А может, это любовь?

Он стоял перед ней в потертых джинсах «Левис» и белой футболке; от него исходила черная аура. Темные волосы были коротко пострижены, глаза прятались за огромными солнечными очками, а лицо казалось совершенно непроницаемым.

— Ты пришел вовремя, — сказала она своему отражению в очках.

Он приподнял темную бровь.

— Я всегда прихожу вовремя. — Одной рукой он взял ее под локоть, а другой закрыл за собой дверь.

Перед ее деревенской блузки был отделен от его торса лишь узким пространством воздуха. Девушка вдыхала запахи сандалового дерева, кедра и еще чего-то неуловимого, но очень интригующего. Как жаль, что она не может распознать этот аромат и упрятать его в пузырек!

— Да, — сказала она, выдернула свой голый локоть из его руки и, прошмыгнув мимо, вышла на улицу, все еще ощущая на коже его пальцы.

— Что ты ему сказала? — тихо спросил он, шагая рядом.

— То, что мне велели сказать, — ответила она вполголоса. — Мол, я попросила своего приятеля передвинуть полки.

— И он тебе поверил?

Разговор с собственным отражением выводил ее из себя. Она опустила глаза с его очков на изгиб его верхней губы.

— Конечно. Он знает, что я никогда не лгу.

— Ага. Мне следует что-нибудь узнать до знакомства с твоим деловым партнером?

— Пожалуй.

Его губы слегка сжались.

— Что же?

Ей совсем не хотелось говорить, что Кевин решил, будто она влюблена в Джо, поэтому она слегка покривила душой:

— Он думает, что ты от меня без ума.

— С чего он это взял?

— Я ему сказала. — Габриэль сама себе удивлялась. Она никогда не думала, что ложь может быть такой увлекательной. — Так что советую тебе быть со мной полюбезнее.

Губы Джо по-прежнему были сложены в ровную линию. Видимо, это не показалось ему забавным.

— К примеру, будет неплохо, если завтра ты принесешь мне розы.

— А тебе не помешает томно вздыхать в моем присутствии.

Джо записывал в карточке учета временного сотрудника фальшивый адрес и номер полиса социального страхования. При этом он тщательно подмечал все детали обстановки, даже не глядя по сторонам. Вот уже почти год он не работал тайным агентом, но это дело было сродни вождению мотоцикла: он помнил, как надо жать на педали.

Он слышал мягкий стук сандалий Габриэль, выходившей из кабинета, и раздражающее щелканье авторучки Кевина Картера, который ритмично давил большим пальцем на кнопку колпачка. Войдя в лавку, Джо сразу запечатлел в памяти два высоких шкафа с папками, два узких окна от пола до потолка на половине Габриэль и кучу разного хлама на ее письменном столе. На столе у Кевина стоял компьютер и лежал журнал платежных ведомостей. Все вещи на его половине имели четкие места, точно их подровняли по линейке. Аккуратист паршивый!

Заполнив карточку, Джо протянул ее мужчине, сидевшему по другую сторону стола.

— Я не привык заполнять такие карточки, — сказал он Кевину. — Обычно мне платят наличными, а государство об этом и не подозревает.

Кевин пробежал карточку глазами.

— Мы здесь работаем честно и соблюдаем букву закона, — произнес он, не поднимая головы.

Джо откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Маленький лживый ублюдок! Только взглянув на Кевина Картера, он сразу понял: этот тип виновен по самую маковку. На своем веку ему довелось арестовывать немало преступников, и он умел безошибочно их вычислять.

Кевин жил отнюдь не по средствам, даже для девяностых годов, когда каждый торопился урвать себе кусок пожирнее. Он ездил на «порше» и модно одевался, начиная от рубашки и заканчивая итальянскими ботинками. На стене за его письменным столом висели две дорогие гравюры, он писал двухсотдолларовой ручкой «Монблан». Помимо «Аномалии» и оценочного бизнеса, у него было еще несколько предприятий в городе. Он жил в престижном районе предгорья, где о человеке судили по тому, какой пейзаж открывался из окна его гостиной. В прошлом году он отчитался в финансовой инспекции о совокупном доходе в пятьдесят тысяч. Однако на такие деньги едва ли можно было шиковать.

Если здесь и был криминал, так это склонность к излишествам. Рано или поздно все мошенники отвергают разумную умеренность и начинают жить на широкую ногу, одурманенные дармовыми деньгами,

Кевин Картер являл собой классический пример преступника, склонного к излишествам. Ему не хватало лишь неоновой вывески на голове. Как и многие другие мошенники, он был достаточно глуп и кичился своим богатством и был достаточно самонадеян, поскольку верил в собственную неуязвимость. Но на этот раз он прыгнул выше головы.

Укрывать антикварные подсвечники и соусники — это совсем не то же самое, что укрывать картину Моне.

Кевин отложил карточку в сторону, поднял голову и взглянул на Джо.

— Вы давно знакомы с Габриэль?

А вот Габриэль Бридлав — дело другое. Сейчас не имело значения, виновна она или нет, но Джо хотел бы это выяснить. Подловить ее было гораздо труднее, чем разоблачить Кевина. Джо не мог понять, что это за штучка. Единственное, в чем он не сомневался, так это в полном ее безумии.

— Довольно давно.

— Тогда вам, наверное, известно, что она слишком доверчива. Для людей, которые ей небезразличны, она готова сделать почти все.

Интересно, подумал Джо, входит ли в это «почти все» укрывание краденых вещей?

— Да, она очень добрая девушка.

— Это так. И я не хочу, чтобы кто-то воспользовался ее добротой и доверчивостью. Я отлично разбираюсь в характерах и могу вам сказать, что вы относитесь к тому типу парней, которые не привыкли перегружать себя работой.

Джо склонил голову на бок и улыбнулся маленькому человечку с большими амбициями. Меньше всего ему хотелось настраивать Кевина против себя. Как раз наоборот — он должен был подружиться с ним, завоевать его доверие.

— Вот как? И вы утверждаете это после пяти минут знакомства со мной?

— Ну смотрите. Подсобный рабочий получает не бог весть какие деньги. К тому же, если бы ваш бизнес процветал, Габриэль не стала бы устраивать вас к нам в салон. — Кевин откатил свое кресло от стола и встал. — Никто из ее бывших поклонников не нуждался в работе. Профессор философии, с которым она встречалась в прошлом году, хоть и был немного занудлив, но по крайней мере не бедствовал.

Кевин подошел к высокому шкафу с папками и открыл выдвижной ящик. Джо молчал, давая ему возможность выговориться.

— Сейчас ей кажется, что она в вас влюблена, — продолжал Кевин, ставя в ящик учетную карточку. — А влюбленные девушки не думают о деньгах. Их интересует только ваше тело.

Джо поднялся и скрестил руки на груди. Так-так… От самой дамочки он слышал несколько иную версию. А она еще утверждала, что никогда не лжет!

— Я немного удивился, увидев вас здесь сегодня утром. Обычно она встречается с мужчинами другого склада.

— Какого же?

— Ее привлекают тонкие натуры, которые часами предаются медитации и обсуждают всякий вздор вроде космического сознания. — Кевин задвинул ящик и привалился к нему плечом. — Вы не похожи на парня, который любит медитировать. — И на том спасибо! — О чем вы с ней разговаривали на улице?

Уж не подслушивал ли Кевин у задней двери салона? Впрочем, если бы он подслушивал, то у них сейчас не было бы этого разговора. Джо изогнул уголки губ в ленивой усмешке.

— А кто сказал, что мы с ней разговаривали? — Кевин улыбнулся в ответ, как бы говоря: «Я тоже мужчина и прекрасно тебя понимаю».

Джо вышел из кабинета.

Первое, что он заметил, направляясь к передней части салона, это запах. Странные ароматы заставили Джо задуматься, не балуется ли его тайная осведомительница марихуаной. Это многое бы объясняло.

Он обвел взглядом зал, являвший собой странную смесь старого и нового. В одном углу стоял письменный стол, заваленный модными ручками, ножами для бумаги и коробками с канцелярскими принадлежностями. Джо мысленно отмечал все, что видел: большой прилавок, витрину с антикварными ювелирными украшениями в стеклянном футляре рядом с кассовым аппаратом. Наконец его внимание привлекла лестница-стремянка у переднего окна и стоявшая на ней женщина.