Никогда-никогда 3 (ЛП)

— Мамина, — отвечает он. — Утром я написал, что мы сдали твою в мойку, и нам нужна ее тачка.

Я знал, что он хороший парень.

— Значит… Джанетт, да? — спрашиваю я.

Лэндон отворачивается к окну.

— Заткнись.

Капот Ленд Ровера был смят до такой степени, что превратился в массу искореженного металла и осколков. Но, судя по всему, повреждения были только внешними, поскольку машина завелась с первого раза.

Мне так и хотелось снова зайти за ворота и накричать на ту безумную женщину, что сбила нас с верного пути, но я не стал этого делать. Папа Чарли и так перевернул ее мир с ног на голову.

Я неторопливо еду к дому Чарли и жду ее в конце дороги, как мы и договаривались. Отправляю ей сообщение с описанием этой машины.

Пока жду ее, начинаю мысленно продумывать различные теории. Единственное объяснение нашей ситуации, которое мне удалось найти, имело сверхъестественный характер.

Проклятье.

Похищение инопланетянами.

Путешествие во времени.

Опухоль головного мозга?

Бредятина полная.

Тем не менее, все эти идеи я записываю, и в этот момент открывается пассажирская дверь. Меня обдувает порыв ветра, и Чарли садится внутрь. Мне невольно захотелось, чтобы этот ветерок принёс её прямиком в мои объятия. Ее волосы влажные, а одежда свежая.

— Привет.

— Привет, — она застегивает ремень безопасности. — Что пишешь?

Передаю ей блокнот с ручкой, а затем выезжаю со двора. Девушка читает мой краткий список.

Затем говорит:

— Это полный бред, Силас. Мы поссорились и расстались за ночь до того, как это случилось. На следующий день мы ничего не помнили, кроме всяких мелочей, типа книг и фотографии. Так происходит неделю, пока я опять не теряю память, а ты — нет. — Она подбирает под себя колени и стучит ручкой по блокноту. — Что мы упускаем? Что-то важное. Я ничего не помню до сегодняшнего утра, значит, вчера случилось что-то, из-за чего ты перестал забывать. Что вчера было?

Я отвечаю не сразу. Обдумываю ее вопрос. Всё это время мы предполагали, что к этому имеют отношение другие люди. Например, Креветка и ее мама. С какой-то период я думал на отца Чарли. Но, возможно, мы ошибались. Может, всё дело в нас самих.

Когда мы доезжаем до моего дома, к правде мы не приблизились ни на шаг. Ни ближе, чем сегодняшним утром. Ни ближе, чем два дня назад. Ни ближе, чем неделю назад.

— Войдем через заднюю дверь, а то родители могут еще не спать.

Последнее, что нам сейчас нужно, это чтоб они увидели, как я тайно провожу Чарли к себе в комнату. Если войдем через заднюю дверь, то сможем обойти кабинет отца.

Она оказывается открытой, и я захожу первым. Убедившись, что внутри никого нет, я беру Чарли за руку и спешно веду ее по лестнице в свою комнату. К тому времени, как я закрываю за нами дверь, мы оба тяжело дышим. Девушка смеется и падает на мою кровать.

— Это было весело! Могу поспорить, мы и раньше так делали.

Она садится и с улыбкой убирает волосы с глаз. Затем оглядывает комнату, в очередной раз видя её впервые. В моей груди зарождается тоска по тем ощущениям, которые накатили на меня в отеле, когда она заснула на моих руках. По чувству, что я сделаю абсолютно всё, чтобы вспомнить, каково было её любить. «Господи, как я хочу всё вернуть. Почему мы расстались? Почему позволили ссоре наших семей встать между нами? Глядя на нас со стороны, я даже верю, что мы были родственными душами, пока не разрушили наши отношения. С чего мы взяли, что можем перечить судьбе?»

Я замираю.

Взглянув на меня, Чарли сразу понимает, что мне в голову пришла идея. Она придвигается к краю кровати и склоняет голову набок.

— Ты что-то вспомнил?

Я сажусь на кресло и качусь к ней. Беру ее за руки и сжимаю их.

— Нет. Но… у меня появилась одна теория.

Девушка выпрямляется.

— Что за теория?

Уверен, вслух это прозвучит более безумно, чем в моей голове.

— Ладно, итак,… наверное, это покажется тебе глупым. Но прошлой ночью,… когда мы были в отеле…

Она кивает, как бы позволяя мне продолжать.

— Последняя мысль, промелькнувшая в моей голове перед сном была о том, что, пока ты считалась пропавшей, я не чувствовал себя целым. Но, найдя тебя, я впервые ощутил себя Силасом Нэшом. До того момента я никем себя не чувствовал. И я помню, как поклялся себе, что больше никогда не позволю нам разделиться. Поэтому… я подумал… — отпускаю ее руки и встаю. Пару раз обхожу комнату, пока Чарли тоже не встает. Мне не должно быть стыдно произнести следующую часть вслух, но, увы. Это глупо. Как и всё остальное, что происходит сейчас в нашей жизни.

Я нервно потираю затылок и смотрю Чарли прямо в глаза.

— Чарли? Что если,… когда мы расстались,… то пошли наперекор судьбе?

Я жду, что она рассмеется, но вместо этого руки девушки покрываются мурашками. Она трет их и плавно опускается обратно на кровать.

— Бессмыслица, — бормочет она. Но в ее речи нет убежденности, а значит, часть её считает эту теорию достойной рассмотрения.

Я тоже сажусь в кресло и придвигаюсь к ней.

— Что, если мы должны были быть вместе? А своим поведением мы спровоцировали своего рода,… не знаю,… раскол.

Девушка закатывает глаза.

— То есть, ты хочешь сказать, что вселенная стёрла наши воспоминания, потому что мы расстались? Звучит немного самовлюблённо.

Я качаю головой.

— Знаю. Но да. Гипотетически… представь, что родственные души существуют. И когда они сходятся, им уже нельзя расставаться.

Она складывает руки на коленях.

— И как это объясняет, что ты на этот раз ничего не забыл?

Я снова начинаю мерять шагами комнату.

— Дай мне минутку на раздумья.

Она терпеливо ждет, пока я брожу туда-сюда. Затем поднимаю палец.

—Обещай меня выслушать, ладно?

— Я слушаю.

— Мы любили друг друга с детства. Между нами определенно была связь, длиной во всю нашу жизнь. До того момента, как на нашем пути не возникли внешние факторы. Ссора отцов, ненависть наших семей. Ты точила на меня зуб, потому что я считал твоего папу виновным. Здесь есть некая схема, Чарли. — Я беру блокнот и просматриваю список вещей, которые мы не забыли. — Мы помним то, что определяло нашу личность. Наши страсти и увлечения. Ты помнишь книги. Я помню, как работать с фотоаппаратом. Помним тексты наших любимых песен. Исторические и общеизвестные факты. Но мы забыли то, что навязывали нам другие. Например, я забыл, как играть в футбол.

— А люди? — спрашивает она. — Почему мы забыли всех знакомых?

— Они имплицируют слишком много побочных воспоминаний. Мы бы помнили, как познакомились с ними, какой отпечаток они оставили на нашей жизни. — Снова чешу затылок. — Не знаю, Чарли. Многое из этого кажется бредом. Но прошлой ночью я снова почувствовал с тобой связь. Словно я любил тебя годами. А этим утром… я не потерял память, как ты. Это должно что-то значить.

Чарли встает и начинает шагать по комнате.

— Родственные души? — бормочет она. — Это почти так же глупо, как проклятье.

— Или как синхронная амнезия у двух человек?

Она прищуривается. Я вижу, как крутятся шестерёнки в её голове, пока она жует подушечку большого пальца.

— Хорошо, тогда объясни, как ты влюбился в меня всего за два дня? И если мы родственные души, то почему я не влюбилась в тебя? — она останавливается и ждёт моего ответа.

— Большую часть времени ты провела взаперти в своём старом доме. Я же весь этот час искал тебя. Читал наши любовные письма, копался в твоём телефоне, читал твои дневники. Когда я нашел тебя, то уже чувствовал, будто мы знакомы. Пока я читал записи из нашего прошлого, то снова ощутил себя связанным с тобой, словно вернулась часть моих былых чувств. Для тебя же я был практически незнакомцем.

И снова мы сидим, думаем. Пытаемся представить возможность, что в этом есть какая-то логика.

— Значит, ты предполагаешь,… что мы были родственными душами. Но затем внешние факторы уничтожили наши личности, и мы перестали любить друг друга?