Партнеры? Любовники? Супруги?

— Завтра я все еще буду страшно занята. На мне Стрекоза, ты же знаешь. А твои работники заняты своими делами. Мне нужно закончить, если ты не возражаешь. — Люси отвернулась, избегая изучающего взгляда Раста.

— Ты боишься, — заключил он. — Ты ужасно боишься куда-то со мной ехать. В чем дело? Думаешь, я наброшусь на тебя?

— Н-нет. Нет, конечно. — Слишком уж он догадлив. Она была не в силах на него посмотреть. — Просто необходимо переделать множество дел.

— Потому и нужно уехать. Считай это подзарядкой. — Раст старался сдержать раздражение. Женщина не отвечала, старательно скатывая заляпанное полотно. — Люси, мне тоже нужен отдых, — спокойно сказал он. — У меня целый месяц не было выходных. Я устал.

— А-а. — Ее кольнуло чувство вины. Она не подумала, что ему может быть нужна передышка.

— Давай помогу. — Он взялся за другой конец полотна. Когда они скатали его и засунули в ведро, он сделал нечто удивительное: коснулся ее носа длинным пальцем, а дальше рука как бы сама собой упала на плечо. Люси замерла.

Он сжал ее руку, поглаживая сверху вниз. Сквозь длинный рукав она ощущала прикосновение сильных пальцев и понимала, что их сила несет не угрозу, а только покой и утешение.

— Все будет хорошо, Люси. Мы с тобой просто поболтаем. Даю слово, что я тебя не трону даже так, как сейчас. Со мной ты будешь в полной безопасности. Договорились?

Даже если бы сейчас на нее кинулся разъяренный бык, Люси не смогла бы тронуться с места. Ласка держала ее крепче капкана, томление скрутило, как стальное лассо. Как же мало нежности и доброты видела она в жизни. И как редко хоть кто-нибудь утешал ее, сочувствовал. В этот момент она была абсолютно без сил.

Не давая себе времени на раздумье, она промямлила:

— Послезавтра подойдет. Хорошо, Раст, давай устроим пикник.

Глава 5

Кажется, ты хотела совершенствоваться в верховой езде? Превосходная мысль! Люси обеими руками сжимала поводья мерина, которого для нее оседлал Раст, и надеялась, что он не понесется вскачь. Пока что лошадь сделала всего один шаг, и Люси изо всех сил сдерживалась, чтобы не вцепиться в луку седла.

Утреннее солнце поблескивало на спокойной широкой поверхности воды, отбрасывало на мокрую землю короткую тень от конюшни. В это утро ей все казалось слишком ярким, слишком большим. Даже мерин, выбранный Растем, был слишком велик, и ей приходилось вытягивать ноги в стременах.

Она любила лошадей и всегда мечтала завести парочку. Но пятнадцать лет назад ей не казалось, что седло расположено так высоко над землей, в то время она не боялась, что может покалечиться и даже погибнуть. Люси с замиранием поглядывала на землю, лежавшую ужасно далеко внизу. Это была затвердевшая грязь, сквозь которую проглядывали острые камни. Если она свалится, обязательно что-нибудь себе сломает.

— Ну как? — спросил Раст, повернувшись к ней в седле. К ремню у него было приторочено лассо, через круп лошади перекинуты холщовые сумки. Черная шляпа, линялая рубаха, потрепанные джинсы и мягкие сапоги довершали облик ковбоя-работяги.

Он был воплощением ее мечты — мужчина, работающий на земле, у него твердые грубые руки, загорелое лицо с морщинками возле глаз, прямой, ясный и честный взгляд.

Этот человек был словно из тех времен, когда ковбои составляли славу Америки; если бы она не знала, что он преуспевал на юридическом поприще, ни за что бы не догадалась.

— Все отлично, — соврала она. — Я только несколько… мм… утратила навык, вот и все. — Люси тайком отлепила от поводьев правую руку и опустила ее, старательно игнорируя его привычную усмешку.

Ей никак не удавалось расслабиться. За прошедшие сутки она тысячу раз готова была отменить пикник: нельзя им оставаться наедине с Растем! Наедине с Ростом. При этой мысли она сразу же представляла картины: слияние взглядов, рук, тел…

Наедине.

Люси закусила губу. Раст часто бывал резок, но вчера ей показалось, что она ему нравится.

Смущал факт, что малейшее его прикосновение доставляло ей несказанное удовольствие. Еще опаснее было то, что она хотела близости. Может, еще не поздно пойти на попятный? Она бросила взгляд на закрытые ворота.

— Люси. — Раст шевельнулся в седле. — Ты уверена, что все нормально?

Она мысленно решала вопрос, оставаться на знакомой территории или ринуться в неизведанное. Ковбой нахмурил брови.

— Люси, ведь ты хочешь поехать, да? — тихо спросил он. Было видно, как важен ему ответ. Ловушка захлопнулась.

— Конечно. — Но она вовсе не была в этом уверена.

Подъехав к воротам кораля, он наклонился, открыл их, не слезая с лошади, и ждал, когда она проедет.

— Говоришь, практики не было? Когда ты в последний раз ездила верхом?

Люси вспомнила: для того, чтобы стронуть лошадь с места, нужно сжать ноги, и ей удалось выехать за ворота.

— Вообще-то не так давно. Несколько лет назад.

— Лет пятнадцать?

Стрельнув в него глазами, она увидала, что он забавляется.

— Ладно, вижу, не удалось тебя провести. — Она вздохнула. — Последний раз я ездила на лошади вместе с тобой, точнее, за тобой. — Интересно, помнит ли он тот случай.

Они ехали в молчании, копыта мягко шлепали по грязи. Она знала, что Шефилды облюбовали место для пикников на поляне в миле от ранчо. Внезапно Раст произнес:

— В тот день мы с тобой сидели на дереве. Значит, помнит. На сердце у Люси потеплело. Для нее это был важный, поворотный день, хоть и печальный. Но пятнадцатилетнему мальчишке он мог показаться таким же, как все. С чего бы ему помнить его?

— А на следующий день мать увезла тебя насовсем, — сказал Раст и снова ее удивил.

— Да. — С тех пор в ее жизни не было тихих деревенских утренников, когда лошади тычутся мордами в плечо, выпрашивая арбузную корку, не было праздничного запаха люцерны и седельной кожи. Была беспросветная череда тесных городских квартир, безликие школы-интернаты, а потом — Кеннет.

— Куда тебя мать увезла? Кстати, наверное, не в первый раз.

Люси помотала головой. Горькие воспоминания детства оставили знобящий след в душе. Если их озвучить, то холод проникнет еще глубже.

— Ничего интересного. Мы жили в разных городах. Раст, как называется этот цветок? — Она показала на желтый цветочек, прильнувший к земле.

Он понял, что она меняет тему, и не стал настаивать.

— Я его называю сорняком. Она усмехнулась.

— А, понятно. Сорняк.

— Это Лэндон знал названия всех цветов. Деревьев тоже. У него была хорошая память.

— А Том? Что он умел? — Она постаралась не заметить строгий взгляд, говорящий: «Ты опять уклоняешься от темы».

— Когда ты жила здесь, братьев не было, верно? Так вот. Том был чемпионом родео. Он мог заарканить даже ветер. — Лицо Раста просветлело. — Том выступал в команде, он ловко орудовал шпорами и мог бы войти в Лигу спортивных команд. Но не пошел туда.

Ей это было непонятно: человек может стать профессионалом, но не хочет.

— Почему?

— Пришлось бы много разъезжать. — Он взглянул на нее из-под полей шляпы. — А ему нравилось жить здесь.

Люси представила, каково это — бывать в «Лейзи С» проездом, — не хотела бы она такой жизни.

Незаметно по ее лицу расползлась улыбка, радость забурлила в груди, отражаясь в глазах, на губах и щеках.

— Мне тоже здесь очень нравится, — с жаром сказала она. — Я люблю эти места.

Почему-то обе лошади сразу остановились, и Раст пронзил ее взглядом. Добирается до правды, подумала она и поежилась. Он проверяет, испытывает ее честность. Сейчас важно не отвести взгляд. Она позволила ему заглянуть в глубину своих глаз.

Его карие глаза потеплели, и если раньше она удерживала его взгляд, то теперь он сам не мог его отвести. У Люси пересохло во рту, зазвенел сигнал тревоги. Она знала, о чем он думает.

— Раст, — прошептала она, — ты обещал, что не тронешь меня.

Его глаза смотрели не мигая.

— А разве я что-то делаю? — Его тон дразнил, ласкал и искушал одновременно.