Сердолик без оправы

— Энни, как я рад!

— Я тоже.

— Ну как горы, не разочаровали?

— Пока нет.

— Все в порядке?

— Да.

— Энни, мне что, передать привет Джоан?

— Конечно.

— Вы правильно сделали, что позвонили мне.

— Да, я решила, что лишний раз дергать мамочку по таким пустякам, как моя поездка, не стоит.

— Все верно.

— А вы знаете, Огден, что когда идешь по тропе, то нельзя наступать на поваленные деревья?

— Почему?

— Потому что они, как правило, наиболее скользкие в любую погоду и риск получить травму наиболее высок, — поучительно процитировала Аннабел хорошо заученную инструкцию.

— Учту, — откликнулся Огден несколько растерянно.

Аннабел не унималась:

— Да, еще: когда наклоняешь ветку перед собой, не вздумай ее отпускать.

— Ну это понятно. — Огден уже оправился от удивления. — Чтобы она не хлестнула идущего следом за тобой.

— Вы, Огден, прирожденный турист.

— Нет, Энни в горы вы меня не заманите.

— Жаль.

Огден помолчал, а потом неожиданно продолжил:

— Джоан недавно сказала, что ей очень не хватает вас.

— Ничего, осталось всего десять дней.

— Целых десять дней… — Слова прозвучали как один вздох. Вероятно, Огден нацелился на продолжение, но Аннабел решила, что сказано достаточно.

— Мне пора, Огден. Мамочке — привет и поцелуй. — Не затрудняясь выслушиванием ответа, она отключила связь.

На обратном пути в лагерь Гарри Стоун по-прежнему молчал. Как бы заставить заговорить? Очень удачно подвернулся обнаженный корень. Аннабел в полном соответствии с инструкцией поскользнулась и отчаянно вскрикнула. Гарри резко обернулся.

— Нога… — виновато сказала Аннабел, не спеша подняться. — Кажется, подвернула.

— Не шевелись! — Гарри приблизился и опустился на колени. — Держись за меня.

— О'кей. — Аннабел послушно вцепилась в надежное плечо.

— Какая нога?

— Правая.

— Сейчас проверим. — Пальцы Гарри профессионально скользнули по лодыжке, внедряясь в носок. — Больно?

— Нет.

— А здесь?

— Тоже нет.

— Похоже, ты отделалась легким испугом.

— Не заметила этот проклятый корень.

— В следующий раз смотри, куда ставишь ногу. — Гарри медленно выпрямился.

Аннабел по-прежнему не убирала рук с его плеча.

— Извини, Гарри… я это нарочно.

— Да? Ну, я понял.

— Надоело твое молчание.

— Не люблю пустой говорильни.

— Значит, когда будет что сказать, ты скажешь?

— Не сомневайся. Сочту нужным — скажу. — Гарри решительно освободился от ее рук и пошел вперед.

Аннабел последовала за ним. Да, кажется, я все испортила. Ну что ж, снова убедилась в непрошибаемости этого типа. А может, просто он выполняет свои обязанности, которые запрещают неофициальные контакты с клиентами?

Но больше не было часа, чтобы Аннабел Кловер не думала о Гарри Стоуне.

11

Утром пятого дня начались финальные приготовления к походу. Отправление намечалось на полдень. В последний раз подбиралась и проверялась амуниция и снаряжение. Ни один из участников героического восхождения не упустил случая покрасоваться в полном обмундировании перед фотокамерой, принимая самые выигрышные позы на фоне величественных отрогов.

Аннабел без конца проверяла движение молнии на пуховике. Убедившись в надежности застежки, наконец успокоилась и, уютно устроившись на валуне, блаженно прижалась щекой к нагретой солнцем скале. Сняв темные очки и полузакрыв глаза, она грезила о том, что вот-вот предстоит наконец испытать собственными руками, ногами, глазами, ушами — всем телом.

Вздрогнув от негромкого щелчка, она увидела недалеко от себя ухмыляющегося пивного технолога. Роналд Вебб, который все утро орудовал камерами пожилых подружек, фиксируя их всевозможные ракурсы, запечатлел девушку на собственный фотоаппарат, не спрашивая разрешения. Толстяк, незаметно став всеобщим любимцем, позволял себе небольшие шалости, вроде таких неожиданных инициатив. Не успела Аннабел и рта открыть, чтобы потребовать объяснений, как Вебб опередил ее с обезоруживающей улыбкой:

— Ты так славно прикорнула, что просто невозможно было не заснять это для вечности. Не хочешь посмотреть? Не понравится — сотру.

Аннабел недоверчиво взглянула на экранчик. У девушки в красном пуховике на фоне серой скалы было такое счастливое выражение лица, что ничего не оставалось, как поблагодарить мистера папарацци.

— Я тебе скину фотку, — великодушно пообещал он.

Аннабел невольно улыбнулась, подумав, что было бы лучше, если бы этот снимок остался на камере кое у кого другого… Тут оба увидели приближавшегося озабоченного инструктора.

— Что скажете? — обратился к нему Вебб, продолжая любоваться кадром, и протянул камеру.

Стоун внимательно вгляделся в картинку, перевел взгляд на смущенную Аннабел, и опять вспыхнула эта неожиданная милая улыбка. Вспыхнула и погасла.

— Хорошо выгладишь, — заметил он просто.

— Спасибо, — Аннабел отвернулась и уставилась в пространство.

— Так… — тон инструктора оставался деловым, — все готово? Все в порядке? Собирайтесь. Через десять минут отправляемся.

— Хорошо. — Роналд резво зачехлил камеру кинулся к подружкам, громко напоминавшим о своих и его собственных обязательствах.

Аннабел, не спеша нацепить тяжелый рюкзак, продолжала стоять и смотреть на горы, думая вовсе не о них.

Через полчаса на поляне медленно расправлялась основательно вытоптанная трава, ветер забавлялся с забытым чехлом от темных очков, а эхо ушло путешествовать по горам, сопровождая веселый отряд, наконец-то открывший свой великий поход.

Впереди шел Гарри, за ним нестройной колонной маршировала группа, увлеченно обсуждая грядущие перспективы. Роналду была поручена ответственная миссия замыкать путь пилигримов.

Через два часа они подошли к подошве ближайшей горы. Гарри скомандовал вытянуться в цепочку и что-то сурово наказал Роналду. Туристы с готовностью вытянули из-за поясов альпенштоки и принялись за покорение горной тропы, ведущей к высоко расположенному стационарному лагерю.

Тропа показалась Аннабел невероятно трудной. Хотя известно, что в горах легких троп не бывает. Она не слышала голосов, плохо различала дорогу. Пот застилал глаза, рюкзак давил на плечи немыслимой тяжестью, саднили стертые ладони, невольно вырывались проклятья — не то в свой адрес, не то в адрес тропы или того, кто придумал для неопытной девушки такую пытку.

Или слова произносились излишне громко, или слух инструктора оказался излишне тонок, но, после того как вожделенная мечта — выйти на ровное место и упасть на мягкую подстилку — была достигнута, инструктор объявил привал и, не откладывая в долгий ящик, принялся за разбор полетов.

— Итак, друзья, вы получили боевое крещение. На этом пути каждый проявил свои лучшие качества, но, к сожалению, и те, от которых следует избавиться. По крайней мере на время нашего совместного пребывания в горах. Напоминаю: первая заповедь туриста — точное соблюдение указаний инструктора. Не забывайте, я отвечаю за вашу жизнь. Поэтому категорически требую полного послушания.

Гарри строго оглядел притихшую паству и уставился на Аннабел. Она выдержала взгляд, стараясь вложить в ответный взор всю глубину понимания, всю полноту обещания быть послушной и осторожной. Теперь было совершенно непонятно: как могли вырваться сердитые слова? Как она могла оказаться такой малодушной? Вот он, первый урок трудолюбия. Усвоен раз и навсегда. Теперь хотелось лишь одного: идти по тропе — пусть вдвое, вдесятеро труднее, чем та, которую одолела, — рядом с этим странным, суровым, но чертовски притягательным парнем.

Закончив выводы, Гарри Стоун объявил заседание закрытым и удалился с дежурными к очагу, оставив изнемогающих подопечных зализывать раны.

К вечеру, как следует отдохнув после сытного ужина, команда пришла в благодушное настроение, выразившееся в громкой всеобщей болтливости. Учительница географии, возлежа на надувном матраце и прислонив поднятые ноги к ближайшему сосновому стволу, объясняла способ восстановления и групповую эйфорию благотворным действием пониженного давления и разреженного воздуха. Офисная леди, скрывая лицо под свежим слоем защитного крема, утверждала, что она первая из рода Витренсов, поднявшаяся столь высоко. Фермерша объявила место пребывания славной лужайкой для выпаса йоркширских хряков, а остальные принялись пугать эхо горной песенкой, исполнявшейся не в такт и не в лад, но с задором опытных альпинистов.