Судьба из комнаты напротив (СИ)

Судьба из комнаты напротив

Глава 1

— Криска-Криска-Криска! — лучшая подруга с совершенно щенячьим попискиванием тискает меня, словно плюшевую обезьянку. Сложно сказать, что я этому рада, но мои 45 килограмм и 158 сантиметров роста, против её 60 и 175 соответственно… Сопротивляться сейчас, значило бы заведомо обречь себя на провал.

— Бэт, если ты не забыла, у меня недавно был перелом ребра и вывих руки. Тебе не кажется, что добить меня сейчас, будет неинтересно? Может, подождёшь, пока я хотя бы смогу сопротивляться?

— Ох, прости, Крис. Я так соскучилась по тебе, что совсем забыла, что…

— Не трещи, прошу тебя, — я закатываю глаза, припоминая все «прелести» поездки в общественном транспорте. — Мой мозг неспособен сейчас воспринимать информацию с такой скоростью. Вот скажи мне, кто ездит с младенцем в плацкарте? Это же даже хуже, чем мелкие собачки, вроде чихуахуа или тойтерьера.

— Ребёнок хуже собаки? Ох, слышала бы тебя моя мама, — подруга закатывает глаза в ответ и подхватывает мой чемодан, видимо определив в инвалиды, после напоминания о вывихе.

— Прости, но в данном случае твоя мама для меня не авторитет — нормальными у неё получились только старший и младший ребёнок, — констатирую я, и мы вместе смеёмся, потому как двое братьев Лизаветы — те ещё занозы. Младшая сестра тоже не отличается благоразумием и спокойствием, но её возраст вполне позволяет закатывать истерики и пускать слюни в бутылочку.

Пока мы выбираемся с территории железнодорожного вокзала, расположившись в салоне старенького Фольксвагена подруги, я подставляю лицо прохладному воздуху из кондиционера, а Лиза просвещает меня относительно всего нового, что произошло за время отсутствия. Правда добрую половину информации я уже слышала от неё же по телефону, или имела честь видеть освещённой в социальных сетях, но теперь события начинают обрастать животрепещущими (исключительно по мнению подруги) подробностями, и заткнуть её сейчас не проще чем, заткнуть фонтан ладонью.

Голос солиста «30 Seconds to Mars» расслабляет, я мысленно подпеваю ему в унисон, и возвращаюсь в реальность лишь тогда, когда слышу знакомое имя. Даже не так — когда слышу ненавистное, набившее оскомину имя. Тимофей. Чёртов Тимофей Котов… Вот как его родители двадцать с лишним лет назад вообще додумались так назвать ребёнка, а?

— Что, прости?

— Я говорю, что Котов раскатывает по городу на новой машине.

— Оу, безусловно, это очень важная информация, — произношу я занудным тоном.

Лизка протягивает руку и лохматит мне волосы, демонстрируя поистине голливудскую улыбку.

— Язва сегодня в хорошем настроении?

— Язва мечтает о душе и каком-нибудь вкусном, но не очень полезном бургере, — откликаюсь, в ответ делая из волос подруги воронье гнездо.

— О да, душ бы тебе не помешал, — Лизавета морщит нос и машет рукой, намекая на дурной запах.

Я показываю ей язык и откидываю кресло назад. Привычная пробка на кольце вполне даст время вздремнуть, потому как вечером это удастся едва ли.

Вечером я осознаю, насколько была права, когда в нашу с Лизкой квартиру буквально вваливается толпа университетских приятелей и знакомых. Новость о моём триумфальном (да неужели?) возвращении достигла их ушей и теперь все жаждут подробного рассказа о лете вообще, и в частности, о той аварии, в которой мои рука и ребро пострадали, а автомобиль… Тут следовало бы процитировать некролог, но за прошедший месяц я успела свыкнуться с мыслью, что верная Реношка больше не со мной. Правда остаться без колёс оказалось хуже, чем я думала. Гораздо хуже, если уж совсем честно. И пока я просвещаю обо всём этом навострившую уши общественность, Бэт насилует телефон, в попытке дозвониться до «Галактики» и заказать столик на… (тут она снова пересчитывает количество людей, которые то отбывают, то прибывают) примерно двенадцать человек. И, когда ей это удаётся, мы бодрой толпой покидаем гостеприимные стены нашей квартиры.

— Ну а вообще, как оно? — спустя три часа, бокал пива и пару коктейлей, интересуется Лизка, упираясь в меня слегка нетрезвым взглядом. К этому моменту остальная компания разбредается по своим делам, и мы с ней остаёмся один на один, переместившись из отдельной кабинки в общий зал.

— Оно — это?.. — прикладываясь к бокалу с ярко-голубым содержимым и пафосным названием, что-то вроде «Лагуны», прошу уточнить я.

— Ну, оно… — небрежный жест рукой, и я едва успеваю убрать солонку из зоны обстрела.

— Скучно, — признаюсь, осознав, что дождаться сейчас конкретики — не вариант.

— Что именно?

— Ну, лето, отсутствие машины, тебя рядом не было…

— Тимофей… — глядя куда-то мимо меня — кажется пить ей и впрямь хватит — произносит подруга.

— Тимофей… Стоп, причём здесь Котов? Кажется, ты набралась, дорогая! — отчитываю её, поминая свой длинный язык и алкоголь вместе с ним. — Вот уж по кому я точно не скучала, так это по надутому индюку, который…

— Ну вот, Крис, ты вновь разбила моё сердце, — произносит до чёртиков знакомый голос, рядом с левым ухом.

Я призываю всю свою выдержку, чтобы не развернуться и не выплеснуть остатки коктейля в лицо этому гамадрилу. Вместо этого, натягиваю на лицо самую ехиднейшую из имеющихся в моём арсенале улыбок и делаю небольшой глоток, переводя дыхание. И, прежде чем сказать что-либо, кидаю на подругу взгляд, обещающий ей все кары мира.

— Я тут ни при чём, — быстро произносит Лизка, отводя глаза куда-то за моё левое плечо. — Понятия не имела, что он тут будет…

— Детка, мама тебя не учила, что лгать нехорошо? — вмешивается в наш разговор ещё один голос и на мягкую скамью рядом с Лизаветой присаживается высокий блондин в футболке с символикой «Skillet».

Я в шоке наблюдаю, как лучший друг моего заклятого врага засовывает язык в рот моей лучшей подруги. В мыслях каша, я едва ли могу разобраться, что происходит, а когда Лиза отрывается от Лёни, и смотрит на меня с выражением собаки, которая только стащившей огромный сочный бифштекс с тарелки хозяина, я могу сказать лишь одно:

— Вот дерьмо…

— Крис, я… — начинает что-то бормотать Лизка, но я наставляю на неё указательный палец.

— Молчи, Иуда. Мне нужно придумать хоть одну причину, по которой я должна тебе выслушать прежде, чем предам анафеме.

— Брось, Крис, — Лёня располагает свою руку на её плечах и улыбается так, словно выиграл миллион. — Неужели я настолько тебя раздражаю?

— Ты — нет. Он — да, — указываю я за свою спину, но там уже никого нет. Тимофей стоит у барной стойки и явно флиртует с одной из официанток, хотя мне и нет до этого никакого дела.

— Эй, да прекрати! Смотри, какой он милый? — парень машет в сторону Котова утащенной с тарелки долькой яблока, и я послушно слежу за его рукой, не теряя надежды, что Тимофей провалился сквозь землю и сейчас на его месте стоит какой-нибудь очаровательный блондин, но… Небеса глухи к моим молитвам.

— Милый? Прости, мы сейчас оба говорим о Котове? Об этом исчадии Ада с чёрной дырой вместо совести и желе вместо мозгов? Бэт, если я когда-нибудь соглашусь с твоим парнем по этому поводу, то это значит, что меня пора вести к психиатру.

— Она всегда такая? — Интересуется Леонид, приступая к уничтожению тонко нарезанного ананаса, орудуя пластиковой шпажкой и явно возомнив себя гвардейцем.

— Конечно, нет. Когда у неё ПМС все гораздо, гораздо хуже, — «успокаивает» его моя подруга. Моя бывшая подруга. Моя будущая мёртвая бывшая подруга.

— Эй, я бы предпочла, чтобы мой ПМС не был застольной темой сегодняшнего вечера, — информирую Ромео с Джульеттой, поморщившись. Я не ханжа, но, правда, это не тот вопрос, который хотелось бы обсуждать.

— А я вот с удовольствием поговорил бы на эту тему, — Тимофей вновь балует нас своим вниманием, вернувшись от барной стойки с двумя кружками пива и парой бокалов с содержимым, дублирующим остатки наших с Лизкой коктейлей.