Счастье приходит летом

— Тебе предложили стать деканом? А диссертацию ты закончил? — Джоанна не торопясь потягивала вино. Странно, но ей хотелось порадоваться за него, хотя одновременно что-то ее удерживало. И она взглянула на него с сардонической усмешкой. — Это так престижно! Доктор Мелоун! Банни, надо думать, была в восторге.

За ее словами последовала такая тишина, что казалось, все вокруг сковало льдом.

— Да, она гордилась этим. Но больше всего ей понравилось, что благодаря моему положению у нее появились новые возможности для развлечений. Ректор университета сказал мне, что она была самой гостеприимной хозяйкой за всю историю их учебного заведения.

Джоанна пожалела, что перевела разговор на Банни. Теперь эта красотка будет глядеть на них из каждого угла в этой слабо освещенной комнате. Конечно, Банни чувствовала себя как рыба в воде, она и выросла в доме, где знают толк в развлечениях.

— Могу я спросить, почему вы развелись? Майкл ответил не сразу, только бровь его выгнулась дугой.

— Мы оба были очень расстроены этим разводом, долго обсуждали, как нам быть, но все-таки приняли решение расстаться. Понимаешь, в чем дело: Банни очень талантлива, она окончила колледж и стала дизайнером, и ей хотелось заниматься самостоятельным делом. Вполне естественно, что надо было ехать в Нью-Йорк, там есть где развернуться. Я же не мог бросить свою работу. Поэтому и решил, что не имею права удерживать ее, а она не хотела мешать мне. И вот… — Он поднял брови, подчеркивая безвыходность ситуации.

— Так, значит, вас разлучила работа?

— Да, других причин не было.

Джоанна внимательно смотрела на него поверх своего бокала. У нее не было оснований не верить ему, однако в его голосе звучало что-то такое, что заставило ее засомневаться, — какая-то бравада, странным образом напомнившая ее собственное состояние.

— Думаю, что в конце концов все для тебя устроилось к лучшему. К тому же и детей у вас не было.

— Не знаю… А мне хотелось бы иметь детей. Мы надеялись, что и у нас родится ребенок, но у Банни случился выкидыш. — Его глаза были прикрыты, как будто он хотел спрятаться в темной пещере где-то глубоко внутри себя.

— Я тебя понимаю, — с сочувствием сказала Джоанна. В голове у нее все перемешалось. — Ребенок приносит в семью столько счастья, сближает супругов.

— Да, могу представить. Это… был бы мальчик.

— Вам так сказали? — Джоанна смотрела, как он наливает вино.

— Да, в больнице. Мы хотели назвать его Питером. В честь его деда Питера Уилкокса.

Джоанна помолчала, обдумывая услышанное. На ее лице застыла дежурная улыбка. Она пыталась сохранить серьезное выражение, но вдруг испугалась, что не выдержит и рассмеется.

— Ты что? — насторожился Майкл, очнувшись от своих мыслей.

— Да так, ничего. Я только подумала, какое же еще имя можно дать сыну, если его мать зовут Банни. — Все же ее голос предательски дрогнул, и она сделала большой глоток вина, чтобы скрыть это. А если бы у них родились другие дети, как бы они их назвали: Флопси, Мопси и Коттонтэйл? [1]

И тут же ее пронзило чувство вины. Как можно шутить над чужим горем?

Майкл пошевелился с такой осторожностью, как будто сидел на куче колючек.

— Да, кстати, об именах. У твоего сына необычное имя — Кэйси. Почему вы его так назвали?

— Моего сына? — переспросила Джоанна, невольно выпрямившись. Вопрос застал ее врасплох. Хотя она еще не понимала, что случилось, но почувствовала опасность. Необходимо было встать на защиту Кэйси. Немедленно. — Сразу после свадьбы мы с Филом поехали во Флориду. Пока путешествовали, побывали во многих местах. Было там одно местечко под названием Кэйси. Там, насколько я понимаю, и получился наш сын.

— А-а, вон оно что. Это имя напоминало вам о той поездке, — пробормотал Майкл.

Все это были ее выдумки. Просто Джоанне нравилось это имя. Зачем она снова солгала? Она не хотела, слова вылетели сами собой. Но одного мгновения безотчетного страха хватило, чтобы придумать эту историю. Она уже не в состоянии была контролировать себя. Ею руководила какая-то другая сила. Ей нужно было доказать Майклу, что ему не удалось разбить ее сердце и жизнь. Джоанну так и переполняло желание ткнуть его носом в свое благополучие и счастье. Все дело тут в уязвленной гордости и чувстве собственного достоинства. Она понимала это, однако чувствовала, что есть здесь еще что-то, какой-то неосознанный страх. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Майкл заподозрил ее во лжи.

Майкл смотрел в темноту мимо Джоанны. Лицо его казалось высеченным из гранита.

Злишься, обманщик, двуличная душа! — мысленно бросила она Майклу. — А ты помнишь, как я любила тебя? Может быть, ты подумал, что поехать туда мы могли бы вдвоем с тобой? Неужели жалеешь о том, чего ты лишился, предав меня?..

Но тут его глаза вновь остановились на Джоанне, и в них было одно только безразличие. Она ничего для него не значила. Ему было все равно, с кем говорить — с ней или со случайным попутчиком где-нибудь в автобусе.

— Мы с Банни тоже пару раз ездили во Флориду. Там хорошо, но все же не сравнить с Ямайкой. Мы там были во время свадебного путешествия. В октябре там просто здорово.

Воображение тут же нарисовало Джоанне вереницу образов: Майкл и Банни бегут к морю через волны прибоя, Майкл и Банни обедают в кабинете на двоих в роскошном отеле, Майкл и Банни в объятиях друг друга… И все это лишь несколько недель спустя после того, как он соблазнил другую девушку.

Джоанне вдруг расхотелось продолжать эту игру. Дело могло зайти слишком далеко, в таком случае ей грозило остаться в проигрыше. Как и всегда, когда ей приходилось состязаться в чем-либо с Майклом. Она резко встала.

— Если ты не возражаешь, я, пожалуй, пойду. С ног валюсь от усталости. И Кэйси всегда рано встает. Но я рада, что нам удалось поговорить. Очень было приятно.

Ледяные глаза Майкла вдруг пронзили ее.

— Да, чудесный получился вечер.

— Спокойной ночи. — Больше она ничего не сказала, лишь выдавила из себя улыбку.

Он откинулся в кресле, и его губы растянулись в какой-то демонической мстительной усмешке.

— Приятных сновидений, Джоанна.

Она поспешно поднялась по лестнице, но не успела дойти до своей комнаты, как слезы отчаяния брызнули у нее из глаз.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Сквозь сон Джоанна услышала частые негромкие постукивания и решила, что это дождь стучит по крыше ее дома в Нью-Хэмпшире. Но, открыв глаза, она увидела жалюзи на окне, сквозь щели которых пробивались солнечные лучи, освещая незнакомую комнату неровным бледным светом, как на полотнах импрессионистов. Толчком к ней вернулось сознание, и она вспомнила, где находится.

Снова донеслись те самые негромкие постукивания. Не шевелясь, Джоанна вслушалась. Стук раздавался откуда-то со стороны гостиной, это стучала пишущая машинка Майкла. Накануне он говорил ей что-то о работе, которую должен закончить этим летом и ради которой приехал на остров, хотя и не объяснил, что это такое. Наверное, диссертация. Или статья для научного журнала.

Джоанна зевнула и прогнала эти мысли из головы. Какое ей дело до занятий Майкла Мелоуна! Несмотря на крайнюю усталость, вечером она едва смогла уснуть. Несколько часов она пролежала, слушая ночные звуки; Майкл ходил взад-вперед по комнате на первом этаже, булькал газ в баллоне под окном, едва слышно дышал Кэйси на соседней кровати. Около одиннадцати она услышала, как Майкл вышел из дома. Она понятия не имела, куда он пошел, но, когда он вернулся — несколько часов спустя, — еще не спала. И все это время вспоминала, что они говорили, а особенно то, о чем не говорили. Ирония ситуации была в том, что их последнее лето занимало в его мыслях не меньшее место, чем в ее, она была уверена в этом, по-другому просто быть не могло. И все же ни один из них не осмелился затронуть эту тему. Что ж, так, наверное, даже лучше. Она и сама предпочитает не вспоминать о том времени. У нее и так полно забот, и не хватало еще заново переживать прошлое!