Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)

- Физика – не мой конек, - выпалила я.

- Я это знаю, - Майкл улыбнулся мне, - но я не буду ставить плохую оценку.

- Спасибо вам, - отчеканила я, кидаясь в свой класс. В учебе я никогда не была примерной ученицей, любила литературу, или иностранные языки, которые мне легко давались, обожала танцы, а больше всего музыку, ей я могла заниматься часами. Мы с Эстер Блаунт, моей одноклассницей, всегда что-то, да сочиняли. Я начала писать стихи, немного сочинять музыку, и писать слова на любимые мелодии. В музыке находилась вся моя жизнь, она стала моей отдушиной, способом в ней забыть все семейные проблемы, отрешиться от этого дурацкого мира, который просто взбесился в последние время.

- Я буду опять менять преподавателя по вокалу, - произнесла я, мы с М-Джейн, Анной, Юлей Махер и Катрин Мурен лежали на траве, в Гайд-парке.

- Ты с ума сошла, - ответила Юля, светло-медные волосы девушки блеснули в ярком солнце, - ты каждый год меняешь себе преподавателя.

- А что если они мне не нравятся! – вспылила я, - они не понимают меня.

- Да, они не понимают, - в голосе М-Джейн скользила ирония. Она села на траве, глядя по сторонам. В свои почти четырнадцати М-Джейн отличалась от своих сверстниц. От ее острого языка все страдали, но поделать с собой она ничего не могла.

- Слушай, скоро же концерт, - начала Анна, - хотя все эти песенки и пляски не для меня, вот если бы мне далее все это организовать…

- Мечтать не вредно, вот если бы нам с Юлей дали бы все это сшить… - протянула Катрин, солнечно улыбаясь.

- Ладно, пора по домам, - М-Джейн села, - Гарри меня убьет, если я не приду домой через час, - она посмотрела на свои ручные часики.

- Я думала он с Лотти Палмер, - Юля переглянулась с Катрин, - все только о них и говорят везде.

- И что он в ней нашел, - горячо воскликнула Анна, - она же шлюшка, об этом тоже все знают.

- Вот это и нашел, - М-Джейн засмеялась, - мужики падки на ласки и прелести.

- О, ну просто истина! – Катрин подала Анне свою книгу по французскому. Я засмеялась вместе с ними.

Лето 1968.

Бетти.

Наконец-то свобода, подумали мы, как прибыли в Ирландию. Я с радостью обняла Джейка, он за год вырос и стал еще более мужественным. Патрик тоже сильно изменился за это время, он вел себя со мной, как с сестрой, а не как с возлюбленной, он, как и я, похоже не помнили свой нечаянный поцелуй. Гарри, похоже, уже не был влюблен в Шарлотту, теперь его любовью стал медицинский факультет, на который он уже поступил. Конечно, я видела, как Анна смотрит на Дэвида, но откуда мне было знать, что они творят за моей спиной. М-Джейн радовалась, что здесь ей никто не указ, а значит, никто не помешает ей упражняться в словесности. За этот год мы все сильно изменились. Я сама изменилась за этот год, я была влюблена, и это был Дэвид МакОлла, сердце почему-то выбрало его. Я постаралась выбросить из головы Фредди Бульдасару, которому из без меня было хорошо. Я смотрела на Дэвида, и сердце замирало, но о своих чувствах не смела, говорить, не зная влюблен ли он? Я умом понимала, что между ним и Анной есть какие-то нити, только моя девичья неопытность мешала мне распознать, что происходило вокруг меня. Пока Анна была с Дэвидом, мне и М-Джейн нравилась компания Джейка и Гарри. Пока из Лондона не пришли неприятные новости, которые все и решили в моей жизни навсегда.

Я не знала, что он смотрит на меня, наблюдает, ненавидит. Все парни в лицеи сходили по мне с ума, но я сама ничего в себе не замечала особенного: простая мордашка, округляющая фигурка, маленький росток, единственное, наверное, мое достоинство потрясающий голос. Я из кожи вон лезла, чтобы завоевать его внимание: пела, писала стихи, музыку, но он не замечал меня, хотя я понимала, что не красавица, но ему было все равно. В лицеи были и другие красавицы. Например, Анна Саттон, или огненно-рыжая львица Мери-Джейн со сверкающими изумрудными очами и острым язычком, или же солнечная Катрин Мурен, которую прозвали Солнышком, а может польско-английская красавица Юля Махер. Все они учились вместе с Анной. Я всегда отвергала всех поклонников, как ветер, который невозможно поймать, все звали меня Невестой Ветра.

Дэвид сел рядом со мной, я мечтательно склонила голову к нему на плечо. Я всегда об этом мечтала быть с ним, любить его. Он обнял меня за талию, опуская на влажный песок, ресницы взметнулись, вверх смотря прямо ему в глаза. Он приник к моим губам, но мне стало немного не по себе, я попыталась отодвинуться от него, меня пугала зловещая сила, зияющая в его глазах. Он грубо поцеловал меня, это не был нежный поцелуй Патрика, это было что-то совсем другое. Его ладонь заползла ко мне под юбку зеленого платьица, поднимая ее вверх.

- Мы друзья, черт возьми! – крикнула я, - Дэвид…

- О нет, дорогая, я хочу тебя, то, что не досталось Патрику, достанется мне, - он еще больше стал рвать мою одежду. Дэвид толкнул снова меня на серый песок.

- Пусти меня, я буду ненавидеть тебя, - я отчаянно боролась за себя, схватив его за плечи, отпихивая его нависающее тело от себя.

- Мы сделаем это, ты же этого хочешь! – я слышала, как звякнула пряжка, потом молния. Я не хотела этого.

- Пошел вон! – орала я, кусая его губу, ощущая, вкус крови во рту.

- Ах ты, маленькая дрянь! – он больно схватил меня за запястье, откидывая руку назад.

Я яростно боролась, но он был сильнее меня. Какая-то неведомая сила стащила его с меня, я сквозь пальцы увидела Джейка, меня всю колотило от ужаса:

- Она сказала же, пошел вон!

Между ними завязалась борьба. Потом Дэвид ушел с разбитой губой. Джейк протянул мне руку, поднимая с песка. Он отвел меня в замок, а потом стал искать Анну. Дэвид стал собирать вещи…

… Я любила его, как кошка. Любила его, а ему нужно было мое тело. Дэвид сам сказал, что хочет меня, сам признался, когда целовал меня, своими руками лапал меня. Как мало я знаю об отношениях между мужчиной и женщиной. Когда я увидела в учебнике Гарри все эти картинки, то пришла в ужас. Вот чего он хотел сделать со мной. Я любила его, он был моим другом, а ему нужно ЭТО. Больше нет нас друзей, больше нет моей любви, теперь я его ненавижу всем сердцем. Почему ради него я отказалась от Фредди? Почему я такая дура?!

Все сложилось против него. Папа поймал его отца на махинациях, и вряд ли теперь Хомсы и МакОллы будут общаться. Может, так обойдясь со мной, они хотели шантажировать папу? И Майкл больше не будет по дружбе мне ставить хорошие оценки. Дэвид собирает свои вещи и уезжает из Антрима в Лондон. Надеюсь, я больше не увижу его в Ирландии. Джейк мой ангел-хранитель, он спас меня от его похоти. Любовь прошла…

Началась тихая война. Арман МакОлла застрелился в ночь перед чтением приговора, оставив своих сыновей и жену с грошом в кармане. Я поклялась, что никогда он не завладеет ни моим телом, ни моей душой. Никогда, никогда он не получит меня, потому что я не продаюсь, потому что он мой злейший враг, и я ненавижу его, больше всех. Только силой он получит меня, я не позволю ему разрушать мою жизнь, ибо ей владею только я.

Фредди.

- Это абсурд! – возразил Брайан.

- Это будет хоть нас всех содержать, - вставил Роджер, - сам подумай, мы всегда найдет, чем торговать.

- Ну, да, ребята, Кенсингтонский рынок эта та самая дыра, что нужна нам, - произнес Антонио, - признайтесь, ваши халтуры не так доходны, наши запросы растут.

- Девок пачками водить не надо, - пробурчал Джо.

- Не, секс здесь вообще не причем! – крикнул Антонио, защищая святое для себя, - а ты, что молчишь?

- А чего мне сказать? – произнес я, - конечно, я согласен на это.

Мы сняли старую лавку, в которой сделали скромный ремонт, и принялись искать товар. Антонио отовсюду тащил живопись – бездарность и неплохие работы попадали на полки нашей лавки. К нам попадал всякий мусор, обычно который даже не заслуживал чужого внимания. Дела шли довольно не плохо, мы имели скромный доход, помогавший нам поддерживать свой модный образ. Я ездил домой дольно редко, не реже одного раза в месяц. Дома я никому не был нужен, отец считал меня слабаком и грешником из самых худших грешников. Мама пыталась защищать меня, но у нее это плохо получалось. Кашмира взрослела, и переживала это, а отец уже пытался устроить ей брак. Я в отличие от нее пытался сопротивляться ему, и мне это удавалось, я не жил с ними, отец не знал, что твориться в моей жизни. Конечно, он подозревал о моих многочисленных любовницах, или же о моих увлечениях, но глубоко заглянуть в мою душу, он не мог. Боми потерял контроль надо мной навсегда.