Свет и печаль

В тринадцать лет Сьюзен отлично знала, что отец счел бы кощунством брак между нею и братом. Ларри уже в те годы был постоянно окружен поклонницами. Сьюзен довольно хорошо запомнила одну из них — длинноногую девицу с кудрявой рыжей головкой. Однажды вечером, когда дома не было ни отца, ни Шейлы, она застала обоих за очаровательным занятием: они нежно целовались. В тот вечер Сьюзен почему-то не спалось, и она спустилась вниз выпить лимонаду. Дверь в гостиную была полуоткрыта. Сьюзен минуты три смотрела, как целовалась влюбленная парочка. Первым заметил сестру Ларри. Он густо покраснел и выпустил подружку из объятий. Сьюзен ожидала от него вспышки негодования и обвинений в шпионстве. Но ничего подобного не произошло. Ларри просто подошел к ней и ласково спросил, почему она не спит. Не было никаких упреков, будто она специально спряталась под лестницей, чтобы подглядывать. Все обошлось мирно. Из гостиной донесся голос подружки Ларри. Она звала возлюбленного обратно. Сьюзен не помнила, как взлетела на второй этаж и заперлась в спальной. В следующие дни она всячески избегала Ларри и отвергала все попытки брата заговорить с ней.

Губы Сьюзен сложились в насмешливую улыбку при воспоминании о своей подчеркнутой гордости и полной отчужденности от него в те горькие дни. Сейчас это выглядело смешным. Но тогда… Неужели она чувствовала обычную ревность? А почему бы и нет? Да, совершенно определенно: тогда она ревновала Ларри к долговязой рыжей девице. Во многом это была ревность сестры. Но одновременно и взрослеющей, начинающей влюбляться девушки. Сьюзен подошла к окну и открыла его, заставляя себя снова и снова вспоминать те годы. Она хотела проанализировать все до конца, чтобы понять свое сегодняшнее состояние. Конечно, никакой сСтрастной любви к Ларри у Сьюзен тогда не возникло. Чувства подростков обычно бывают очень чистыми. Сердца их, как правило, не защищены от внешних ударов и обид. Очень скоро Милдред, девица более чем зрелая, больно ранила ее своим настойчивым и совершенно откровенным стремлением затащить Ларри к себе в постель. Впрочем, и он повел себя не лучшим образом. Самое главное, он не понял того, что стало мгновенно ясно младшей сестренке: Милдред не та женщина, на которую можно до конца положиться. Тяжело вздохнув, Сьюзен заметила, что промелькнуло часа два, не меньше, и самое время ложиться спать. Слишком тяжело было думать о прошлом. Как они с Ларри были в те времена близки друг другу! Но брат сам оборвал эту близость внезапно и грубо.

Именно его поведение сделало взрослую Сьюзен в любви такой осторожной, даже боязливой. Только сейчас Сьюзен впервые подумала, что ее так называемая фригидность тоже вызвана поведением Ларри. Но справедливо ли обвинять во всем брата? Она же первая потянулась к нему. А когда увидела Ларри целующим ту рыжую девочку, то разве пусть подсознательно, не захотела очутиться на ее месте? Как много воды утекло с тех пор! И почему она вдруг стала вспоминать юные годы? Причем именно сегодня, когда ее юность казалась навсегда погребенной в прошлом?

Усилием воли заставив себя думать, что скоро собирается выйти замуж, что она делает серьезнейший шаг, связывая себя обязательствами с другим человеком, Сьюзен немного успокоилась. Быть может, неизбежное в такой ситуации волнение и подтолкнуло ее начать вспоминать все так подробно? Интересно, понял ли Ларри, что она чувствовала во время разговора с ним? А, неважно. Так или иначе, тот, прежний Ларри никогда не позволил бы себе обидеть сводную сестру. Тем более сознательно причинить ей боль. В отличие от Милдред. Милдред, всегда люто ненавидевшей Сьюзен. Почему? Не потому ли, что видела в ней возможную соперницу? Но ведь Ларри всегда смотрел на Сьюзен только как на сестру. Не больше! В этом Сьюзен могла себе поклясться. Или Милдред просто не хотела ни с кем его делить? Стоило ли в таком случае изображать отчаянную страсть и демонстрировать звериное желание обладать ее братом? Ведь речь шла о его сестре, пусть сводной. О семнадцатилетней девочке.

Бедный Ларри! Можно ли теперь удивляться его жестокости? Жалость и сочувствие утихомирили бушевавшее в душе Сьюзен негодование. Их эра уже казалась ей глупой и бессмысленной. Почти машинально она встала с постели, натянула свое платье поверх шелковой ночной рубашки и вышла. Сейчас она снова спустится вниз и снова, как в детстве, увидит Ларри. Но на этот раз будет спокойной и доброжелательной. Она сумеет убедить брата, что права, решив выйти замуж за Роули и без настоящей любви. Уехать утром, не помирившись с Ларри, не поговорив с ним о главном она не может.

Пробило одиннадцать часов. Сьюзен знала, что Ларри ложится спать поздно. Она подошла к его спальне и остановилась. Из под двери пробивался свет ночничка. Сьюзен слегка нахмурилась: может быть, Ларри все же лег спать? Тогда удобно ли входить к нему? Она постояла несколько мгновений в нерешительности, покусывая нижнюю губу. Но, подумав, что не сможет заснуть не поговорив с братом, постучала в дверь и приоткрыла ее. Ларри стоял посреди комнаты с полотенцем через плечо, явно намереваясь пойти в ванную. Услышав етук, он обернулся и с удивлением посмотрел на просунувшуюся в приоткрытую дверь головку сестры.

— Сьюзен?

— Я хочу поговорить с тобой.

— Именно сейчас? Давай отложим все разговоры на утро, а?

Сьюзен чуть пожала плечами, почувствовав себя неловко. Что она могла сейчас сказать ему, чтобы не выглядеть глупой? Не признаваться же, что их ссора лишила ее сна! Что ожившие воспоминания юности разбередили старую боль. Что она на мгновение вообразила, будто может вернуться к прежним отношениям с братом. Легко представить, какой язвительный хохот вызовут у него подобные признания.

— Моя бедная маленькая Сьюзен, — прервал ее раздумья насмешливый голос Ларри. — Ты, видно, не смеешь вернуться в Гринтаун и сказать своему Роули, что я не дал вам благословения?! Ты боишься, что без соблюдения всех пошлых приличий он не женится на тебе? Ведь именно! это тебя беспокоит, признайся! Неужели он такой потрясающий любовник, что ты боишься его потерять?

Подавив острое желание ответить, что она и Роули никогда не были любовниками, Сьюзен спросила:

— Я просто хочу знать, почему ты так категорически настроен против моего замужества? В чем дело?

Ларри помолчал несколько мгновений. Потом подошел к сестре почти вплотную.

— Почему? Изволь, я отвечу. Возможно потому, что все это выглядит чистым расчетом. Без всяких чувств. Мне жаль тебя. Я почти уверен, что ты до сих пор не знаешь, что значит желать другого человека всей душой, всем сердцем, всем телом!

— Ларри…

Сьюзен протянула руку, чтобы провести ладонью по его волосам, дотронуться до обнаженной груди, погладить мускулистую руку. Но Ларри резко отстранился.

— Иди к себе в комнату, Сьюзен! — сказал он твердым голосом, в котором прозвучало раздражение.

Это шокировало Сьюзбн.

— Почему… Почему ты так…

— Послушай, я не могу разговаривать с полураздетой женщиной! Ты должна понимать это!

Ларри мрачно взглянул ей в глаза. Только сейчас Сьюзен поняла, как странно выглядит в старом платье, из-под которого до пят ниспадает. Шелковая ночная рубашка. Неожиданно все ее тело затрепетало после этих откровенных в своей грубости слов.

— Но ты же мой брат, Ларри! — проговорила она хриплым голосом.

— Сводный брат. В наших жилах течет не родная кровь. Наши родственные узы весьма условны. Я мужчина и легко могу поддаться на твои сексуальные провокации. В этом не будет ничего противозаконного.

Провокации? Сьюзен посмотрела на брата широко раскрытыми глазами. Но тот, казалось, настолько утонул в собственных чувствах, что не заметил ее удивления. Сьюзен показалось даже, что он вообще ее не видит.

— Зачем ты пришла сюда? — сердито крикнул он, придя наконец в себя. — Ты хочешь самым подлым способом вырвать у меня согласие на брак?

— Нет, нет, Ларри. Как ты мог так подумать! Я понимаю, что ты тоскуешь без Милдред, но…

— Прости, иначе я просто не могу объяснить твое присутствие сейчас в моей комнате! Я не могу ручаться за себя, видя тебя перед собой чуть ли не голой! У меня слишком давно не было женщины. Может, ты задумала переспать со мной, Сьюзен? Впрочем, почему бы и нет? Черт побери, действительно, почему бы нет?!