Чарлз-стрит 44

Запирая галерею ближе к вечеру в сочельник, Франческа вдруг замерла, пораженная мыслью: ее родителям нет дела до того, как она проведет Рождество. У них, как всегда, свои планы. Рядом с Тоддом праздники преображались, но не в этом году. Сейчас свои планы появились и у него — в отличие от Франчески. Конечно, она могла бы позвонить друзьям, навестить их или знакомых художников, но настроение к этому не располагало. Два приглашения в гости она уже отклонила. В этом году ей хотелось побыть одной, точнее, наедине со своей меланхолией. Переезд Тодда неумолимо приближался, по прибытии домой Франческу встретил штабель коробок в холле. Значит, он все-таки уезжает. Франческа была готова к этому, но все равно загрустила. Не поддаться унынию на ее месте не сумел бы никто.

Сочельник она провела у экрана, смотрела один фильм за другим и жевала ужин из китайского ресторана. Ставить и наряжать елку она раздумала и не жалела об этом. Ей хотелось, чтобы праздники пролетели как можно быстрее. После Нового года начнется совершенно другая жизнь. Опять одинокая.

На Рождество родители позвонили ей, Тодда она видела мельком — он куда-то убегал. Тодд помахал ей, улыбаясь, но не переставая говорить по мобильнику. Франческа отметила, что он в костюме, и задумалась: куда он идет и с кем? Теперь ей даже не верилось, что совсем недавно они жили вместе и думали, что у них есть что-то общее.

Днем она долго гуляла по Уэст-Виллидж, улыбалась парам, которые вывели на прогулку детей. Навстречу то и дело попадались радостно взбудораженные люди, нагруженные коробками в подарочной упаковке, а один раз Франческа увидела, как из машины выбрался Санта-Клаус в красном бархатном костюме, надел колпак, нацепил бороду и заспешил поздравлять кого-то. Странно было оставаться одной в такой день, но Франческа ничего не имела против, и это ее забавляло. Одиночество гораздо проще вынести, чем необходимость притворяться, будто она счастлива. Ей представилась мать на яхте в Карибском море, с надеждой ждущая своего очередного мужчину, отец и Эйвери в Аспене, и Франческа вдруг поняла, что даже рада возможности наконец-то побыть одной. Тем вечером она улеглась спать пораньше и вздохнула с облегчением: праздники заканчивались.

А потом наконец наступил день, которого она ждала уже несколько месяцев и боялась дождаться. Накануне наступления Нового года она забралась в постель в девять вечера, к полуночи крепко спала, а утром проснулась от грохота шагов Тодда, бегающего вверх-вниз по лестнице и перетаскивающего свои коробки. Он заказал грузовик, ему пришли помочь двое товарищей. Франческа понуро побрела в гостиную и успела увидеть, как из нее выносят диван. Они с Тоддом уже договорились, как поделить вещи, за этот диван он охотно заплатил. Добротный, обитый коричневой кожей, диван прекрасно вписывался в интерьер. Теперь придется покупать новый. Тодд согласился оставить ей кровать и почти всю обстановку спальни, хотя эти вещи покупал он. Но диван и два глубоких уютных кресла уезжали вместе с ним в новую квартиру. Провожая их взглядом, Франческа едва сдержала тошноту. Ей казалось, будто у нее отпилили конечности и сложили в картонные коробки, завернув пузырчатой пленкой и засыпав полистироловыми шариками, и что вместе с бокалами для вина, которые тоже покупал Тодд, дом покидает ее сердце.

К середине новогоднего дня все было кончено. Кузов грузовика до отказа набили вещами, Тодд разыскал Франческу на кухне. Стоя у окна, она отрешенно смотрела на зимний сад.

— Уезжаю, — тихо произнес он, когда она обернулась, и увидел, что по ее щекам стекают слезы. Тодд обнял ее, сам едва не плача. — Глупо это звучит, но я тебя люблю. Прости, что все так вышло.

— И я. И я тебя люблю.

Но как бы больно ни было обоим, как бы они ни были привязаны друг к другу, оба понимали: это к лучшему. Они все равно расстались бы, если не сейчас, так потом.

— Позвони мне, если что-нибудь понадобится. Я приеду в любое время и помогу.

Она кивнула, не в силах выговорить ни слова. Он поцеловал ее в лоб, круто повернулся и почти побежал к лестнице, оставив плачущую Франческу посреди кухни. Через несколько минут хлопнула входная дверь. Он ушел. Казалось, кто-то вырвал у нее сердце. И Тодду в эту минуту было не легче — Франческа знала наверняка. То, во что ей не верилось до последней минуты, наконец случилось. Весь дом принадлежит ей, Тодд на Чарлз-стрит больше не живет. Ей осталось лишь одно: следовать дальше своей дорогой. Зная наверняка, что Тодд уже так и сделал.

Глава 5

На следующий день после отъезда Тодда Франческа купила цветов почти для каждой комнаты. Она отдраила кухню, пропылесосила коридоры, убедилась, что на верхнем этаже порядок, и к полудню, когда прибыла Эйлин, дом выглядел опрятно и гостеприимно. Широко улыбаясь, Эйлин шагнула через порог, навстречу ждущей Франческе. С собой девушка привезла четыре чемодана, несколько коробок и три пакета из магазина обуви. Франческа предложила помочь ей отнести вещи наверх, и Эйлин смущенно указала на обувные пакеты:

— Извините, на Рождество я что-то разошлась. Сначала впала в депрессию, а потом у меня случился приступ обувного обжорства. В чемодан они не влезли.

— Ничего страшного. — Франческа улыбнулась ей. — Я еще и не такое видела: моя мама обувная фетишистка. У меня зависимость от «Найка», зато мама носит такие шпильки, что от одного вида кружится голова.

— Я тоже такие люблю, — призналась Эйлин, пока они ставили вещи на пол в спальне верхнего этажа. После этого Эйлин спустилась в холл за остальным.

Тем днем атмосфера в доме изменилась. Накануне во всех комнатах пеленой висели уныние и скорбь, а сегодня Франческа проснулась с ощущением свободы. Самое страшное наконец произошло и осталось в прошлом. Тодд уехал. Конечно, Франческе было грустно, но она уже не изнывала от опустошенности, как в те минуты, пока наблюдала, как он грузит свое имущество в грузовик и уезжает. Худшее позади. Как ни странно, отъезд Тодда мало что изменил, ведь они уже несколько месяцев жили порознь, разве что больше не придется сталкиваться с ним в дверях или на лестнице. Почти целый год они двигались параллельными курсами. Спустившись в кухню, Франческа застала там Эйлин и отметила, как забавно девушка смотрится в доме. Наступило воскресенье, галерея была закрыта, Франческа решила просто дать себе отдохнуть.

При виде хозяйки дома Эйлин широко улыбнулась. В ее манерах было много детского.

— Я без ума от своих комнат. Такая прелесть! Кстати, спасибо вам за цветы! — восторженно выпалила Эйлин, имея в виду вазу с розовыми гвоздиками и розами, которые Франческа накануне днем поставила ей в спальню. — Наконец-то у меня такое чувство, будто я вернулась домой. С тех пор как я сюда приехала, пришлось жить на чемоданах. Так приятно, когда можно разложить вещи и устроиться, — видимо, ее не раздражала даже необходимость бегать по лестнице на верхний этаж. Заметив на кухонном столе компьютер, она с надеждой взглянула на Франческу: — Нельзя ли мне проверить свою электронную почту? Своего ноутбука у меня пока нет…

— Пожалуйста. — Франческа и правда не возражала. Ноутбуком, который они с Тоддом привыкли оставлять на кухне, она пользовалась редко, а рабочий компьютер держала в кабинете.

— Я только на минуточку. — Эйлин подключилась и улыбнулась, читая свою почту. Один раз она даже рассмеялась, вызвав улыбку у Франчески, которая незаметно покинула кухню и поднялась к себе. Хорошо, когда в доме есть люди. Дом, казалось, постепенно оживал, наполнялся радостью после того, как много месяцев подряд простоял мрачным и опустевшим. Франческа уже почти жалела, что без еще двух жильцов ей никак не обойтись. Лучше, конечно, жить вдвоем с Эйлин, но пока для нее это непозволительная роскошь. Нужны еще двое, а пока приличных претендентов не попадалось. Перед Рождеством от звонков и писем чудаков и психов у Франчески не было отбоя. Нашлась, правда, одна женщина, судя по голосу, приличная, только что переселившаяся в Нью-Йорк из Атланты, но она нашла себе другое жилье, не успев даже побывать на Чарлз-стрит. Скорее бы уж кого-нибудь найти. Денег, полученных от Эйлин за аренду, на выплаты по кредиту не хватит.