Если женщина хочет...

– Милли, радость моя! – Счастливая Хоуп подхватила дочку на руки. – Я боялась, что ты опоздаешь. Тетя Дельфина уже готова.

Она повернула Милли к себе спиной и застегнула ей пугови­цы. Потом прикрепила шпильками к ее волосам венок из кремо­вых роз и вручила дочери букет.

– Готова?

Сияющая Милли кивнула.

Хоуп посмотрела в зеркало, чтобы проверить, насколько ужас­но она выглядит в жакете и брюках цвета аметиста. Брюки были слишком тесными, и Хоуп пришлось расстегнуть пуговицу. Ос­тавалось надеяться, что они не свалятся в самый ответственный момент, явив миру поразительно элегантное сочетание длинных панталон и дешевых носков.

– А где Тоби? – спросила она Милли.

– Он с папой.

– С папой? Как сюда попал папа?! – громко ахнула потрясен­ная Хоуп.

– Приехал на свадьбу. Разве меня не приглашали? – раздался голос Мэтта. Он стоял в дверях, освещенный солнцем. Волосы Мэтта были острижены слишком коротко, он выглядел усталым, но ничто не могло испортить его безупречную красоту. На нем был выходной костюм и тот самый галстук, который Хоуп пода­рила ему в Бате на сорокалетие. Он был так хорош, что Хоуп захо­телось броситься в его объятия и остаться там навсегда.

– Мэтт! – радостно воскликнула Дельфина, спускаясь по лестнице под руку с отцом. Замыкала шествие Мэри-Кейт. – Пре­красно! Ну что, все готовы?

Говорить было некогда. Милли пристроилась за тетей Дельфиной, Мэтту и Хоуп пришлось поспешно спуститься в сад и занять свои места.

Музыканты из фольклорного ансамбля, игравшего в пивной «Вдова Мэгуайр», грянули свадебный марш Мендельсона, стран­но звучавший в исполнении скрипки, аккордеона и бодрана . Но Дельфине и Хоуп казалось, что они никогда в жизни не слышали более сладких звуков. Дельфина смотрела на своего дорогого Юджина, который гордо стоял рядом с Эдди в мятом костюме. Хоуп держала Мэтта за руку и была абсолютно счастлива. – Я люблю тебя, – прошептал он, наклонившись к ней.

Хоуп крепко стиснула его руку. Все ее тревоги и гнев бесслед­но исчезли.

– Ну пожалуйста… – с трудом выдавила она, боясь распла­каться.

Вирджиния стояла рядом со своими родными. Маленькая Элисон мирно спала у нее на руках.

– Как ты это сделала? – спросил изумленный Джейми. – Эта девчонка буквально извела нас!

– Элисон знает, что теперь она с бабушкой. – Вирджиния улыбнулась малышке и погладила ее рыжие кудри.

Когда Юджин наконец наклонился и крепко поцеловал Дель­фину в губы, у всех выступили слезы на глазах. Даже Полина не удержалась и полезла в сумочку за бумажной салфеткой.

– Возьми мою, – сказала Мэри-Кейт, передавая пачку сест­ре. – Рада, что пришла?

Полина трубно высморкалась, что, видимо, означало «да».

– Вот и отлично. А теперь пойдем в дом. Мать невесты обяза­на присматривать за угощением. Мы же не хотим подорвать твой авторитет, правда?

– Как жаль, что с нами нет Николь, – сказала Рини, поднося к глазам салфетку. – Ей бы тут понравилось.

– Да уж, – согласилась Сандра, обмахиваясь сумочкой. – А те­бе-то самой нравится?

– Нравится? – повторила Рини. – Не то слово! Я счастлива. Кстати, я поговорила с этим симпатичным священником и ска­зала ему, что моя семья давно уехала отсюда, но я хотела бы най­ти своих родственников. Он обещал помочь мне. Кто знает, а вдруг что-нибудь получится?

Пока Юджин и Дельфина обнимались и целовались с гостями, Мэтт отвел Хоуп в маленький садик за домом. Сэм с надеждой посмотрела им вслед, взяла Милли и Тоби за руки и предложила поискать Динки.

– Почему ты вернулся именно сегодня? – спросила Хоуп, все еще крепко держа Мэтта за руку.

– Потому что наконец поумнел, – ответил Мэтт. – Ты не по­веришь, как я тосковал по тебе.

Хоуп вспомнила о своих бессонных ночах, о мучительных ме­сяцах, когда она считала, что больше никогда не будет счастлива.

– Поверю. Я тоже тосковала по тебе. Думала, ты больше не вернешься. Но умолять тебя я не могла. Сам понимаешь…

– Я долго не понимал этого, – признался Мэтт. – Наверное, все дело в том, что я считал тебя прежней Хоуп, которой и в голо­ву бы не пришло повысить голос. Хоуп, которая при малейшем намеке на ссору просила прощения даже тогда, когда не была ви­новата. Честно говоря, я думал, что ты любишь его и поэтому не звонишь мне каждые пять минут и не умоляешь вернуться.

– Ох, Мэтт… – Хоуп повернулась к нему лицом. – У меня с Кристи ничего не было. Я флиртовала с ним, вот и все, но не су­мела вовремя дать ему понять, что это просто флирт. Я не любила его. Он ничего для меня не значил. Но рисковать из-за этого на­шим браком я не имела права. Я была набитой дурой.

– Ты ни в чем не виновата. – Мэтт нежно погладил ее по ли­цу. – На самом деле я все это знал, но моя гордость страдала. Я не понимал, как ты могла решиться причинить мне боль и почему не умоляешь меня вернуться…

Хоуп покачала головой.

– Если бы я умоляла тебя вернуться, ты решил бы, что измена была, и возненавидел бы меня. Ты должен был простить меня сам, – серьезно сказала она.

– Когда я начал думать об этом, то многое понял, – ответил Мэтт. – Я вел себя недопустимо. Когда мы переехали сюда, я все бросил на тебя, а сам погрузился в свои проблемы. И они оказа­лись мне не по плечу.

– Кстати, ты никогда не говорил мне о трудностях с кни­гой, – сказала Хоуп. – Если бы я знала об этом, то пойяла бы, почему с тобой так…

– Трудно жить? – Мэтт поморщился. – Мне не хотелось при­знаваться тебе. Я много лет считал себя способным на все, а ока­залось, что это не так. Признаться в своем бессилии было бы слиш­ком унизительно. Извини. В результате я стал полным ублюдком. Я забыл о тебе и детях. – Его глаза были полны боли. – Меня убивала мысль о фиаско! Я боялся, что ты скоро обо всем узнаешь, и не мог этого вынести. Я притащил тебя в незнакомое место, предоставил осваиваться в одиночку, а сделать свою часть дела так и не сумел.

– Мэтт, никакого фиаско не было. – Глаза Хоуп сияли. – Я люблю тебя и горжусь тобой. Конечно, ты не совершенство, ну и что? Я и сама не совершенство! – засмеялась она.

– Знаю. Но я забывал о тебе, а это непростительно. Клянусь, это больше не повторится. Особенно теперь. – Он бережно по­ложил руку на выпуклый живот Хоуп.

– Это твой ребенок! – выпалила она.

– Я знаю, – ответил Мэтт. – Знаю, что ты ничего не позволи­ла бы себе с другим мужчиной. Я должен был сразу понять это. Но, увидев тебя с ним, я почувствовал себя полным неудачни­ком, окончательно пал духом и решил сбежать от всего. В том чис­ле и от тебя. – Он понурился. – Если бы я тогда не впал в де­прессию из-за своего романа, ничего этого не случилось бы.

– Но… – Хоуп была сбита с толку. – Как ты узнал, что я бере­менна?

– Во-первых, благодаря Милли. Она считает, что утренняя тошнота – признак каждой взрослой женщины, – усмехнулся Мэтт.

Он рассказал про маринованные овощи, вылитые в туалет.

– А во-вторых… – Мэтт запнулся. – Ты только не сердись, но вчера Сэм позвонила мне. Мы говорили о многом. В том чис­ле и о твоей беременности.

Хоуп возвела глаза к небу.

– Господи, я несколько месяцев умоляла ее не вмешиваться…

Поразительно!

– Сэм любит тебя.

– Меня поражает не то, что она позвонила. Я удивлена тем, что вы смогли побороть взаимную неприязнь и поговорить.

– Смогли. Между прочим, она прекрасно управляется с детьми. Когда они увидели ее в аэропорту, то просто взбесились от радости. А присматривать за ними тяжело. Не знаю, как ты справляешься, – сказал он. – Думаю, нам придется взять няню, чтобы было кому за­ботиться о малышах, если мы куда-нибудь отправимся.

Хоуп растерянно уставилась на него.

– Какую няню? Куда отправимся? О чем ты говоришь? Мы еле сводим концы с концами, у нас нет денег даже на бэби-ситтер. Ты что, решил вернуться в агентство?

– Это долгая история, – вздохнул Мэтт. – Видишь ли, Адам выздоровел, а я успел побыть боссом и понял, что теперь мне бу­дет трудно работать под его началом. Поэтому я решил уйти. Сло­жись обстоятельства по-другому, мне осталось бы только одно: открыть собственное агентство.