Игрушка для босса. Трилогия (СИ)

А он, одной рукой придерживая меня за поясницу, второй лениво перебирает мои светлые пряди. Витая где-то в своих мыслях, так же как и я, о чем-то размышляет. И надо бы уже подняться, потому что открытые ноги и бедра начинают мерзнуть, но нет сил, да и желания вставать.

— Я во второй половине месяца планирую на совещание в Эмираты лететь, хочешь со мной? — не раскрывая глаза, неожиданно интересуется. — Четверг, пятница и выходные, ненадолго, сможешь с работы вырваться? — а я приподнимаю голову и с нескрываемым удивлением заглядываю в серьезное лицо мужчины.

И зачем он все это делает? Какой смысл говорить о будущем, если у нас его нет. Подпираю щеку рукой и вздыхаю. Надо бы расставить все точки над i, чтобы потом не было лишних иллюзий.

— Нет, — отвечаю, даже не запнувшись, — у тебя есть девушка, с ней и езжай, — а саму аж передергивает от этих слов. — И вообще, нехорошо ты поступаешь. У тебя отношения, а ты ко мне пристаешь, — снова берусь вставать с него, но он меня только крепче двумя руками за талию обхватывает.

— Ты тоже, как я заметил, не одна в отель приехала. Где ты этого обросшего кавказца отрыла, давно с ним встречаешься? — открывает глаза и хмурится, а я отворачиваюсь. Ну не объяснять же ему, что меня шантажом заманили.

— Я сама по себе, — хмыкнув, снова начинаю ерзать, нервничая. — И он мне никто, просто приставучий начальник, — надуваюсь на собственные мысли, вспоминая, что Хачапури после нашей перепалки в ресторане наверняка ищет меня.

Так ему и надо, пусть помучается, понервничает. А то совсем мужик разошелся, раскомандовался, возомнил себя Казановой всея Руси. В баню с ним иди, развлекая, ублажай его стручок переросток. Ага, размечтался, прямо лечу и падаю!

— Так пошли его, если не нравится, — перебивая поток моих мыслей, берется поучать Антон, а я возмущаюсь:

— Ну-ну, если бы все так просто было. Мне вообще-то на жизнь зарабатывать надо. Да и помнится, Настя вон сколько раз своего начальника прямым текстом посылала, но ему хоть бы хны. Добился, чего хотел, не отступил. И вообще, что мы обо мне, да обо мне… — кутаюсь в его свитер, пряча внутрь руки. Все же необходимо одеться, а то заболею.

— Она появилась до тебя, — парень пожимает плечами, — я же не знал, что один яркий весенний цветочек, так неожиданно ворвутся в мою жизнь и перевернет ее с ног на голову, — хитро мне подмигивает.

Придерживая меня ладонью и словно подслушав мои мысли, поднимается. Садится так, что я оказываюсь у него на коленях.

— Давай руки, — вытащив из своего свитера трикотажную кофту и откинув ее на диван, натягивает на меня свой джемпер. — Ты почему на улицу полуголая вылетела? — пересаживает на сидение рядом и, нагнувшись, поднимает мои джинсы. — Помнится, кто-то обещал меня накормить, — отдает штаны, а сам надевает легкую кофту. — И кофе, — развернувшись, нахально чмокает в губы. — Пойдем, цветочек аленький, а то ты скоро инеем покроешься, и сосулька на носу отрастет, — помогая встать, тянет за собой на кухню.

А я чувствую себя растерянно. И вроде поговорили, обсудили непростую тему наших странных отношений. Но ясности так и не прибавилось, только еще больше запуталась. Я ведь хотела его оттолкнуть, объяснить, что между нами ничего не может быть. А вышло все наоборот, теперь даже я сама сомневаюсь, что получится быстро закончить то, что начинает зарождаться между нами.

Блин, ну надо же было так вляпаться! Захожу в столовую, и чтобы он не заметил моего рассеянного вида, отворачиваюсь к кофе-машине. Изображаю, что готовлю напиток, а Антон опускается на стул. Нажимаю на клавишу «двойной эспрессо» и задумчиво гляжу сквозь наливающуюся в маленькую прозрачную чашечку каштановую струю.

— Ты с ним спишь? — в спину врезается вопрос, а я резко оборачиваюсь на мужчину, который жует бутерброд. Подперев щеку рукой и медленно орудуя челюстью, сосредоточенно на меня смотрит — С кем? — даже разозлиться не успеваю на такую прямолинейность. Но когда до меня доходит смысл его вопроса, хмурюсь. — С Хачапури? — снова возвращаю внимание автомату. Опять он о нем. Я же все сказала. Он мне не верит?

Внутри просыпается обида: с одной стороны, не желаю оправдываться, Антон мне никто и им останется; с другой, неприятно, что без суда и следствия, записали в ряды российских путан.

— Даже не собираюсь, он не в моем вкусе, — стараюсь держаться как можно спокойней и уверенней. — Просто он настырный, не дает прохода, — и тут же возникает зудящее желание поставить Антона в такое же неловкое положение, в котором сейчас нахожусь сама.

— А ты со своей длиной? — выдаю в отместку, но тут же об этом жалею. Глупая затея, ведь ответ я знаю, но запереть за зубами длинный язык не получается.

Некоторое время мужчина молчит, погруженный в свои мысли. Лицо отрешенное и непроницаемое, поэтому понять то, о чем он думает не выходит. Ставлю перед ним готовый кофе и сажусь рядом на стул. Чтобы чем-то занять руки, беру сэндвич, который за время наших кувырканий успел подсохнуть.

— Я скоро женюсь, Маргарита, — Антон переводит на меня серьезный взгляд, возвращая еду на тарелку., а я вдохнув, выдохнуть уже не могу. Не ожидала.

Пройдясь пятерней по густым каштановым волосам, устало потирает лоб.

— Афанасия моя невеста, — пытается положить свою ладонь поверх моей, но я тут же аккуратно убираю ее под стол, это лишнее.

Отчего-то в душе все переворачивается, а затем неприятно сжимаются мышцы где-то в солнечном сплетении. Я чувствую себя обманутой и использованной, хотя, с чего такая реакция организма? Антон, в принципе, мне ничего не обещал, в любви не клялся и своей не называл. Но все же…

— Понятно, поздравляю, — это все, что удается из себя вытолкнуть. На автомате откусываю от бутерброда большой кусок и поворачиваю лицо к окну. Пережевывая пищу, которая внезапно становится безвкусной, пытаюсь проглотить, но она застревает камнем в груди. А еще в Эмираты с собой звал: поехали со мной, Маргарита. Мысленно его передразниваю.

Но спасибо и на том, что не стал врать. Вешать лапшу на уши о временной подружке или девушке, к которой чувства уже поостыли. Ветер грозно завывает за стеклом, мотая деревья из стороны в сторону. А мне сейчас так же холодно, как им в воющей зимней стуже.

Не могу себя понять, разгадать тоску, внезапно поселившуюся в сердце. Я к Антону не привязана, не хочу с ним встречаться, он даже мне не нравится. Тогда в чем дело, что со мной не так? Мну ладонью край кофты, размышляя.

Хотя, кому я лгу. Если бы он мне был безразличен, я бы его к телу близко не подпустила. Послала на небо за звездочкой и была такова. И на Фурию косяк списать не могу, потому что она хоть и бойкая и хищная, но к мужикам особой слабости не имеет. Ей только блестящие побрякушки подавай и проваливай. Даже ради развлечения она не стала бы ублажать похотливую особь противоположного пола. Слишком высокого о себе мнения. Не в ее правилах налево и направо раздаривать себя.

— Но это не значит, что я готов тебя отпустить. Брак не всегда заключается по любви, порой это лишь вынужденная мера, слышишь, — вместе со стулом притягивает меня к себе и, взяв за подбородок, заставляет на него посмотреть.

— Ты мне очень нравишься, цветочек, понимаешь, и я не хочу с тобой расставаться, — не дает отвести глаза, приманчивая взглядом. — Поехали со мной в Эмираты, — снова зовет он, но я выставляю ладонь вперед, чтобы оттолкнуть парня, который меня удерживает. А он тут же, перехватив мою руку, прижимает ее к своей груди.

— Ничего не будет без твоего согласия, обещаю. Мы просто вместе отдохнем, погуляем, покатаемся, — успокаивает, наверное, надеясь тем самым усыпить мою бдительность.

Не на ту напал! Большая и чистая любовь в постельных тонах не моя голубая мечта.

— Антон хватит, — перебив его, вырываясь. — Я уже все сказала, но если непонятно, то для особо одаренных могу повторить: с невестой своей езжай, а от меня отвали, — чувствую, как злоба внутри меня поднимает голову и скалит зубы.