Моя двойная жизнь (ЛП)

— Почему я должна думать, когда ты этого не сделала? — я повернулась и пошла от неё, но я чувствовала, как она наблюдала за каждым моим шагом.

Я зашла в служебный лифт, трясясь, стояла внутри и смотрела на кнопки.

Не смотря на сцену с моей матерью, я не знала что делать. Я даже не знала, что сказать Кари. Сказать ей, что она моя сводная сестра? Что именно нужно сделать по этикету, чтобы преподнести такие новости? Это был огромный шок для меня, но по меньшей мере я ожидала чего-то подобного, я знала, что где-то у меня есть отец и возможно у меня есть братья или сестры. Но как Кари воспримет новости о том, что сделал её отец? Как она отнесется к тому, что у неё есть сестра к тому, что я — её сестра?

Я посмотрела вниз на свои теннисные туфли и их истрепанные шнурки, на свои выцветшие джинсы и неприметную футболку. Я сравнила это с её нарядом, вплоть до модных красных туфель на каблуке и блестящих золотых серег. Я была рада, что она не знала, кем я была и я не собиралась объявлять ей эту новость. Не сейчас. Не до тех пор, пока я не поговорю с Алексом Кингсли. Алекс Кингсли — вот кем он был для меня. Я не могла называть его отцом, даже в мыслях.

Я представила, как сообщаю ему. Я теперь видела его лицо, на месте размытого мужчины, стоящего рядом с лошадью.

Было ли возможно, что он будет счастлив, что он захочет быть для меня отцом?

Но опять же, если у него настолько не было чувств к моей матери, что он даже не позвонил ей, почему он должен беспокоиться обо мне? Может быть, он назовет меня охотницей за деньгами. Я ничего он нем не знаю и не знаю, как он отреагирует.

Я прислонилась к стенке лифта. Может быть, мама была права, и лучше было связаться с ним через адвоката и попросить его о тесте ДНК. Только нанять адвоката будет выглядеть нападением на него. Если он почувствует, что на него нападают, я потеряю все шансы на отношения с ним.

Я представила его в шикарном адвокатском офисе. Мама и я приехали бы на нашем побитом Таурусе с трехдюймовой трещиной на лобовом стекле и боковым зеркалом, которое было приклеено на суперклей после того, как бабуля отломала его, заезжая задом в гараж.

Он будет так впечатлен нами.

Лучше сделать это по-моему.

Я нажала кнопку одиннадцатого этажа и через несколько минут я стояла снаружи двери Кари. Я сделала много глубоких вдохов, прежде, чем постучать. Ответила мисс Померой. Я вошла и выдавила улыбку.

Кари закончила еду и разлеглась на диване с журналом People. Я посмотрела на её профиль, еще раз сравнивая нас. Теперь было так очевидно, что мы родственники, правда стояла у всех на виду, нет, не стояла, размахивая руками и подпрыгивая вверх. Почему я не поняла это в первый раз, когда я увидела обложку её диска?

Я знала, что я пялюсь, поэтому я перевела взгляд на мисс Померой. Я сохраняла голос спокойным и говорила себе, что у них не было причин ничего подозревать. Иногда случайные люди были похожи.

— Я приму предложение при одном условии. Я хочу встретиться с Алексом Кингсли.

Мисс Померой подняла брови:

— Зачем?

— Я уже говорила вам, что я фанатка. У нас есть все его диски.

Кари положила журнал на живот и повернула голову, чтобы посмотреть на меня.

— Итак, когда речь шла о встрече со мной и куче денег, ответ был нет, но когда появился шанс познакомиться с моим отцом, ответ да?

Я пожала плечами.

— Я хотела познакомиться с ним с детства.

Она слишком быстро подняла журнал и страницы протестующе зашелестели.

— Ну, теперь я чувствую себя особенной.

Мисс Померой подошла к столу и взяла портфель.

— Уверена, встречу можно организовать, после того, как ты посетишь для Кари несколько мероприятий. Давайте начнем оформлять документы, хорошо? Ты будешь числиться ассистентом. Нет необходимости никому говорить о твоих обязанностях, — она вытащила бумаги и передала их мне. — Здесь соглашение о неразглашении. Это значит ты вообще не можешь говорить с таблоидами о Кари. Ни интервью, ни фотографий, ни утечек информации, ни договора о книгах, ничего в таком роде. Это понятно?

— Абсолютно, — сказала я. Положа руку на сердце, я хотела, чтобы пресса это обнаружила, меньше, чем Кари и мисс Померой вместе взятые.

В течение нескольких минут я сидела за столом и заполняла каждый листок бумаги, который подавала мне мисс Померой.

Она наблюдала, как моя ручка двигается по документам.

— Тебе нужно научиться подписываться как Кари, чтобы давать автографы, — сказала она. — Кроме этого, не пиши никому ничего, когда ты притворяешься ей. У вас совершенно разный почерк.

Я кивнула.

— Когда я еду в Калифорнию? Завтра? Сегодня?

Она рассмеялась моему энтузиазму.

— Мы можем дать тебе время собрать вещи, закончить дела, уйти из школы...

Я подвинула последний листок бумаги к ней.

— Нет. Если вы дадите мне время, я возможно изменю мнение.

На какой-то момент её взгляд сфокусировался на меня, подсчитывая. потом она взяла бумаги и сложила их в стопку.

— Твоя мать все еще не согласна? Ты же сказала ей, что ты собираешься, да?

— Она знает, что я уезжаю. Она думает, что мне не стоит этого делать, — мисс Померой сложила бумаги обратно в портфель. — И что думает твой отец?

В этом был весь вопрос, да? Вчера, или час назад, я бы пожала плечами, как я это делала тысячу раз и сказала бы ей, что моя мать одинока. Сейчас я не могла заставить себя произнести это.

— Мой отец не живет с нами, — мой голос казался напряженным, неправильным. И я видела, что она берет это на заметку, как она брала на заметку всё остальное.

Она кивнула, закрыла портфель и встала. Прежде, чем она ушла, я спросила её:

— Вы знаете Алекса Кингсли?

— Я работала на него, прежде, чем стать менеджером Кари.

— Какой он?

Мисс Померой взглянула на Кари, чтобы посмотреть, слушает ли она. Она не слушала. Она перешла к журналу Гламур.

— Я о нем очень высокого мнения, — тон её голоса подсказал, что здесь более чем профессиональное восхищение. — Когда выйдет следующий альбом Кари, я возможно вернусь обратно к нему. — Она улыбнулась, но не столько мне, сколько мысли о нём. — Мне будет несложно устроить для тебя встречу.

Я должна была быть рада, что у неё к нему легкий доступ, но вместо этого моя кожа пошла мурашками. Было так глупо ревновать за маму, просто потому, что она сохранила плакаты Алекса Кингсли. И всё еще слушала его диски. Временами не отрываясь. До тех пор, пока мне не приходилось сбегать в свою комнату и заглушать его голос своей музыкой. Мама продолжала жить дальше. Однако, я смотрела на безупречный макияж мисс Померой, её великолепно очерченные губы и думала о том, целовала ли она когда-нибудь моего отца. Мне не нравилась эта мысль.

***

Мисс Померой отвезла меня домой, чтобы я могла собрать вещи. Я должна была пригласить её зайти. Это было бы вежливо, но я этого не сделала. Она знала моего отца. Может быть, она была в его доме. Каким-то образом, я не могла вынести мысль о том, что она будет смотреть сверху вниз на нашу тесную гостиную и потрепанную кушетку. Я не хотела, чтобы она судила о той жизни, которую могла предоставить мне моя мать.

Вместо этого я вышла из машины и попросила мисс Померой забрать меня через полчаса. Это время мне нужно было для того, чтобы кинуть несколько принадлежностей в чемодан и попрощаться с бабулей.

Я подумала, что не скажу бабуле о своем отъезде до самого последнего момента. Таким образом она не будет читать мне поучения.

Но как только я пошла в свою спальню, она появилась в дверном проеме, одетая в свое вечное домашнее платье и пахнущая, домашним хлебом.

— Ты действительно уезжаешь? — спросила она. — Ты будешь гоняться за этим мужчиной, как делала твоя мать?

Я должна была предвидеть, что мама позвонит ей. Я засунула носки и пижаму в чемодан.

— У меня есть отец и сестра. Ты не думаешь что у меня есть право узнать их?

— У тебя еще есть мать и бабушка, которые тебя вырастили, — бабулин голос сломался. — Разве у нас нет на тебя прав, Лекси?