Наследник (ЛП)

— Это правда, — признается он, учтиво скользнув рукой вниз по моей пояснице и поворачивая меня в сторону ресторана. — Пойдем, у меня заказан столик для нас.

— А что насчет такси? Ты не будешь ему платить?

— О, он знает, что я всегда хорошо плачу, поскольку пользуюсь им постоянно. Кроме того, он отвезет нас назад после ужина, — говорит Данте, открывая дверь в ресторан.

Я ловлю его взгляд.

— По разным адресам.

Его глаза опять дьявольски поблескивают.

— Ты сегодня босс.

Я вижу перед собой семь столиков, шесть из которых заняты хорошо одетыми парами.

— Signore Данте! — метрдотель, живчик, маленький мужчина, радостно восклицает, спеша к нам быстрым приплясывающим шагом. — Как чудесно увидеть вас снова. Кто эта прекрасная Signorina, которая решила украсить наш вечер сегодня?

Данте снисходительно смотрит на меня.

— Да, можно сказать и так, она английская роза, которую Англия проиграла Риму.

Я в замешательстве моргаю от такой похвалы.

— Ах, вы счастливый человек, Signore Данте. Счастливчик, — говорит он, глядя на меня восхищенными глазами, но он отлично справляется со своими обязанностями, потому что его взгляд ни на минуту не отходит от его должностных инструкций. Он пытается заставить своих клиентов почувствовать себя в этом ресторанчике намного лучше. Поэтому он восхищается Данте за выбор красивой женщины, а мной за то, что я прекрасна. — Сюда, пожалуйста. Ваш столик готов.

— Бутылку моего любимого вина, пожалуйста, Серджио, — говорит Данте в тот момент, когда Серджио стучит моей салфеткой по своей руке и разворачивает ее мне на колени.

— Да, сию минуту, — отвечает Серджио кивнув.

— Я буду пить воду из бутылки, если можно, — говорю я.

— Конечно, Signorina, — с поклоном отвечает он и уходит.

— Я удивлена, что он говорит по-английски, — замечаю я, разглаживая салфетку. При тусклом освещении ресторана Данте выглядит так, будто его лицо было вырезано из твердых пород дерева великим скульптором. У меня пальцы зудят, мне так хочется коснуться его жестких скул.

— Он знает, что ты англичанка. Было бы неуважительно с его стороны говорить по-итальянски, поскольку он не уверен понимаешь ли ты.

— Я не знала об этом. Ты случайно не владелец этого места?

— Владеть ресторанами — не мое.

— Прости, я и забыла, что твое дело — это валить женщин с ног.

— Единственный интерес — свалить тебя с ног, — бормочет Данте, голос — темный бархат.

— Ты опять? — тихо раздраженно спрашиваю я.

— Мне нравится, когда ты такая задира, — говорит Данте. — Примирительный секс будет просто фантастическим.

Я сглатываю слова, готовые сорваться с моего языка. «Веди себя вежливо, — говорю я себе. — Он привел тебя в этот замечательный, романтический ресторан, поэтому наслаждайся вечером. Не позволяй ему докопаться до тебя. Ты всегда можешь обсудить ваши проблемы позже».

— Все итальянцы думают только о сексе?

— Не могу говорить за других, но мне достаточно трудно сдерживаться, глядя на тебя, — растянуто произносит он, официант приносит бутылку красного вина и начинает ее открывать.

— Может, тебе стоит воспользоваться своей рукой и пройти в мужскую комнату.

Данте вспыхивает хитрой улыбкой.

— Тебе не приходила мысль, что я уже сделал это до того, как пришел сюда?

У меня глаза готовы вылезти на лоб от его признания. Этот человек невыносим. Мне хочется пнуть его ногой под столом. Совершенно легко любую тему разговора он переводит на секс.

Данте крутит свой бокал, нюхает вино и одобрительно кивает официанту, который наполняет мой бокал на треть. Данте поднимает свой бокал.

— Тост за твою новую работу и твою новую жизнь в Риме!

И все раздражение тут же улетучивается, когда я поднимаю свой бокал и слегка чокаюсь с ним. Его губы приподнимаются вверх. Как может мужчина быть таким очаровательным? И это подводит меня к следующему вопросу. Какого черта, я здесь с ним делаю? Я опять начинаю влюбляться в его темную, красивую внешность и итальянский шарм, как и в первый раз, когда мы только встретились. Разве я не усвоила урок?

Данте поднимает руку с ухоженными ногтями, подзывая официанта. Я делаю маленький глоток вина. Очень мягкое. Затем с сожалением отставляю бокал и тянусь к стакану с водой.

— Carpaccio и osso bucco для нас двоих, пожалуйста, — говорит Данте официанту.

Только сейчас я вдруг понимаю, что нам не дали меню.

— Прости. Ты заказал для меня? — Спрашиваю я недоверчиво.

Данте смотрит на меня, приподняв одну бровь.

— Ты находишься в Риме, Роза. И должна попробовать фирменное блюдо. На самом деле, этот ресторан славится этим. Это телячья голень, срезанная только в одном направлении, с тушеными овощами в бульоне из белого вина. Во всей Италии нет лучшего osso bucco, чем здесь. Люди приезжают сюда со всего мира именно, чтобы попробовать это блюдо.

Игнорируя Данте, я обращаюсь к официанту напрямую:

— Я буду сarpaccio, но не osso bucco. У вас есть лосось?

Его глаза устремляются к Данте, тот пожимает плечами, официант поворачивается ко мне и кивает.

— Конечно, Signorina.

— Хорошо. Я буду есть это, — решительно говорю я.

— Мне нравятся непокорные женщины, — говорит Данте. Его глаза блестят невысказанным обещанием.

Я с силой ломаю хлебную палочку.

— Ну, а мне не нравятся мужчины, которые заказывают за меня.

Он откидывается назад и с любопытством разглядывает меня.

— Что? — агрессивно спрашиваю я.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя соблазнял. Ты не хочешь, чтобы я упоминал о сексе. О чем бы ты хотела поговорить?

Я прочищаю горло и поднимаю стакан с водой.

— Здесь на самом деле жарко, да?

Он улыбается.

— Сейчас, это ничто. Подожди до августа. Вот тогда становится чертовски жарко, даже мои яйца прилипают к моим ногам.

Я чуть не разбрызгиваю воду изо рта по всему столу. Я быстро глотаю и конечно вода попадает не в то горло, и я захожусь кашлем. Данте подходит ко мне, чтобы потереть мне спину. Его рука теплая и твердая и, откровенно говоря, она меня притягивает. Кашель останавливается и странные вещи начинают происходить у меня в животе. Я беру салфетку, чтобы промокнуть уголки глаз.

— Спасибо. Теперь я в порядке, — говорю я ему, пытаясь сохранить все же свое достоинство, насколько могу, поскольку чувствую на себе глаза всех посетителей. И пока он возвращается на свое место, я делаю еще глоток воды.

— По-видимому, части моего тела тоже вне списка, — замечает он.

Я говорю первое, что приходит мне в голову:

— Если рестораны не твое, тогда чем ты зарабатываешь на жизнь?

Он беззаботно пожимает плечами.

— Я не зарабатываю на жизнь.

— Наверное, это классно, — саркастически говорю я.

— Ах, ты одна из тех, кому успели промыть мозги, что тяжелая работа равна респектабельности. Что жизнь без работы напрасна и бесполезна.

— Мне было бы очень скучно, если бы я не работала.

— Насколько скучной должна быть твоя жизнь, если только в работе ты получаешь максимальное удовольствие.

Прежде чем я собираюсь ответить, официант приносит большое блюдо сырой говядины, нарезанной тонкими, почти прозрачными ломтиками, украшенной листьями рукколы и пармезаном. Листья блестят от оливкового масла, капающего с них. Официант ставит блюдо посередине стола и перемалывает в мельнице перец над ними. Данте выжимает лимон.

— Buon appetito, — говорит он с улыбкой.

— И тебе, — отвечаю я и засовываю шелковистый ломтик мяса и листья в рот.

— Ну как?

— Очень вкусно, — честно произношу я. Мы прикончили блюдо за рекордно короткие сроки, и я расслабляюсь на стуле, пока убирают наши тарелки.

Официант тут же возвращается с маленькими мисками, там что-то похожее на томатный суп.

— Это томатный суп?

— Это томатный суп, помидоры обжариваются медленно. Здесь делают его исключительно хорошо, я хотел, чтобы ты попробовала, — объясняет Данте.