Непокорный (ЛП)

Ничего не происходило. До конца дня.

У меня был ужин с родителями, во время которого они спрашивали меня, когда будет продлён мой контракт со школой (наверное, никогда?), когда я встречу мужчину (аналогично, но эй, я нашла горячего мальчишку, которому известно то, как орально удовлетворить женщину тринадцатью различными способами) и почему мои щёки так пылали (смотрите ответ на вопрос номер два).

Всё прошло неплохо. Еда была отличной. Компания... заставила меня почувствовать себя самым большим разочарованием человечества.

В этом вся суть быть дочерью Селии и Стюарта Гринов. В ту самую минуту, когда моя мечта стать балериной умерла, умерла и их гордость за меня. Я больше ничего не умела делать так хорошо, и думаю, что они знали об этом.

И они сделали так, чтобы я тоже помнила об этом.

Это не было оправданием тому, почему я была такой. Бездарной и саркастичной, но это точно не помогало.

Мы втроём вернулись к нашим машинам и прошли мимо главного фонтана в центре Тодос-Сантос напротив парка Либерти, с полу-знаменитым озером, жилищем пугающе агрессивных лебедей. Подростки всегда ошивались там по выходным, слушая громкую паршивую музыку. (Думаю, это одна из причин, почему лебеди были так склоны к нападениям). Но не в ту ночь. Той ночью там было тревожно тихо.

Мы с родителями собирались повернуть за угол и отправиться на автостоянку, когда я увидела проезжающий рядом с нами серебряный «Мерседес Бенц Макларен», который принадлежал Вишесу. Я не могла не обратить внимание на машину за пятьсот тысяч, ОНА ЕХАЛА ПРЯМО ПО ДОЛБАННОМУ ТРОТУАРУ нам навстречу.

Малыш сигналил людям так, как будто этот город принадлежал его отцу. К сожалению, его отец в самом деле владел этим городом. Отец Вишеса был так богат, что попадал в списки «Форбс» каждый грёбанный год.

Может быть, поэтому его сын чувствовал, что имеет право давить всех и всё подряд, с горечью подумала я.

Пешеходы расступались и уступали дорогу, принимая его поведение с опущенной головой. Все знали, кто он такой, и что важно, кем он будет — могущественным, необузданным кретином и наследником непомерной части деловых активов в Тодос-Сантос.

Мы с родителями остановились, наши рты сложились от удивления в букву «о». Мы наблюдали, как мой ученик припарковался на газоне, вышел из своего авто и направился к стайке детей у озера.

Чёрт, всадите мне ножницы прямо в бок. Старшие спортсмены стояли за подростками, они оживлённо кричали и толкали их, все было на грани того, чтобы разразилась большая драка.

Я увидела там Джейми. Мои глаза сразу же прилипли к нему, на уровне инстинкта, ещё до того, как мой мозг осознал, на кого именно я смотрю. Он прислонялся к беседке, тихо разговаривая с Дином Колом и Трентом Рексротом, бывшим капитаном футбольной команды, на ноге которого был наложен свежий гипс. Дерьмо. Он опять сломал её? Что произошло сегодня на игре?

Джейми, Трент и Дин разговаривали между собой, нахмурив брови с задумчивым выражением на лицах. Я узнала некоторых детей, стоящих на коленях, с пораженно опущенными головами и руками за спиной. Все в будущем или прошлом игроки школы «Всех Святых».

«СексиЗасранцы» что-то задумали, я знала. И это не выглядело как какая-нибудь добровольная игра вроде «Вызовов».

Всё выглядело довольно серьёзно.

Вишес раскатал рукав своей белой футболки и вытащил оттуда сигареты «Кэмел» в мягкой упаковке, зажёг сигарету и присел на корточки, выдувая дым в лицо одного ребёнка, сидящего на коленях в ожидании приговора. Парень охнул и задохнулся от дыма, но не сдвинулся ни на дюйм. Это выглядело как какая-то шеренга наказаний ИГИЛ, и я знала, что должна была что-то сделать. Шеф полиции был дружком жополизом Бэрона Спенсера Старшего, отца Вишеса, так что вызов копов просто бесполезное занятие. Но я не могу просто стоять там и смотреть на то, что творится. Правильно?

Правильно?

Вишес медленно прошёлся вдоль шеренги обвиняемых, держа руки за спиной.

— Слушайте, ублюдки. Я знаю, что «Короли» не были теми членососами, которые измазали пол под шкафчиком Трента. Это второй раз, когда кто-то сделал его своей мишенью. Капитана вашей долбаной команды, вы, бестолковые сучки.

Он был так зол, он говорил и плевался. Я наблюдала, как слюна вылетает из его рта, при свете викторианского фонарного столба.

— В прошлый раз я думал, что это было нападение со стороны команды соперников, чтобы отстранить его от игры. Устранить конкурента. — Вишес сделал ещё одну затяжку и плюнул рядом с каким-то недоделком в самом конце в красной куртке и с бейсболкой, перевёрнутой назад. — Но Трент выпускник. Нет ни одной причины, чтобы другая команда выводила его из строя сейчас.

Кто-то из подростков плакал, глядя вниз на траву, покрытую росой, а некоторые стонали от боли. Они не истекали кровью, они не выглядели так, как если бы их били. Ну, не в физическом плане. Господи, этот ребёнок был таким же пугающим как сам Сатана.

— Я. Найду. Ублюдка, который натёр пол! — кричал он.

Те спортсмены, что были на ногах взревели, тряся кулаками в воздухе. Джейми, Дин и Трент по-прежнему были погружены в разговор. К счастью, они не реагировали на провокацию.

— Я НАКАЖУ этого мудака, — неистово прокричал Вишес, выпячивая грудь и озираясь в поисках поддержки.

— Да, чёрт побери! — Парни-спортсмены подняли руки, что-то невнятно выкрикивая в ночь.

—И к тому времени, как я закончу с ним, он будет жалеть о том, что его мать-шлюха родила его!

— Да! Да! Да!

По моим рукам вверх и вниз пробегал озноб. Я ненавидела Бэрона Спенсера. По словам тренера Роланда, он даже не был хорошим футболистом, и я сомневалась, что он так сильно беспокоился за команду. Нет. Весь спектакль этой ночью был организован, потому что он был садистом, жестоким ублюдком.

Моя мама потянула меня за белую блузку и сквозь зубы сказала:

— Я знаю некоторых из этих детей. Они ходят в школу «Всех Святых». Они твои ученики, Мелоди. Ты не можешь допустить всего этого.

— Тот в узких джинсах, который кричит, это Бэрон Спенсер, — прошептала я в ответ. — Его отец владеет этим городом.

— Это неважно. — Мой отец покачал головой, положив руку мне на плечо. — Речь идёт о твоей порядочности, Мел.

Ох, бл*дь. Опять за старое.

Я знала, что должна была вмешаться. Так же мне было известно, что значит быть униженной по полной в глазах родителей. Вишес боялся меня чуть меньше, чем чихуахуа в розовой балетной пачке. А значит, ему нет никакого дела до того, что я вмешаюсь в эту заварушку.

На трясущихся ногах я перешла дорогу. Безжалостный голос Вишеса по-прежнему звенел у меня в ушах, становясь громче с каждым сделанным шагом.

— Сдайте мудака, который ответственен за это, или каждый из вас вернётся домой с клеймом, которое останется на всю жизнь. — Он указал сигаретой на своих потенциальных жертв.

Несколько парней, стоящих за ними, подняли их на ноги прямо за волосы, так что пленённые стонали в агонии.

Вишес остановился перед грузным парнем, который пытался пробиться в футбольную команду, и горящий уголёк сигареты медленно двигался прямо к его лбу.

Они твои ученики, Мелоди. Ты не можешь этого допустить.

Мой отец был прав.

— Бэрон! — я поспешила, немного ускоряя шаг пока шла от пешеходного перехода в парке Либерти. Он не причинит вред ребёнку. Не на моих глазах.

Вишес даже не оказал такой любезности, чтобы повернуться и посмотреть, кто его звал.

— Отведите всех подозреваемых к беседке за стоянкой для допроса. — Его голос был резким и низким.

Та беседка была очень уединённой, в пустынном, пугающем месте, куда никто не ходил по ночам. Ублюдок знал, что делает. Совсем не удивительно.

— Бэрон Спенсер! — Я повысила голос, я была всего в паре футов от него сейчас. Некоторые ученики расступались на моём пути, другие просто посмеивались, когда я мчалась к этому подростку — исчадию ада. Они больше боялись его, чем меня. Я не могла осуждать их за это. — Немедленно прекрати! Отпусти этих ребят!