Сколько стоит любовь?

Сирена оценивающе прищурила глаза.

– И во сколько вы цените мое молчание?

Грейндж улыбнулся и снова взглянул на содержимое багажника.

– Это все, с чем вы сбежали? А где вы храните остальные вещи?

Сирена могла бы указать ему на то, что заднее сиденье тоже завалено вещами, но решила, что не стоит.

– У меня больше ничего нет. Я путешествую налегке и ни разу в жизни даже не думала о том, что можно покупать, например, мебель. Гораздо проще брать напрокат, что потребуется.

– Да, цыганка, конечно, проще.

Сирене послышался в его голосе оттенок неодобрения.

– Значит, из-за того, что я не разъезжаю на грузовике…

– С грузовиком у вас было бы еще больше неприятностей. Насколько я понимаю, дорожная полиция потребовала, чтобы они сошли с трассы. Многие застряли на всю ночь в туннелях.

Сирена сгребла в охапку чемодан с одеждой и захлопнула багажник.

– Не люблю обременять себя вещами, – сказала Сирена, чувствуя непонятное желание оправдаться. – А вам, наверное, пришлось нанять трейлер, чтобы доставить сюда пожитки.

– Не совсем. В конце концов, я здесь ненадолго. А мой приятель пока присматривает за жильем.

– За жильем? У вас, наверное, кооператив?

Выражение лица Грейнджа подсказало ей, что она затронула крайне важную тему.

– Вы хоть представляете себе, как много всяких правил и ограничений, связанных с кооперативами? У меня частный дом.

– Дом? – У нее и в мыслях никогда не было, что она может владеть домом. – А какой он?

Она сама не ожидала, что это ее так заинтересует. Но когда Грейндж описал ей свой дом в Сан-Франциско – с высокими потолками, длинными узкими коридорами и кирпичным фронтоном, она поймала себя на том, что пытается представить его себе. В рассказе Грейнджа дом казался чем-то прочным, вечным, он был неотъемлемой частью города и в то же время местом уединения и отдыха после напряженного дня.

– Вы ездите на работу на машине или на фуникулере?

– Когда как. Летом, когда много туристов, фуникулер перегружен. Мой дом – пркрасное помещение капитала, несмотря на рост цен в городе. – К бензоколонке подъехала легковая машина, и Грейндж повернулся в ее сторону. – Чего только не бывает, верно?

– О чем вы?

– О жизни. Одни пускают корни, а у других весь дом умещается в багажнике…

Дешевый прием, думала Сирена несколько минут спустя, переодевшись в светлые леггинсы и пестрый свитер с высоким горлом. Значит, Грейндж не в восторге от ее образа жизни. Однако это не означает, что он вправе ее осуждать. Когда он освободится, надо бы ему кое-что сказать. Во-первых, что желание посмотреть мир – это еще не преступление, а во-вторых…

А во-вторых, нет никакой причины торчать здесь до вечера.

Никакой.

Первое, что она сделала, это отправилась разыскивать магазин запасных частей. Она спускалась по тихой заснеженной улочке, с удовольствием вдыхая холодный и чистый горный воздух, от которого слегка перехватывало дыхание. Поймав взглядом солнечный блик на ледяной глыбе, она вдруг замерла с забившимся сердцем. Сирена заморгала и попыталась убедить себя, что это просто реакция на слишком яркий свет. Но она знала, что это неправда. И этот городок, засыпанный снегом, и горные пики в вышине трогали душу, звали и манили.

Если бы она была художницей, то взялась бы за кисть, а так ей оставалось лишь замедлить шаг и без помехи впитывать ощущения, которые вызывали в душе сладкую грусть.

Когда она добралась до магазина, оказалось, что он только что открылся. Владелец жаждал поболтать о вчерашней метели, а поскольку Сирена никуда не спешила, она с удовольствием поддержала разговор, поведав о собственных приключениях. Покидая магазин, она была полностью осведомлена о том, как жена хозяина пыталась заниматься интерьерами и каковы успехи их дочери в школе. Сирену также пригласили весной посмотреть пьесу, в которой девочка играла главную роль.

Может быть, она и посмотрит, думала Сирена, входя в крошечный уютный обувной магазинчик. Даже если она будет жить в Сакраменто, можно приехать на уик-энд. Она купит пленку и проведет несколько часов, снимая окрестности, а потом посмотрит пьесу.

Купив пару непромокаемых ботинок и выслушав историю о вчерашних злоключениях продавца, Сирена вернулась на станцию и за полчаса поменяла радиатор. Подошел Грейндж, взглянул на ее прекрасно оснащенный ящик для инструментов и покачал головой.

– Вы меня поражаете, – пробормотал он. – Просто поражаете.

Он снял куртку, оставшись в красно-белом свитере. Интересно почему, подумала она, человек, чья профессия требует совсем другого стиля одежды, питает явное пристрастие к подобным вещам?

– Чем я вас поражаю? – спросила она с запозданием.

– Тем, что я даже не знаю, есть ли у меня запасная фара, не говоря уж обо всем остальном.

– Но мне без этого нельзя. Мне ведь не на кого рассчитывать. Никаких профессиональных гонщиков. – В углу багажника она нашла яркие бусы из бисера и надела их на шею. – Как идут дела? Вид у вас озабоченный.

– Дел хватает. – Грейндж, не отрывая взора от ее бус, помахал рукой грузовику, подползавшему к бензоколонке. – Но все-таки куда лучше, чем вчера. Вы закончили?

– Почти.

– А потом сразу уедете?

Сирена глубоко вдохнула воздух, пахнувший снегом.

– Да, довольно скоро.

Вместо этого она произвела ревизию его буфета, на что не потребовалось много времени. Не повредит пополнить запасы. Это самое маленькое, что она может сделать для человека, который великодушно приютил ее прошлой ночью. Сакраменто вполне может подождать.

По дороге только что прошел снегоочиститель, и можно было поехать в магазин на машине. Но на улице было так много народу. Ей хотелось присоединиться к ним, обмениваться улыбками и кивками, наблюдать за группой детишек, затеявших лепить снеговика. Она накупила свежего мяса и овощей, разных соусов, консервов, вермишели и риса. В конце концов, оказалось, что это больше, чем она может унести. Когда она пожаловалась продавщице, та разрешила ей отвезти продукты в тележке, а потом вернуть ее. Сирена едва не прослезилась. Когда в последний раз ей приходилось бывать в городе, где доверяют магазинные тележки незнакомым, где не чувствуешь себя чужой?

Когда она подходила к станции, Грейндж не оторвался от работы, и это было даже к лучшему, потому что ей хотелось понаблюдать за ним со стороны.

Для человека, который последние девять лет провел, работая головой, а не руками, он выглядел совсем неплохо. Было бы неудивительно, если бы он слегка расплылся от сидячего образа жизни, но он сумел сохранить форму.

Может быть, спортивный клуб? Нет, он совсем другого типа, и кожа не имеет того слегка зеленоватого оттенка, который получается от искусственного загара. Легче было представить себе, что он пробегает по нескольку миль в день, хотя непонятно, как он умудряется сохранять здоровье, вдыхая городской воздух.

Надо его спросить.

О чем ты думаешь, бранила себя Сирена, таща по лестнице покупки. Вряд ли он мечтает, чтобы она задержалась, и разумеется, она не собирается снова ложиться спать на его кушетке. Что ей действительно надо сделать, так это прекратить тянуть время и уезжать.

Она вышла на улицу, чтобы вернуть тележку, и увидела, что Грейндж разговаривает с пожилой парой, одетой в одинаковые темно-синие пиджаки. Маленькая женщина с седыми волосами привстала на цыпочки и похлопала Грейнджа по щеке, и Сирена позавидовала, что та может так легко и фамильярно с ним обращаться. Потом, прежде чем она решила, что делать, Грейндж посмотрел в ее сторону.

– Пожалуйста, подойдите к нам, – позвал он. – Здесь есть люди, с которыми я хочу вас познакомить.

Что-то во внешности мужчины показалось Сирене знакомым, и раньше, чем Грейндж его представил, она поняла, что это дядя Гэллам.

– Грейндж как раз рассказывает нам, как вы ему помогли, – сказала тетя Герти. – А я говорила с вами по телефону, правда? Я так беспокоилась. Боялась, что он один не справится. В метель здесь всегда сумасшедший дом.