Душенька

– С ума сошел? – сказала я, держась за щеку. Я не чувствовала за собой никакой вины, а даже если бы чувствовала, то не признала бы за Игорем права бить себя. Оставалось только надеяться, что дело разъяснится каким-нибудь необычайным образом – например, на щеке у меня сидел особо опасный комар, переносящий малярию, холеру и бубонную чуму разом, и Игорь убил его этой пощечиной...

Ну конечно же, никакого комара не было. Игорь схватил меня за плечи и тряхнул так, что у меня зубы щелкнули.

– Ты думаешь, я не знаю ничего? Какая же ты дрянь, оказывается! Строишь из себя целку-невидимку, а сама шляешься с мужиками по ресторанам? Что, богатенького хахаля себе нашла, толстая шлюха?

Он еще что-то говорил, но больше мне не хотелось его слушать. Я высвободилась из его рук, сама удивившись, как нетрудно мне это далось – все-таки я большая и сильная девочка. Одной рукой я взяла его за воротник рубашки, а другой за ремень джинсов, легко приподняла, как котенка за шкирку, и бросила в заросли шиповника, обрамлявшие аллею. Раздался страшный треск, Игорь закричал и заматерился. Я не стала ждать, когда он выберется из колючих кустов, и поспешно удалилась.

Повторюсь – я не чувствовала за собой вины.

Да, я была в ресторане. Да, с мужчиной. Но что в этом плохого? Неужели, съев артишоки по-провансальски и посмеявшись над шутками Олега, я одним махом попала в разряд падших женщин, которых можно без зазрения совести обзывать последними словами и бить по щекам? Ведь нет? Значит, Игорь был неправ. И я ему на это указала теми методами, которые он выбрал для нашего общения сам.

Все же на душе у меня было нехорошо. Я пришла домой, мама обрадовалась моей пятерке, усадила за стол, поставила приборы, села против меня и только тогда сказала как бы вскользь:

– Ты с Игорем встретилась? Он час назад прибегал. Какой-то взвинченный. Где она, кричит, где. Я ему сказала: в школе, где ж ей еще быть. А он мне: вот и я так думал. И убежал. Дуся, чего случилось-то? Поссорились?

– Расстались, – ответила я маме, решив, что врать нет смысла. – Слишком он много командовать начал.

Я думала, она охнет и схватится за сердце. Маме нравился Игорь, она была не против нашей дружбы... Но она только энергично кивнула:

– И правильно! Рано тебе себя пока свободы лишать из-за первого попавшегося мальчишки. Закабалиться-то успеешь. Ну, давай я тебе положу. Рубец-то твой вчера так мы и не попробовали.

Да, маме удалось меня удивить. Но одна мысль не давала мне покоя – как Игорь узнал, что я была в ресторане? С одной стороны, глупо было ломать над этим голову – ведь я, отправляясь на свидание, не особенно-то и пряталась. А с другой – он живет в двух автобусных остановках от меня, и в этот день должен был дома готовиться к экзаменам. Нас видел кто-то из общих знакомых? Моих или его одноклассников? Но кто так оперативно наябедничал?

И только ночью я поняла, кто это был. Конечно, в «Морском оркестре» я была увлечена и едой, и собеседником, поэтому не очень-то смотрела по сторонам, но все же ощутила на себе неприятно-пристальный взгляд смутно знакомых глаз.

«Она дочь знакомого моего отца. Студентка. У меня с ней ничего нет».

Черноволосая, яркогубая автоледи на «Фольксвагене»! Пожалуй, мне стоило бы быть благодарной ей. Разве она не оказала мне услугу? Увидела в ресторане счастливую соперницу, быстро позвонила Игорю, наплела с три короба, завела его как следует и стала ждать результата.

И она его получила.

А я... я получила Олега.

Конечно, не совсем. Не всецело. Не так, как бы мне хотелось.

Но и то, что доставалось на мою долю, было так прекрасно, так нежно, так грело душу и волновало плоть, что мне этого хватало.

Я отдалась ему во вторую нашу встречу. Он приехал за мной на машине, повез за город, собирать ландыши. Машина у него была красная. Меня преследовали красные машины.

– Как называется твой автомобиль? – спросила я.

– Гаруда, – ответил Олег.

– Нет такой марки.

– Это не марка. Это имя собственное.

Никаких ландышей мы не нашли. Судя по торчащим там и сям ландышевым листочкам, здесь прошли охотники за дарами природы – те, что продают потом туго связанные суровыми нитками хрупкие букетики.

Зато мы нашли друг друга.

Я удивилась – не могу сказать, что часами размышляла об этом, но вот уж никак не ожидала, что не все мужчины одинаковые. У меня не было задушевной подруги, с которой я могла бы обсудить детали... В общем, я была несколько не готова к возможностям Олега и в первый раз, вероятно, высказала свое изумление слишком откровенно. Но ему это даже польстило.

А в общем, все произошло как-то слишком быстро, да и вряд ли могло быть иначе в лесу, где то и дело могли показаться посторонние, а вездесущие комары и муравьи готовы были в любой момент вцепиться любовникам в обнаженные части тела. В машине же нам разместиться не позволяли мои габариты – проблематично было соединиться с желаемой отдачей, да и мне вовсе не улыбалось намертво застрять между сиденьями и стать посмешищем для команды спасателей...

На третье свидание Олег повез меня в придорожный ресторан, где якобы для проезжих дальнобойщиков жарили и подавали какие-то необыкновенные шашлыки.

Но шашлыки оказались самые ординарные – подсохшие кусочки темного мяса на картонных тарелках, обильно политые острым соусом. У нашего визита в ресторан «Дальнобойщик» была другая причина – номера, которые сдавались на втором этаже, над рестораном.

– У тебя паспорт есть? – шепотом спросил меня Олег.

– Нет, – ответила я.

– И у меня. Но ничего, я все улажу. Надеюсь, они не примут тебя за несовершеннолетнюю.

У меня загорелись щеки, но Олег уже ушел договариваться с хозяином.

Выделенные нам апартаменты были ужасны. В крошечном тамбуре я сразу услышала звук ворчащего сливного бачка – дверь в совмещенный санузел была распахнута, оттуда невыносимо несло хлоркой. Унитаз был засыпан ею едва не до краев. Над эмалированным корытом изгибался ржавый шланг душа. Комната была обставлена с претензией даже на роскошь. В углу красовался фикус – впрочем, искусственный. На стене висела картина – обнаженная девушка страстно обнимала льва. Мордой лев смахивал на писателя Тургенева. Огромная кровать была застелена красным плюшевым покрывалом, такие же накидки красовались на креслах. Пахло застоявшимся табаком, пролитым алкоголем и пылью. Я стояла, не решаясь сесть. Олег тоже, видимо, чувствовал себя неуютно.

– Семейная гостиница, – пробормотал он под нос и щелкнул пальцем по живописному полотну. – Варварская роскошь.

От его щелчка из-под картины выбежал крупный коричневый таракан и понесся, виляя, по обоям.

– Давай-ка и мы, Душенька, последуем его примеру и убежим отсюда...

Прости, что привез тебя сюда, – сказал Олег, когда мы уже отъехали от гостиницы. – Понимаешь, объявление прочитал. Семейная гостиница, домашний уют, полная конфиденциальность...

Я промолчала. Мне вдруг многое стало понятно. Конфиденциальность – это ведь когда пытаются что-то скрыть? Ну или как-то так.

– Ты женат? – спросила я наобум.

Он помолчал, а потом ответил:

– Все сложно.

...Если у меня когда-нибудь родится дочь, я научу ее бежать от мужчины, который говорит, что, мол, «все сложно». Никогда, скажу я ей, никогда, дорогая, не участвуй в «сложных» отношениях. Ни на каких условиях, ни в какой роли! «Да ладно, мам», – вот что она мне скажет и убежит на свидание. Чужой опыт никому не нужен, особенно если ты влюблен. К тому же принято считать, что от любви глупеют. Должна сказать, меня это не коснулось. От любви я поумнела и стала замечать вещи, раньше мне недоступные.

Итак, у моего возлюбленного была невеста, девушка, постоянная партнерша, подруга – называйте это, как хотите. По крупинке собирая информацию о ней, я составила для себя образ этой особы и уяснила стиль их отношений с Олегом.

Или мне казалось, что уяснила.

«Та, другая» была, казалось мне, натурой рассудочной и холодной. Она не одобряла юмора Олега и не смеялась его шуткам – именно поэтому он с таким удивлением и восторгом смотрел на меня, когда я закатывалась своим фирменным смехом. Она не одобряла также пустого балагурства, обрывая его резким: «Не паясничай!»