Вернись, бэби!

Молли взглянула на Джо. Было видно, что он собирается с духом.

– Мам, я кое-что хотел спросить у тебя и папы.

– Но мясо пережарится! – провозгласила Пэт таким голосом, будто Джо по меньшей мере попросил перенести банкет лорд-мэра на другой день.

– Можно убавить огонь в духовке, – предложил Эндрю, поняв, что речь идет о чем-то серьезном. – Давайте-ка присядем. – Он проводил их в сияющую чистотой гостиную.

Как только все сели, Джо начал:

– Дело в том, мам…

– Надеюсь, вы не разводитесь? Не так быстро?

– Нет, – тихо сказал Джо. – Это то, о чем я давно думал, но боялся вас обидеть. Вы такие классные родители!

Внезапно Пэт стала похожа на старый футбольный мяч, на который наехал грузовик.

– Ты хочешь найти ее, да? Ты ведь об этом говоришь, я права?

Глава 5

– Я не хочу огорчать тебя, мам, – быстро произнес Джо. – От вас с папой я всегда видел столько любви, что можно только мечтать. Просто мне нужно понять самого себя. И выяснить, почему это произошло.

Наступившая тишина была такая белая, глубокая и леденящая, что Молли показалось, они все могут исчезнуть в ней навсегда.

Наконец Пэт произнесла тихим, усталым голосом:

– Я думала, ты счастливый сын.

Джо одним прыжком пересек комнату и обнял мать.

– Ты замечательная мама… – начал он, но Пэт не дала ему договорить:

– Такая замечательная, что тебе понадобилось искать другую. – Она повернулась к Молли и заговорила с таким сарказмом, что все опешили: – Это ты его надоумила, ведь так?! – Обида в ее словах шипела подобно расплавленному металлу, капающему в воду. – Мне он никогда об этом даже не заикался, ни разу, пока не появилась ты.

Эндрю всегда был ближе к неприятной действительности, чем его жена. Вот и сейчас он попробовал было возразить, но Патрицию уже понесло:

– Вы воображаете, что все понимаете, да? Вы, с высшим образованием, с вашим «Гардиан» и популярной психологией. У родной матери есть свое священное право, не так ли, а приемная не в счет!

Перепугав всех, Пэт вскочила и прижала к груди миску с орешками, закрываясь ею как щитом.

– Ты даже представить себе не можешь, что такое не иметь возможности родить! – продолжала она свою атаку на Молли. – Из года в год ты молишься, твердишь господу, что ты готова на все, заплатишь любую цену, – и все без толку. Ты идешь на обследование. Тебя скребут, тычут всякими железяками, вставляют в тебя неизвестно что. А потом начинают тебя жалеть. И ты вынуждена примириться. Какое унижение! А потом какая-то шлюшка залетает после перепихона в подворотне и выбрасывает ребеночка на помойку.

Молли вздрогнула от грубых слов. Из уст Патриции они звучали хуже самого грязного ругательства. Даже Эндрю был ошеломлен исходившей от жены злобой.

– И знаешь что? Даже после того, как тебе разрешают взять его себе, этого малыша, которого эта дрянь не желает, которого она просто выбросила, а ты любишь всеми силами души, тебе надо ждать еще много месяцев – представь себе: месяцев! – прежде чем он станет твоим. Она, видите ли, мать! Она обладает чуть ли не священным правом. Она может передумать и отобрать его, когда ей заблагорассудится. Ты не смеешь даже его любить. Ты можешь себе представить, что это такое? Можешь? А теперь этот чертов закон разрешает ему идти и искать ее.

Стон, исполненный боли, скорее звериной, чем человеческой, гулко отозвался от стен чистенькой гостиной. Пэт швырнула орехи и бросилась наверх. Эндрю устремился за ней.

Молли почувствовала, как от лица отхлынула кровь. Боже мой, она сама приложила к этому руку, она помогла приоткрыть ящик Пандоры, и все скрытое доселе хлынуло наружу. Ей хотелось пойти и обнять свекровь, объяснить, что так будет лучше. Будет ли? Только не для Пэт. Ее мир уже перевернулся.

Эдди, до этого мирно спавший, почувствовал общее волнение, проснулся и тоже захныкал.

Через несколько минут появился Эндрю.

– Пап, мне так жаль. – Джо сам едва сдерживал слезы. – Я не знал, как еще об этом сказать. Ты тоже считаешь, что я не прав?

– У нее просто шок. От того, что она всегда этого ждала, только хуже.

Эндрю прошел к небольшому бюро полированного дерева, единственному сколько-нибудь ценному предмету мебели во всей комнате, и выдвинул ящик.

– Вот твое свидетельство о рождении. Ты, наверное, его не видел после свадьбы?

Плач наверху утих.

– Можно мне подняться? – спросил Джо.

– С ней все будет в порядке? – спросила Молли, когда Джо ушел. – Для нее это такой удар…

– Пэт всегда хотела, чтобы Джо был другой, чтобы он больше походил на ее родного сына. Она ненавидела все разговоры о его усыновлении. – Эндрю снял с каминной полки фотографию и задумался о милом, иногда казавшемся одиноким парнишке, вечно с книжкой, совсем не таком, как его одноклассники. – Пэт не хочет этого признавать, но Джо всегда тяжело переносил то, что он приемный сын. Он хотел быть честным со своими товарищами и рассказал в школе, что не родной сын. Ребята стали его задирать. Никогда не забуду, как он сказал: «Когда поступлю в старшую школу, не стану говорить, что я приемный. Буду делать вид, что я такой же, как все». Матери он, правда, об этом не сказал. Понимал, что должен ее беречь. Она даже говорить на эту тему не любила.

– А вы думаете, если Джо найдет свою родную мать, это ему поможет? Может быть, его тревожит совсем другое, а это тут ни при чем?

– Он всегда был беспокойная душа. Думаю, он никогда не чувствовал себя с нами совсем свободно. Пэт это тоже знает, но ни за что не признается. Быть может, и лучше, чтобы тайное стало явью.

Молли порывисто обняла его.

– Родной вы или не родной – Джо повезло с отцом.

Эндрю поднял с пола оброненное Джо на бегу свидетельство о рождении.

– Не уверен, что от этого будет большая польза. Оно выдано после усыновления. Нам не разрешили получить то, где значилась его настоящая мать. Джо придется его запрашивать официально. Если это вам поможет – мы взяли его через Христианскую ассоциацию Святого Сердца, может, от них вы что-нибудь узнаете. У них здесь есть отделение, и еще одно – в Суссексе. Одна монашка говорила, что он родился где-то здесь поблизости. И еще: его настоящая фамилия, кажется, Льюис. – Эндрю мягко улыбнулся. – Мне этого знать не полагалось, но читать вверх ногами – один из моих бесполезных талантов.

– Не таких уж и бесполезных! Спасибо, Эндрю. Я знаю, вам сейчас тоже тяжело. Я так люблю Джо и Эдди!

– Знаю. И он вас обоих любит. А еще я знаю, каков он бывает, когда не в настроении. Не хочу, чтобы он отказывался от своего счастья, а я твердо знаю, что это счастье – вы с Эдди.

– Так вы думаете, надо пробовать? – Молли поняла, что им всем надо сейчас благодарить Эндрю за его невозмутимый нрав.

– Ну так вы же уже решили. Даже если поиск ничего не даст или мать не захочет с ним знаться, может, Джо пойдет на пользу охота за призраком.

Немного погодя спустился Джо.

– Вам лучше сейчас уехать, – посоветовал Эндрю. – Дайте ей выплакаться и поспать.

– Может, не следовало ей говорить? – Джо кусал губы. – Я хочу сказать: вдруг все окажется впустую?

– Лучше ее подготовить. Не переживай. Пэт сильная натура. Она справится. Только не лишай ее своей любви.

Когда они, запихав обратно в машину малыша с его многочисленными пожитками, уехали, чтобы в подавленном настроении проделать обратный путь в Пэкхам, Эндрю поднялся к жене.

Пэт лежала поверх розового льняного покрывала, устремив взор в окно, где только что скрылась из виду машина. Эндрю прилег рядом.

Все еще всхлипывая, Пэт приникла к мужу.

– Эндрю, я его потеряю. Я это чувствую.

Эндрю принялся ритмичными движениями поглаживать ей спину, как он поглаживал внука, а когда-то и Джо.

– Он никогда не был наш, дорогая. И мы всегда знали, что это может случиться. Мы дали ему все, что могли, и нам остается только уповать, что это что-нибудь да значит.