Романтика любви

— Там два человека... они хотят видеть вас, мистер Годдард, — заикаясь произнесла девушка, которая чувствовала себя все более неловко.

— Два человека? Ради Бога, мадемуазель! Посмотрите вокруг, и вы увидите, что у меня прием, — резко сказал Чарльз и укоризненно посмотрел на Дину. В конце концов это она отвечает за прислугу. Ему было непонятно, почему она допустила такую недотепу обслуживать гостей.

— Да, сэр. Понимаю, сэр, — сказала Розали. — Но они настаивают. Говорят, что это очень важно.

— Не сомневаюсь, — проворчал Чарльз. — Многие хотели бы добиться встречи со мной, не так ли, Перри? — Чарльз через стол многозначительно посмотрел на Перри Мэдисона, менеджера отделения «Годдард-Стивенс» в Палм-Бич. Перри без конца звонил ему по разным пустякам, утверждая, что дело срочное, а потом извинялся. — Скажи им, что я занят. Пусть уходят, — приказал Чарльз Розали. — А когда вернешься, не забудь сменить пепельницу. Пепел от сигары лежит там уже целый час.

Розали беспомощно посмотрела на Дину, как будто та могла ей помочь. Поняв наконец что это глупо, Розали вздохнула и продолжила:

— Это полицейские, — сказала она Чарльзу. — И они говорят... — Она снова вздохнула, понимая, что как только произнесет это, то сразу же может считать себя уволенной. — Они говорят, что, если вы не подойдете к двери, им придется силой войти в дом и арестовать вас... Кроме того, они просили передать, что не хотели бы портить вам вечер.

На лице Дины отразилась целая гамма эмоций: тревога, недоумение и полное замешательство. Чарльз застыл на месте. Он просто не верил тому, что только что услышал. Полиция? У его дверей? Требует его? Нет, это просто невозможно! Неужели? Неужели?..

Приятное сладкое вино, которое он пил, жгло ему глотку, пока он перебирал в уме все возможные причины визита полицейских. Неужели полиция раскопала что-то о пожаре, в котором сгорел магазин Кэролайн Шоу? Неужели они смогли связать этот случай с ним? Неужели они докопались до того, что именно он организовал этот поджог? Может быть, Рэй оставил после себя улики? Или просто выпил лишку и раскрыл свою пасть, чтобы рассказать обо всем не тому, кому нужно? Неужели все, что Чарльз предпринял, чтобы защитить славное имя Годдардов и гарантировать будущее следующих поколений семьи, как это делали его отец и дед, вдруг обернулось против него?

— Чарльз? — лицо Дины посерело, ее глаза были полны тревоги.

— Все будет хорошо, — сказал он, медленно поднялся со стула и попытался улыбнуться гостям, притворяясь, что сам верит в эти слова. — Все будет хорошо, — повторил он, хотя догадывался, что впервые в жизни не все будет хорошо.

Судье Вильяму Фарадею, который должен был утром председательствовать на слушании дела об опеке, вечером позвонили и сообщили об аресте Чарльза и о выдвинутых против него обвинениях. После того как он ознакомился с письменными показаниями Рэя Лайонса, который обвинял Чарльза Годдарда в убийстве и поджоге, судья Фарадей утром вызвал в свой кабинет Рональда Свитцера и Дугласа Хардинга, чтобы заявить, что он прекращает дело Годдарда против Кэролайн по вопросу опеки над ее сыном.

— Совершенно очевидно, что мальчик останется со своей матерью, — сказал он, глядя поверх очков на адвокатов.

Дуг Хардинг позвонил Кэролайн прямо из здания суда, чтобы как можно скорей сообщить ей хорошие новости.

— Судья закрыл дело, — победным голосом сказал он. — Отныне ни тебе, ни Джеку не о чем волноваться.

Кэролайн вскрикнула от радости и поблагодарила Дугласа Хардинга за все, что он сделал для нее. Она тут же начала обзванивать всех своих друзей.

— Все кончено! — повторяла она снова и снова. — Все кончено!

И она действительно чувствовала себя так, как будто огромный тяжкий груз свалился с ее плеч.

Кэролайн была так счастлива, так рада, что больше никто не сможет забрать у нее Джека, что буквально не спускала с него глаз — она даже перестала ходить на работу в «Корпорацию». Но постепенно она начала приходить в себя, и их жизнь пошла своим чередом. Кэролайн встретилась со страховым агентом, заполнила документы для полиции и пожарной инспекции, в результате чего получила чек на сумму, которая полностью возмещала ущерб от потери ее главного магазина на Ворт-авеню — флагмана «Корпорации». Кэролайн снова наняла того же архитектора, того же декоратора и того же подрядчика, и начались работы по восстановлению магазина.

— Каждый гвоздик, каждая дощечка, каждая лампочка будут совершенно такими же, какие были установлены здесь до пожара, — сказала она Франческе, когда они стояли перед пожарищем, наблюдая за суетой, царившей вокруг. «Корпорация "Романтика любви"» возродится точно так же, как когда-то возродился «Брэйкерс».

— И станет еще лучше, чем прежде, — добавила Франческа, которая настояла на том, чтобы Кэролайн разослала всем приглашенным уведомления, что празднование по случаю открытия магазина откладывается, с указанием новой даты «новоселья», как они это называли.

Бретт, Клиффорд и Жан-Клод постоянно звонили ей, спрашивая, как идет строительство, как поживает Джек и какие у нее планы на будущее. В дни испытаний, которые выпали на ее долю, все они, каждый по-своему, проявили понимание и заботу, и Кэролайн чувствовала к ним благодарность. Только по отношению к Клиффорду она чувствовала еще и вину.

— Клиффорд, я просто не знаю, как мне благодарить тебя за все, что ты сделал для меня и для «Корпорации», Честное слово, не знаю. — Стоял конец ноября. Они говорили с Клиффордом по телефону.

— Во-первых, перестань благодарить меня. Во-вторых, можешь забрать свои серьги, — многозначительно сказал он.

— Они все еще у тебя? — спросила удивленная Кэролайн. — А я-то считала, что после того, как дико я с тобой обошлась, ты вернул их в магазин или подарил кому-нибудь.

— Подарил? Скажешь тоже. Ты что, забыла, что я люблю тебя? — мягко спросил он.

— Конечно, помню, — ответила Кэролайн, вспоминая его слова, его ласковые прикосновения. — Но ведь мы так давно не виделись...

— Это не наша вина, — ответил Клиффорд. — Ведь это твой адвокат посоветовал тебе ни с кем не встречаться, и ты послушалась его. Мне тоже не хотелось рисковать судьбой Джека, несмотря на то что мне было очень тоскливо без тебя.

— Клиффорд?

— Да?

— А где сейчас эти сережки? — спросила Кэролайн, вспоминая переливающиеся золотом, бриллиантами и белыми жемчужинами серьги, которые, казалось, были специально созданы для нее.

— У меня дома в сейфе. А почему ты спрашиваешь?

— Может быть, мне захочется примерить их снова... — сказала Кэролайн, вдруг чувствуя себя счастливой и легкомысленной, какой была в Лондоне. Все эти ужасные месяцы страданий остались позади. У нее был Джек. Благодаря стараниям и помощи Клиффорда она сумела заручиться поддержкой Тамары, Ферди и других инвесторов, чтобы расширить свой бизнес.

— А если я тебе скажу, что меня пригласили в Палм-Бич? — спросил Клиффорд. — Причем на тот же воскресный обед, что и тебя?

— Тамара! — догадалась Кэролайн. Они с Джеком, как всегда, бывали у Тамары и Ферди каждое воскресенье.

— Совершенно верно. Ферди хотел бы обсудить свои финансовые дела, а Тамара, как я понимаю, замыслила что-то вроде сводничества. Она предупредила меня, что ты будешь там, и настаивала, чтобы я тоже пришел. Все это было больше похоже на приказ, чем на приглашение. — Клиффорд рассмеялся.

— Не думаю, что у нас хватит духа нарушить планы Тамары, — с улыбкой сказала Кэролайн. На протяжении всех этих тревожных месяцев Тамара без конца твердила ей, что Клиффорд просто не мог предать любимую женщину. Герцогиня также не раз начинала разговор о том, что он когда-нибудь сделает счастливой одну из женщин на этой земле и что Кэролайн будет просто дурочкой, если не воспользуется случаем. Тамара всегда была прямолинейной.

— Пригрозила самой страшной карой, по сравнению с которой то, что она перестанет разговаривать со мной, — сущие пустяки, — добавил Клиффорд. — Но если серьезно, Кэролайн, я очень хочу увидеть тебя. И это еще мягко сказано...