Life in me (СИ)

Это было тяжеловато, особенно для меня. Именно из-за того, что я решил поменять свою профессиональную деятельность и больше не питаю интереса к школьной программе. Я даже подумываю бросить учёбу, не заканчивая колледж даже экстерном.

Я просто не вижу смысла заниматься тем, что мне не интересно. К тому же у меня есть приличная работа, и скоро начнутся съёмки.

Кстати, Майкл, наш режиссёр, сказал нам, что съёмки будут проходить в городе Кливленд-Хайтс. Да уж, даже название ассоциируется с вампиризмом. Майк действительно играет моего соперника и друга из школы главной героини.

На встрече по поводу съёмок я еле сдерживался, чтобы снова ему не врезать. И мне было всё равно, что он мой брат.

После того, как мы узнали, что моя любимая невеста беременна. Я был на седьмом небе от счастья. Тогда я впервые позволил себе заплакать на глазах у постороннего человека. Мы решили создать фотоальбом наших детей. И первым поместили туда снимок УЗИ. Для этого альбомища пришлось выделить целый ящик под телевизором в нашей спальне. И каждый раз, когда кто-то приходит, мне приходится его доставать. Не хилая подкачка рук, я скажу.

Тогда в кабинете врача Эмма узнала, наконец-таки, что было в том списке у её сестры, когда та узнала о Оливии. Ей нельзя очень многое, и это можно понять. Жареное, специи, перец, – всё это запрещается на ранних сроках до шестого месяца; из-за аллергии на чеснок ей нельзя ничего острого, а также сильно солёное, слишком сладкое и другую вредную еду.

Алкоголь даже не стали вписывать.

Ниже нам расписали все медицинские препараты, которые ей нужны. Совершенно все.

Когда мы вышли из кабинета, я сказал, что куплю все эти препараты, лишь бы мои любимые были здоровы и не мучились.

После больницы, ночью, когда мы всем рассказали, что Эмма беременна, девушка решила устроить мне допрос.

- Когда ты решил, что хочешь детей? Ты же всё время, что я тебя знаю, их не хотел. Да даже хуже было, но теперь... Что случилось? – спросила она меня, и я улыбнулся.

Девушка непонимающе смотрела на меня, сморщив брови. Когда она так делает, у неё раздуваются ноздри и сжимается рот, и это если учитывать, что у неё пухленькие щёчки и не слишком, но всё же большие глаза. Так и тянет укусить!

- Эмма, родная, это случилось после рождения Олив. Я вижу свою племянницу: её крохотные ручки, ножки, эти неописуемые естественные зелёные глаза. То, как она улыбается и кряхтит, когда пытается оторвать мне нос, сидя у меня на руках. В общем, Олив мне как дочка. Хоть я и понимаю, что малыши не всегда такие запредельно милые, но, тем не менее, я хочу своих родных дочку и сына или близнецов. Как получится, – на последней фразе Эмма снова начала плакать.

В тот день она много плакала, очень много. А я постоянно её обнимал. Тогда мы оба поняли, что наша жизнь изменится. Кстати, нам не придётся покупать много одежды: будем донашивать за Олив.

Моя племянница начала издавать звуки, пускать слюни, хватать всё подряд и запихивать себе в рот. Второе она умела с рождения, но теперь, когда она свыклась с внешним миром, спустя месяц после рождения, она это делает более уверенно, при этом пачкая одежду Кайла. А я издеваюсь над братом. Он же отвечает, что скоро и мне предстоит через это пройти. А я всё не могу свыкнуться с мыслью, что моя любимая скоро будет на втором месяце.

Надеюсь, я свыкнусь с мыслью о том, что скоро стану отцом.

Многие парни в моём возрасте совершают необдуманные поступки и сбегают от проблем. У меня тоже была такая мысль, но я переборол себя.

Сегодня 9 июня. Погода в городе соответствует, и нам обещали теплое жильё.

Особенно меня радует тот факт, что врач разрешил нам заниматься сексом на ранних сроках. Да и вообще можно. Но аккуратно и без фанатизма и срыва тормозов. Жаль. Но ради моих любимых я готов на всё.

В последние дни мы с Эммой упорно репетировали. Мне больше понравилось репетировать с ней постельную сцену. Только после каждой такой репетиции она брала с меня клятву, что я не буду делать то же самое с актрисой.

Ох, эта ревность иногда доходит до безумия. Да и как я могу спать с полной её противоположностью? Актрису на роль моей девушки в кино, выбрали совершенно некрасивую. Ну, она красивая, но не для меня. Во-первых, девушка – блондинка. Во-вторых, она слишком худая. И, в-третьих, она чем-то напоминает мне мою сестру.

Ну и как я могу переспать с человеком, которая похожа на Николь и Ребекку вместе?

Вот это я каждый раз говорю своей невесте. И она делает вид, что понимает. Хотя мне кажется, она до конца жизни будет ревновать. Но сейчас у неё будет одна отговорка: “Я же беременна”! Она ещё и заплакать может, и я прощу всё этой плаксе, ибо видеть не могу женские слёзы. А она этим воспользуется, я уверен в этом.

Я поворачиваю голову и вижу мою сонную богиню, спящую на моём плече. Мы летим на другой конец Соединённых Штатов. Лететь нам долго, так что я решил послушать музыку и подумать обо всём на свете.

По самолёту постоянно ходят стюардессы, а за окном сплошные облака и чистое небо.

Я тоже решил вздремнуть под звуки классической музыки.

Проснулся я чисто случайно от того, что почувствовал холод на ногах. Кондиционер включили. На экране показали оставшееся время полёта.

“1.12″ – гласила запись, на экране монитора, в самолёте 1 класса и я решил разбудить мою красавицу поцелуем. Девушка улыбнулась, но глаза открывать не хотела. Тогда я начал щекотать её, ибо этого, из физических наказаний, она боится больше всего.

- Ну, всё-всё я открываю глаза,- сдаётся она и лишает меня удовольствия слышать её смех.

Я вытянул руку и вызвал стюардессу, нажав на кнопку.

- Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я и смотрю на её животик и лицо по очереди. Девушка тянется в кресле, и я улыбаюсь.

- Замечательно, – коротко и довольно говорит она после потягиваний в бордовом кресле. Готов смотреть на это вечность. – Только кушать хочется.

К нам подходит стюардесса, и я спрашиваю её о еде.

- В нашем ресторане осталась только курица с пюре, сок и чай, – проговаривает улыбчивая рыжеволосая девушка в униформе стюардессы.

- Принесите мне, пожалуйста, порцию и чай, если можно. Есть с барбарисом? Или только обычный? – спрашивает моя любимая девочка, и я щурюсь на неё. Она носит двоих детей, и ей ещё обычную порцию!

- Нет, чай только обычный, чёрный, – отвечает стюардесса, и я вижу по её серым глазам, что она врёт. Но я не хочу ни с кем ссориться.

- Тогда просто сок, – заказывает моя огорчённая девушка, и я беру её за руку.

- Можно этой девушке порцию побольше? Мы беременные, – прошу я и ловлю яростный, но в то же время застенчивый взгляд. Девушка начинает краснеть. А стюардесса отвечает положительно и уходит.

- Я сейчас кого-то покусаю! Не надо всем подряд говорить о том, что я беременна. Мне и так неловко от того, что я начинаю есть, как слон, и пью всё подряд литрами, – тараторит Эмма и мгновенно краснеет. Она начала что-то говорить про дальнейшее развитие, но я её уже не слышал и просто поцеловал, придерживая за живот. Моя рука касалась ремня безопасности и её теплого вязаного платья.

Они с Софией и Ребеккой прикупили несколько вещей на холодное время суток.

В последнее время я стал слишком заботлив. Так говорит моя любимая. Я купил ей много всего, включая препараты. Мне удалось уговорить прежнего врача Эммы приехать к нам и временно работать в больнице Кливленда. Ей будет спокойнее, когда рядом врач, который её знает с нашего самого первого секса. Анна тоже хорошая, но она новенькая, и, если она уедет, она просто потеряет место в этой больнице. Надо будет уговорить миссис Тайл, её врача, вести Эмму дальше, не нравится мне эта Анна.

По прилёту надо будет хорошенько отдохнуть и сразу отправиться на осмотр.

Я оторвался от моей невесты, когда ей принесли обед. Еда в пластиковой посуде. Не нравится мне эта антисанитария. Но делать нечего: ей надо поесть. За окном полдень, а значит, приедем мы домой примерно около двух часов дня.