Нежность

В тот же момент раздался звонок в дверь. Вероника бросилась открывать, но Марианна уже встречала гостя.

– Порядок! – закричал прямо с порога Габриэль. – Полный порядок, Вероника!!! – Он подскочил к растерявшейся женщине и заключил ее в объятия. – Я дозвонился! Если бы ты знала, Вероника, черт побери, как я рад! Мне это удалось!

Сеньора Монтейро отстранилась.

– Габриэль, не кричи, расскажи все толком, – сдержанно попросила она.

Альварадо молчал, переводя дух. Вероника, Марианна, мальчики и появившийся из гостиной Хосе – все смотрели на него в нетерпеливом ожидании.

– Мне не пришлось долго объяснять, что к чему. Ричардсон быстро понял, – начал Габриэль, – и сказал, что вылетает первым же самолетом… – Волнение помешало ему договорить.

– Габриэль! – принялась тормошить соседа Вероника. – Ну, рассказывай дальше! А деньги? Сколько ему надо заплатить?

– О деньгах не было и речи! Фрэнк сказал, что помнит сеньора Фернандо Монтейро, его жену и все сделает, чтобы помочь его дочери!

Вероника зажмурила глаза и со стоном опустилась на вовремя подставленное зятем кресло. Только теперь она почувствовала, что у нее совсем не осталось сил.

Кажется, никогда еще никому из них не доводилось испытывать столь сильного волнения! Вероника, Габриэль, Хосе и Марианна, храня молчание, сидели в коридоре у палаты Валентины. Даже дети, и те притихли.

Все ожидали появления доктора Ричардсона, который заканчивал осмотр вконец ослабевшей за последние дни Валентины.

Фрэнк Ричардсон попросил отвезти его к больной сразу из аэропорта. Вероника рассказала американцу о болезни дочери по пути в клинику. Бледный Хосе сидел за рулем и, внимательно следя за дорогой, гнал машину по улицам Мехико.

Марианна с детьми ждала в больнице. Она пришла сюда пораньше, чтобы сообщить радостную весть подруге.

Фрэнк Ричардсон поднялся к доктору Альдо и потребовал разрешения немедленно осмотреть больную. Альдо был так напуган неожиданным визитом своего знаменитого коллеги из Нью-Йорка, что ему и в голову не пришло возражать.

…Дверь палаты отворилась, и на пороге возник Фрэнк Ричардсон. При его появлении все вскочили и застыли на месте.

За американцем показался Альдо. На заведующего отделением было жалко смотреть.

– Ну что, доктор Ричардсон? – спросил Хосе.

Вероника не могла издать ни звука, спазм сжал ей горло. «Боже, все пропало, – подумала она, видя, что Ричардсон не торопится с ответом. – Помощь пришла слишком поздно!»

Фрэнк скользнул по лицам ожидавших хмурым взглядом, прошел к посту, где дежурили сестры, и сказал одной из них:

– Мне необходимо позвонить!

Девушка без слов пододвинула доктору аппарат.

Вероника медленно приблизилась. Она с изумлением увидела, как Ричардсон набрал телефон… полиции.

– Полицейское управление? – твердым голосом произнес Фрэнк. – Прошу срочно приехать… Что? Нет, пока ничего не произошло. К счастью, ничего!

У Вероники потемнело в глазах. Эти слова означают, что…

– Имела место попытка лечения недозволенными препаратами! – говорил тем временем американец. – Да, лечение без согласия больного, точнее, больной… С огромным риском для ее жизни. Я успел буквально в последнюю минуту, и считаю, что врач-преступник должен быть задержан. Кто он? Его имя – Пабло Альдо!.. – После паузы Ричардсон добавил: – Мы позаботимся, чтобы этот шарлатан не успел скрыться…

Он положил трубку и обернулся к Альдо:

– Я думаю, что вашим экспериментам над людьми пришел конец… – Американец запнулся и покачал головой. – Нет, слово «коллега» я просто не могу произнести!

– Доктор Ричардсон! – взмолилась Вероника. – Как я поняла, здесь происходило что-то ужасное… Но скажите хотя бы – моя дочь будет жить?

Фрэнк посмотрел на женщину, и его лицо прояснилось. «Как она красива, даже годы не властны над ней! – подумал он. – А ведь жизнь сводит нас в трудные для нее минуты… В первый раз мы встретились почти сразу после смерти ее второго ребенка. И вот сейчас – когда жизнь ее единственной дочери висит на волоске…»

– Вероника… – взволнованно проговорил американец. – Вероника, – повторил он и взял ее за руку. – Пожалуйста, успокойтесь. Не буду скрывать, положение остается тяжелым, и, если бы я не приехал и не осмотрел вашу дочь, ее положение уже завтра стало бы безнадежным.

– А теперь? – Вероника подняла на него полные слез глаза. – Есть хоть какая-то надежда?

Доктор задумался.

– Да! – наконец твердо произнес он. – Я сам буду лечить вашу дочь. Несколько дней, может быть неделю, Валентина должна провести здесь. А потом, когда она немного окрепнет, я ее перевезу в мою клинику и сделаю ей операцию… Ваша дочь будет жить!

– Доктор, разве операция может спасти больного раком? – впервые за все время обратился с вопросом к Ричардсону Хосе.

Фрэнк бросил на него недоуменный взгляд.

– А кто сказал, сеньор Карреньо, что у вашей супруги рак?

У Вероники вырвался возглас изумления.

– Конечно, таким лечением, которое проводилось здесь, – продолжал Ричардсон, – даже здорового человека можно свести в могилу… Знаете, я просто ужаснулся, когда заглянул в историю болезни! Конечно, мои выводы нельзя назвать исчерпывающими, осмотр был предварительным. Но метастазов я не обнаружил, а это явно указывает на отсутствие злокачественного характера опухоли.

Тревога все еще не покинула Веронику. Она нахмурилась.

– Но ведь моя дочь таяла просто на глазах! Что послужило причиной?

Фрэнк ткнул пальцем в сторону Пабло Альдо, который, ссутулившись, сидел в кресле.

– Его методы лечения! Именно из-за них едва не случилось непоправимое! Но сейчас, если я не ошибаюсь, так называемым доктором Альдо и его сообщником займутся соответствующие службы. Уж я позабочусь… – Ричардсон посмотрел на Веронику: – Что касается вашей дочери, то хирургический метод в сочетании с лучевым – а такое сочетание мы успешно практикуем в течение ряда лет – спасет Валентину. Не сомневайтесь.

Хосе снова о чем-то его спросил, Фрэнк обернулся и начал ему объяснять… Но Вероника уже не слушала.

Ее дочь, ее любимая Валентина будет жить, и исстрадавшееся сердце матери теперь обретет покой.