Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

— Билл! — я подбежал к решётке первым и остановился напротив брата.

Лицо моего близнеца, казалось, вот-вот взорвётся от злости, которая в данный момент достигла конечной точки. Его глаза налились кровью, ноздри гневно раздувались, а пальцы сжали прутья решётки ещё сильнее.

— ТЫ, — буравя меня своим взглядом, процедил Билл.

— Мы приехали за тобой, — торопливо проговорил я, натягивая улыбку. — Собирайся.

— Тебе что, смешно? — ещё секунда, и голос Билла сорвётся на истерический визг. Сейчас же брат старался придать своему голосу спокойный тон, но я-то знал, что его попытки потерпят неудачу...

— Нет, — я покачал головой из стороны в сторону. — Ну, если уж на то пошло, то ты сам виноват, что здесь оказался.

Билл резко притянул меня к решётке, схватив за ворот рубашки, и приблизился к моему лицу своим.

— Что ты сказал? — прошипел он, одарив меня очаровательным ароматом своего перегара.

Поморщившись, я выдернул ткань своей рубашки из цепких пальцев близнеца и отошёл в сторону. Становясь около Георга, я вдохнул в себя побольше воздуха, пытаясь не разгневаться так же, как мой брат.

— Билл, мы вообще не в курсе, как ты оказался здесь, — начал Георг, закрывая меня собой и приближаясь к Биллу. — Мы позвонили Кристен, и она сказала, что ты здесь. Вот и всё...

— КРИСТЕН?! — крик брата, казалось, можно было услышать на другом конце города. — Вот сука! — стукнув ладонями по решётке, выругался он.

— Вспомнил? — приподнимая одну бровь, поинтересовался я, снова приблизившись к близнецу.

— Да чёрта с два я вспомнил! — взъерошивая свои волосы, сокрушался Билл. — Из-за этой твари я оказался, блять, в обезьяннике!

— Это не обезьянник, Билл, — усмехнулся Георг, поджав губы. — Это всего лишь вытрезвитель.

— Тут решётки, придурок! — смерив Листинга ненавистным взглядом, продолжал близнец. — И я проснулся рядом с бомжом! — указывая на единственную занятую каким-то мужчиной без определённого места жительства кровать, прогремел он.

— Ты себя-то видел? — скрестив руки на груди, хмыкнул я.

— Лучше заткнись, Том Каулитц! — снова максимально повысив громкость своего голоса, воскликнул Билл. — ЛУЧШЕ ЗАТКНИСЬ!

— А ты лучше не выходи отсюда! Я всыплю тебе по первое число! — начиная закипать, парировал я.

— Эй, успокойтесь! Оба! — прокричал Георг, и мы с братом разом замолчали. — Билл, вытаскивай отсюда свою задницу. Сейчас же!

Мы с близнецом взглянули друг на друга, затем на Листинга, а потом снова встретились взглядами и, пожав плечами, не говорили больше ни слова.

— Я нихрена, блять, не понимаю! — ходя из стороны в сторону по нашей гостиной, бормотал Билл, периодически сжимая свои виски обеими руками.

— Сядь уже, голова закружилась от твоих метаний, — фыркнул я, развалившись на диване.

— Я просто в шоке! — плюхнувшись рядом со мной, продолжал возмущаться брат. — Это всё из-за Виктории! Я тебе серьёзно говорю, Том. Она — источник всех моих бесконечных бед, да и вообще Вселенского зла!

— Она-то тут причём? — закатывая глаза, спросил я.

— Припёрлась на свадьбу с этим мачо — это раз, — Билл загнул большой палец левой руки. — Надела уродское платье — это два. Три — сама полезла ко мне целоваться, но весь вечер строила из себя хрен пойми кого! Ненавижу её!

— Да уж, совершенно точно это она захотела поцеловать тебя, прекрасного принца, и тем самым портит тебе жизнь, — язвительно произнёс я, усмехаясь.

— Лучше не смейся надо мной, Том! — с вызовом прорычал близнец, размахивая своими руками перед моим лицом.

— Я не смеюсь над тобой, Билл, — устало зевнув, буркнул я. — Ты сам над собой смеёшься. Хватит думать о Виктории. Я серьёзно, до добра это не доведёт.

Брат недовольно сложил руки на уровне груди и откинулся на спинку дивана. На самом деле, мне было очень жаль его. Я прекрасно чувствовал внутреннее состояние близнеца, но понимал, что ничем не могу помочь. Пора бы Биллу понять, что с Викторией ему ничего не светит, и от их связи, неважно длится она несколько секунд или целую ночь, всем будет только хуже.

— Послушай, как насчёт того, чтобы немного вздремнуть, а потом сходить куда-нибудь? — предложил я, улыбнувшись. — Развеешься немного.

— Не хочу, — не глядя на меня, ответил Билл и опустил голову вниз.

— Тогда поедем в студию. М? Как тебе такая идея? — продолжал настаивать я.

— Без Густава? — нахмурившись, близнец украдкой глянул на меня.

— Да. И без Георга. Только ты и я, — чуть толкнув брата в плечо, сказал я.

— И ты не будешь звонить Георгу каждые пять минут? — заметно оживившись, спросил Билл.

— Когда это я звонил Георгу каждые пять минут, когда мы были в студии? — теперь настала моя очередь хмурить брови.

— Ты всегда так делаешь, — насмешливо хмыкнул он.

— Бред какой-то, — пробурчал я, а затем вздохнул. — Хорошо, я не буду звонить Георгу каждые пять минут.

— И не будешь переписываться со своей подружкой? — с улыбкой продолжал близнец.

— Не буду, — нехотя согласился я.

— Отлично! — воскликнул вмиг повеселевший брат и вскочил на ноги. — Тогда вперёд!

— Сейчас? — приподнимая правую бровь, спросил я и скептически оглядел Билла с ног до головы.

— Конечно, — усмехнулся близнец и направился в сторону ванной. — Только приму душ, — скривился он.

— И кто меня за язык тянул... — себе под нос пробормотал я.

— Чего? — остановившись на полпути, и обернувшись, проговорил близнец.

— Иди уже, — фыркнул я и обессилено рухнул на диванные подушки.

POV Виктория

Sia — I’m in here

Дивный, соблазнительный аромат свежеиспеченных панкейков волновал, заставляя мой недавно проснувшийся организм митинговать, требуя еды. Но я держалась из последних сил, потому что хотела разделить этот завтрак с человеком, который добродушно приютил меня прошлой ночью.

Немного неловко было хозяйничать не на своей кухне, но желание порадовать друга было сильнее, поэтому этим утром я встала раньше, чем Дон, чтобы приготовить завтрак. Предпочтений парня я не знала, но кто в этом мире откажется от аппетитных, пышных блинов?

Улыбаясь своим мыслям, я осторожно перевернула блинчик на другую сторону лопаткой, радуясь, что он не пригорел. У меня давно уже не было такого хорошего утра: проспав всего несколько часов, я на удивление выспалась. Вернувшись со свадьбы поздним вечером в немного растрёпанных чувствах, мы с Доном решили устроить себе «продолжение банкета» и, открыв бутылку каберне хорошей выдержки, почти до утра болтали о том о сём.

Мы обсуждали студенчество, вспоминали различные ситуации из своей школьной жизни... Казалось, за несколько часов я рассказала парню о себе всё. Кроме одного... О своей связи с Биллом я решила умолчать. Мне и самой хотелось считать, что этого до сих пор необъяснимого сумасшествия и не было вовсе, а ступор, вызванный прикосновениями к лицу Каулитца был не более, чем глупым наваждением.

Я знала, что у Дона есть вопросы на этот счёт, и что он хочет их задать, но его правильное воспитание (отсутствием коего, кстати, страдал Каулитц) не даёт ему совершить такой глупый поступок. Грант умел слушать, но при этом понимал, что я расскажу только о том, о чём хочу рассказать.

Из повествований друга я узнала о серьёзных отношениях, в которых он не так давно потерпел фиаско. В очередной раз вызывая моё восхищение, парень дал понять, что относится к этому вопросу по-философски, не идя на поводу у бесполезных эмоций. В этом плане я ему завидовала. Излишняя эмоциональность всегда мешала мне жить.

Закончив задушевные разговоры, мы отправились спать. Я — на большую двуспальную кровать в комнате хозяина дома, а Дон — на кожаный диван в гостиной. Спалось на новом месте сладко, и, впервые за долгое время, я ощутила желание встать как можно раньше, послушать приятную тишину, высунуть голову в окно и подышать свежим утренним воздухом. Наверное, всему виной тёплая, умиротворяющая атмосфера этого дома. Я знала, что мой друг не из «простых», но убранство его жилища восторгало. Смущало лишь то, что стены дома насквозь были пропитаны одиночеством и холостяцкой жизнью...