Второй медовый месяц

— Думаю, вы отлично умеете помогать… набираться опыта, мистер Тайсон. Эти красные розы… — Она покачала головой и со смехом вышла, вихляя широкими бедрами.

Нечего сказать, хороша шуточка!

Пейдж не пошевелилась, чтобы ее проводить. Она так и застыла в дверях. Похоже, это происшествие заинтриговало личную помощницу Рейда.

Она что, собирается поинтересоваться, что происходит в его личной жизни? Или ждет, когда он скажет, кто вправе посылать ему розы? Рейд должен был признать, что Пейдж считает себя первой кандидаткой на то, чтобы набраться у него нового опыта, а эти розы могли, в ее глазах, все испортить.

Не то чтобы он что-то обещал Пейдж. Он просто не был уверен, что хочет того, что она незаметно, но совершенно недвусмысленно ему предлагала. И согласие поехать вместе с ней в Лондон, в «Дьюрли-Хаус», означало если не зеленый свет, то по крайней мере желтый.

И все же он ей не принадлежит. И пусть она об этом даже не думает. Никогда. Рейд посмотрел ей прямо в глаза и невольно спросил:

— Что-то еще, Пейдж?

Пейдж посмотрела сначала на розы, потом на него.

— Я думала, ты захочешь их куда-нибудь отправить. В больницу или в приют.

— Я дам знать.

После этого она уж точно должна была выйти. Пейдж кивнула и удалилась. Одним из ее бесценных качеств было умение вовремя уйти. Пейдж Колдер была очень понятливой и спокойной помощницей. Рейд не мог не признать, что она умеет сглаживать все углы. Может быть, слишком ровно сглаживать? — невольно подумал он.

Утром его разрывали сомнения. А тут еще и эта дурацкая корзина роз, от которой его досада только усилилась. Кому доставляет радость развлекаться за его счет?

Рейд вытащил из корзины конверт. С растущим» нетерпением вскрыл его, достал листок бумаги и хотел было его порвать, но увидел, что на нем написано: «Эти розы — в знак, того, что я люблю тебя и благодарна за фантастическую ночь. Джина».

Глава шестая

Джина поднималась по ступенькам в офис Рейда, и в ее ушах не переставая звучал комплимент секретаря в приемной: «Миссис Тайсон, вам так идет оранжевое!» Эти слова поддерживали ее по пути наверх.

Вчера Джина заказала себе оранжевое платье, отлично подчеркивающее фигуру. Сегодня же пошла в бутик, примерила это платье, заплатила и прямо в нем вышла на улицу. Ярко и смело, решила она про себя. И очень привлекательно.

Добравшись до нужного ей этажа, она сделала глубокий вдох и вошла, высоко подняв голову, расправив плечи, подобрав живот. Был полдень. Самое время для ленча.

Розы должны были подготовить почву. Цветочница заверила ее, что корзина вручена Рейду лично в руки. Значит, никаких проблем. Значит, ему теперь известно, что она не больна и совершенно ни о чем не жалеет. Совершенно!

С тех пор как Бобби передал ей слова отца, она ни секунды не сидела в бездействии. Ее мысли были четки и ясны, как никогда. Джина точно знала, как ей действовать, и действовать безотлагательно. Был ли это инстинкт или интуиция, было ли это разумно или нет, такие подробности ее не волновали.

Пейдж Колдер сидела в приемной Рейда с видом классической секретарши. Очень светлые волосы были забраны в аккуратную французскую косу. Макияж состоял из искусно подобранных светлых тонов. Темнорозовая блузка придавала ее строгому английскому костюму более женственный вид.

На мгновение Джина смутилась. Пейдж была похожа на прекрасную бледно-розовую английскую розу. Может быть, эта скромная элегантность Рейду больше по душе, чем ее дикая страстность?

Тряхнув головой, чтобы отогнать сомнения, Джина сказала себе, что теперь отступать некуда. Она заставила себя двигаться вперед, не размышляя о возможности поражения. В конце концов. Рейд не умрет, если она зайдет к нему.

— Как поживаете, Пейдж? — приветливо спросила она. Голова помощницы Рейда резко вскинулась от деловых бумаг. Джина улыбнулась и продолжала, не давая той вставить слово: — Отлично выглядите сегодня. Впрочем, как и всегда. Но сегодня вы просто ослепительны. Как жемчужина.

Продолжая говорить, Джина подошла к двери кабинета Рейда, и Пейдж вскочила на ноги, протянув руку вперед, словно пытаясь задержать Джину.

— Миссис Тайсон…

— Пожалуйста, зовите меня Джиной. Уверена, что моего мужа вы зовете Рейдом. Я хочу, чтобы и со мной вы были проще. И пожалуйста, продолжайте заниматься вашим делом. Я загляну к нему сама.

Джина повернула ручку двери, предупреждая возможное противодействие Пейдж, распахнула дверь и, быстро войдя в кабинет, захлопнула ее за собой. Она повернулась лицом к Рейду и смело ему улыбнулась.

Сердце Джины бешено колотилось, и ей необходимо было оставаться в прежней уверенности, что она на верном пути. Все у нее внутри было напряжено. Надо было расслабиться. Только ее ум по-прежнему четко работал. Смелее, говорил он. Не теряй решимости.

Рейд сидел в своем кресле, откинувшись на спинку, положив ноги на стол, упершись подбородком в грудь. Он мрачно и хмуро смотрел на корзину великолепных цветов, стоявшую на краю его стола.

Внезапное вторжение жены его испугало.

Он резко вскочил на ноги и поднялся за столом в полный рост. Целая гамма чувств пробежала по его лицу — изумление, вина, гнев, сарказм, ирония. В конце концов на его лице застыло беспокойство, сквозь которое проглядывала напряженность.

Рейд молча смотрел на жену. Казалось, он просто не знал, как реагировать на ее улыбку, на ее цветы или на ее неожиданное появление в его офисе. По какой-то необъяснимой причине это придало Джине уверенности по крайней мере для того, чтобы продолжать. Он ждал инициативы от нее. Ей необходимо проявлять инициативу.

Она подалась вперед, продолжая улыбаться, и нараспев сказала:

— Я сегодня утром чувствовала себя такой счастливой, и мне захотелось, чтобы ты знал об этом, — Джина указала на розы. — И я хотела сделать тебе сюрприз.

— Тебе это удалось, — произнес Рейд, не двигаясь с места.

Это, вкупе с воспоминанием о его вчерашних словах, побудило ее продолжать. Джина, у тебя что-то стряслось с ногами, раз ты не могла прийти ко мне? Сегодня он не сможет обвинить ее в том, что она не пришла к нему. Он стоял не двигаясь и смотрел на нее, и от этого Джина остро чувствовала все предметы своей одежды — или их отсутствие — под платьем: чулки, оставлявшие половину бедер обнаженными, и подвязки. От этого к низу ее живота прилила горячая волна. Она продолжала говорить, стараясь, чтобы ее речь не звучала нервно:

— Я подумала над твоими словами о том, что не проявляю активности, а жду ее от тебя. И еще я вспомнила, какое удовольствие для меня было получать от тебя розы. — И мне захотелось, чтобы и ты почувствовал мою любовь к тебе.

На ее щеках вспыхнул румянец под цвет роз.

— Мужчинам нужно несколько иное, — пробормотал Рейд. Что это — смущение? Чувство вины за то, что он сам не догадался послать ей розы? Он не делал этого уже очень давно, с самого рождения Джессики.

Она, не желая сдаваться, обогнула стол и подошла к Рейду.

— Почему иное? Это знак любви, неважно, с чьей стороны.

— Да? — спросил он напряженно и подозрительно, скорее с вызовом, чем с благодарностью.

— А что же еще? — Джина почувствовала, как у нее перехватывает горло.

— Игра, — ровным голосом ответил Рейд, пристально глядя ей в глаза. — Хитрая игра.

— Рейд, не надо такого цинизма, пожалуйста. — Она поставила сумочку на стол и протянула руки, чтобы обнять его, всем своим видом показывая, что не одобряет такого мнения. — Я люблю тебя и хочу показать тебе это. Прямо сейчас.

Разве что-то случилось с твоим языком, если ты не могла сказать мне о своем страстном желании?

Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать мужа.

Он как будто оцепенел, в глазах по-прежнему стоял холод.

— Давай вместе пообедаем, а после займемся любовью, — промурлыкала она, пытаясь смягчить его жесткое выражение. — Я сняла для нас номер…

— Ради Бога, хватит! — рявкнул Рейд, яростно отрывая от себя ее руки. — За одну ночь невозможно так перемениться. Джина, я не дурак. Не заставляй меня потерять к тебе еще и уважение.