Миранда стремилась обрести всю свою жизнь.

Но Касси-то отлично знала, насколько далек этот образ от оригинала. Он создавался только для того, чтобы быть запечатленным на пленке. На самом деле Миранда была безумно честолюбива, подчас жестока, эгоистична, упряма. У нее никогда не было друзей. Она держала на расстоянии даже собственных родителей! Ее брак, как позже поняла Касси, тоже был показухой. Она совершенно равнодушно относилась к воспитанию дочери. Но главное – она обожала использовать окружающих в своих интересах: приносила человеческие жертвы на алтарь собственного успеха.

Касси всю жизнь идеализировала Миранду и всегда в глубине души ей завидовала. Но, проведя большую часть жизни в тени Миранды, восхищаясь ею, Касси никогда не задумывалась над тем, что на самом деле сестра очень много для нее значит. А ведь, говоря по правде, подумала Касси сквозь слезы, она, несмотря на все, любила Миранду. Несмотря на все ее недостатки. Она любила ее так сильно, как только способна младшая сестра. Любовью, о которой не говорят вслух, но которая происходит из подсознания и коренится в далеком прошлом, в детстве. Теперь это чувство, смешанное с глубокой виной, залило горечью душу Касси. И, слушая заключительный псалом панихиды, она поняла, что уже никогда не сможет избавиться от этого тяжкого чувства. Никогда, до самой смерти.

7

Недостаток тепла и уюта в кооперативном доме Магнуса компенсировали излишняя роскошь и достаток. Его двухуровневая квартира располагалась на одном из верхних этажей нового громадного здания из стекла и бетона на Западной Пятьдесят седьмой улице. А абсолютно все жильцы этого дома были богачами, и атмосфера богатства и роскоши окутывала каждого, ступившего за его порог. Создавалось ощущение, что за любой полированной дверью кроется что-то необыкновенное. В двухэтажном вестибюле, отделанном розовым мрамором, висели огромные причудливые зеркала, стояли скульптуры; в нижней части квартиры разместились также огромный бассейн и великолепно оборудованный гимнастический зал.

Здесь не было ни обитых кожей дверей, ни запахов, свидетельствовавших о домашнем, семейном уюте. Среди жильцов этого дома, председателем правления которого являлся сам Магнус, не было ни одной семьи с детьми, и уж, конечно, никто не держал ни собак, ни кошек. Здесь не селились иностранцы, кроме, разумеется, японцев. Несколько токийских банков и брокерских фирм купили в доме квартиры для своих руководителей, чтобы они останавливались там, приезжая по делам в Нью-Йорк. Этажом выше Магнуса жил какой-то шейх, хотя у остальных обитателей дома почему-то создавалось ощущение, что там поселилось множество красивых молодых людей.

Магнус переехал в эту квартиру три года назад, когда дом только начал заселяться, из своего особняка на Парк-авеню, принадлежавшего ему и его покойной жене Милисенте Фейрборн, которая умерла более десяти лет назад. Ее деньги и помогли Магнусу когда-то открыть собственное дело, хотя каждый знает, что для создания мультибиллионнодолларовой империи одними деньгами не обойдешься. Тут нужны железная воля, адское трудолюбие, талант бизнесмена… и везение. Все любили поговорить о том, как страдал бедный Магнус, когда на его глазах, постепенно угасая, умирала жена. Для всех они были искренне любящей, образцовой семейной парой. Ни разу за все годы их супружества не возникало слухов, что Магнус изменяет своей жене. И ни одна живая душа – за исключением Вэнса Магнуса – не знала, что причиной их бездетности являлось то, что милая добрая Милли так и не смогла набраться достаточно смелости, чтобы совершить со своим мужем «эту ужасную вещь». Свою вину Милли искупала тем, что никогда не считала, сколько у мужа денег, и… закрывала глаза на его отношения с другими женщинами.

Говоря по совести, Вэнс Магнус так много работал в течение скольких долгих лет, что совершенно забыл, что значит влюбляться, нуждаться в каком-то другом человеке. Миранда Дарин – прекрасная, коварная, ослепительная Миранда – была первой женщиной со времен его юности, заставившая Магнуса смутиться. Это было похоже на солнечный удар, вспоминал Магнус, механически приветствуя толпу дикторов и кинозвезд, политиков и крупных бизнесменов, пришедших на поминки после похорон Миранды Дарин.

Эх, Миранда, Миранда… Пожимая руку очередному гостю и улыбаясь дежурной грустной улыбкой, Магнус вспоминал про себя, как он впервые ее встретил.

Это произошло в Магнус-Медиа-Билдинг. Лифт номер один предназначался исключительно для руководителей компании. Это был экспресс, обитый изнутри безумно дорогой кожей, который несся без остановок к четырем верхним этажам небоскреба. Здание принадлежало компании «Магнус» и вместе с другими составляло целый серый квартал, тянувшийся к Шестой авеню. Однако всем было хорошо известно, что Магнус-Билдинг – самое высокое и массивное из зданий – принадлежит лично владельцу компании, а лифт номер один именовался в народе «Магнус мобиль». Всем, в том числе секретарям, работавшим на верхних этажах, строго-настрого запрещалось подходить к этому лифту, даже если они безумно опаздывали куда-то. Поэтому Магнус был очень удивлен, заметив, как незнакомая ему молодая красавица блондинка заходит вместе с ним в лифт. Это случилось утром, примерно пятнадцать лет назад.