Мой голландский миллиардер - 3 (ЛП)

Но в тот самый момент, Ахерон решил прошептать ей на ухо:

— Это твой выбор, радость моя.

Серенити закрыла глаза.

Её выбор.

Как и его выбор был уйти от неё.

Открыв глаза, она украдкой кивнула Ахерону.

Он ближе притянул её к себе.

И они прошли мимо Виллема де Конаи, а Серенити даже не взглянула на него.

«Это её выбор», — отчаянно думала она.

Это был её выбор, и он был правильным, единственный, который стоило принять.

В пять вечера, водитель Ахерона доставил её одну обратно к офису. Греческий миллиардер настаивал, чтобы она не возвращалась в офис после встречи, но Серенити была непреклонна. Она была приучена к максимальному профессионализму на работе, и дополнительные поблажки её совсем не радовали. Вздрогнув, Серенити решила игнорировать тот факт, что всему этому её научил Голландский миллиардер.

С подземной парковки она вызвала лифт, который доставил её на самый верхний этаж офиса. Секретарь была удивлена, увидев Серенити, и спросила про её посетителя.

— Ты знаешь, что он всё ещё ждёт?

Серенити облизнула внезапно пересохшие губы.

— К-кто ждёт?

Секретарь странно уставилась на неё.

— Мистер де Конаи. Я ведь говорила, что он пришёл к тебе.

— Я-ясно. Спасибо, — Серенити услышала свой голос, медленно поворачивая назад к лифтам.

Словно на автопилоте, она достала телефон, и вошла в интернет в поисках последних новостей о Виллеме.

Тут же всплыли десятки результатов, в основном все опубликованные греческими СМИ, все они намекали, что между Виллемом де Конаи и младшей сестрой его непостоянной девушки, что-то происходит.

«Быть может, это любовь втроём», —  предполагала одна жёлтая газетёнка.

Быть может, Голландскому миллиардеру захотелось молодой и свежей крови, а его бывшая девушка для этого стара, и попросту наскучила?

Как бы там ни было, авторы всех статей соглашались, что Серенити умна не по годам, и все как один решили, что она решила игнорировать миллиардера.

«Ну вот, и началось», — тупо подумала она.

Месть должна быть сладкой, но её первый кусочек совсем не казался таковым.

Сама того не замечая, она открыла сообщения, стала набирать одно Виллему.

Серенити: Ты всё ещё в приёмной?

Виллем: Да. Теперь ты сможешь встретиться со мной?

Серенити: Да. Встретимся на входе в здание.

Когда Серенит вышла из здания офиса, она поспешила вниз по ступеням, к своему удивлению замечая, что её ждёт не привычный лимузин и шофёр, а сам Виллем ожидает её, его прекрасное лицо ничего не выражало, даже не выражало, не смотря на то, что люди вокруг уже бурно обсуждали его.

И с болью в сердце она осознала, что они смеются над ним. Это был деловой центр Афин, и однозначно его тут многие узнали, и были в курсе, как она его проигнорировала днём. «Он ведь тоже это знал», —  лихорадочно подумала Серенити. Так почему он не решил дождаться её в машине?

На неуверенных ногах она всё же подошла к нему.

— Здравствуй, Серенити, — его голос был именно таким невероятным, как она и запомнила его. Но в нём не было ни капли гнева, ни капли обвинения, и ей внезапно захотелось плакать.

Виллем де Конаи был не идиот. Он должен был знать, что это часть её мести. Он должен был. Так почему же он не слова об этом не сказал?

Зглотнув, она ответила дрожащим голосом:

— Добрый вечер, мистер де Конаи, — её голос сорвался.

Миллиардер услышал это, и шумно втянул воздух.

— Боже, Сири, — внезапно он взял её за руку, и она не могла ничего поделать, кроме как подчиниться, и сесть в машину. Как только дверь была закрыта, Виллем потянулся к ней. Она сопротивлялась, но он быль сильный, а она…

Она была слабой.

Она всегда была слабой, когда дело касалось этого мужчины, этого миллиардера, которого всё ещё любила, хотя и желала уничтожить.

Миллиардер усадил её себе на колени, и обнял, словно заключая в клетку. Это должно было заставить её чувствовать себя пойманной в ловушку, но вместо этого, она будто вернулась домой, и понимание этого ещё сильнее сдавило её горло.

Она ощутила губы миллиардера на своём челе.

— Сири.

Она вздрогнула от звука своего краткого имени на его устах.

— Всё хорошо, Сири, — его руки ещё крепче обняли её. — Это абсолютно нормально.

И она начала плакать, потому что понимала, о чём он говорил, чего старался не произносить прямо, потому что знал, что эти слова причинят ей ещё больше боли.

Это было нормально, что она решила отомстить ему.

Нежно взяв Серенити за подбородок, он взглянул в её глаза:

— Каждый день будем медленно продвигаться вперёд.

Она не могла ответить, могла только плакать, потому что боль и чувство вины угрожали поглотить её.

«Всего лишь игра» — повторяла себе Серенити, хоть и позволила Виллему крепче себя обнять.

Она свернулась калачиком в его руках, и её глаза закрылись.

Это всего лишь игра.

Всего лишь игра.

И всё началось сначала, месть приняла другую форму. Виллем и Серенити возобновили свои тайные встречи, и это были самые прекрасные моменты её жизни.

В первый день Виллем повёл её на пикник на крыше отеля де Конаи, на что она никак не рассчитывала.

— Н-но, ты не устраиваешь пикников, — она запнулась, от удивления.

Но в ответ Виллем только мягко рассмеялся. Усадив её на покрывало, он и сам опустился на него, вынимая из корзины вино, хлеб и сыр, отвечая, что всё это имеет смысл, только если рядом с ним она.

На следующий день, они просто ездили по Афинам и их окрестностям, т.к. оба были полными новичками в столице Греции. В полночь они поднялись на холм Ликавиттос. Его название означало «холм, по которому прошли волки», легенда гласила, что именно там волки искали себе убежище. Оттуда открывался великолепный вид на весь город, с его невероятным Акрополем прямо перед ними, и с возвышающейся горой Парнас на севере.

Затем он отвёз её в кампус университета, и даже проводил практически до входной двери общежития. Серенити хотела попрощаться, но не смогла, часть её бессовестно желала его поцелуя.

А миллиардер стоял прямо перед ней и улыбался.

Она в ответ молча сверлила его взглядом.

— Сири? — Виллем был более осмотрителен, и больше не называл её ангелом. По какой-то причине, это причиняло ей боль, а это было последним, что он хотел, чтобы она испытывала.

Её зубы вонзились в мягкую нижнюю губу.

Его глаза расширились.

Её сердце затрепыхалось быстрее и сильнее, а взгляд был прикован к его лицу, Серенити неосознанно умоляла миллиардера действовать. Она облизнула губы, и Виллем шумно втянул воздух.

— Боже, Сири. Я изо всех сил стараюсь сдерживать себя, —  она ничего не отвечала, и он был достаточно зрел и опытен, чтобы понимать, она просто не в силах сделать этого.

Просить его о поцелуе убило бы ту оставшуюся малую частицу её гордости, но она отчаянно этого желала. Это было в её глазах, в том, как она увлажнила свои пересохшие губы, как затвердели её соски, чего не смогло скрыть её тонкое тёмно-синее хлопковое платье.

Чёрт подери, именно этого хотел и он.

Он сжал кулаки.

— Я не хотел спешить.

Она всё так же не отвечала. Только молча смотрела на него.

А затем, он увидел кончик её розового языка…

Ах, к черту!

Он резко притянул её к себе, и губы Серенити тут же распахнулись на встречу его хищному поцелую. Обрушиваясь на неё со всем своим желанием, он подался вперёд бёдрами, касаясь её нежного живота своей твёрдой эрекцией. От части он боялся, что его напор может спугнуть её, но вместо этого, он услышал, как его сладкая Серенити мягко застонала. Вместо этого, её хрупкие руки обвили его шею, и как на самом деле, она тёрлась своей киской о его пах.