Малышка Мелани

Аннотация

Жить под одной крышей с супругом-писателем — сложно, но, когда на стезю творчества ступает и вторая половина, оставаться вместе просто невозможно. И Надин уходит от своего успешного и знаменитого мужа. Была еще одна причина: он категорически не желал детей, полагая, что они будут отвлекать его от работы. За пять лет упорного труда Надин написала десять романов и стала известной писательницей, но она по-прежнему страдает, стоит ей увидеть счастливых родителей с детьми. Судьба сводит ее с замечательным парнем, полицейским Луи. Это — любовь с первого взгляда. К тому же у Луи есть очаровательная маленькая дочка Мелани, которая немедленно признает в Надин свою мать…

Глава 1,

в которой солнечные зайчики

Кубики льда сказочными алмазами громоздились в прозрачной миске. Ряды промытых стаканов, никелированные детали кофеварки, разноцветные бутылки на полках за спиной буфетчицы, часики на ее руке — все служило радостными трамплинами для солнечных лучей. Они скользили, преломлялись, разбивались, отскакивали радужными брызгами, и буфетчица невольно прищурила глаза, зачерпывая сияющим ковшичком щедрую порцию ледяных бриллиантов, усмехнулась ведомым ей одной мыслям и, продолжая улыбаться, отправила сокровища в кувшин с прозрачно-лимонным напитком. Кувшин сразу ожил — солнечные зайчики прекрасно чувствовали себя в лимонадных глубинах. Официант поставил его на поднос, потеснив серебристые креманки с мороженым, добавил светящиеся от чистоты стаканы и понес через распахнутые двери кафе к столикам на улице. Путешествие кувшина, креманок и стеклянных стаканов под открытое небо привело зайчиков в восторг: они запрыгали от кувшина к окнам кафе, отразившись от них — к окнам и блестящим спинам проезжавших мимо машин, от машин — на лица прохожих, а самый проворный умудрился скользнуть по поверхности моего кофе.

Я торопливо сделала глоток — ясно же, от визита солнечного зайчика кофе непременно стал вкуснее — и подумала, как хорошо, что я не заказала себе каппуччино: пышная пенка вряд ли бы смогла заинтересовать солнечного шалунишку, а вот маслянисто-коричневый глянец кофе по-турецки — то, что надо. Замечательно. Глоток, еще один. Нет, я не буду торопиться, пять минут не решат ничего. Я вернула недопитую чашку на столик, блаженно вытянула ноги и, прикрыв глаза, подставила солнцу лицо.

Чудесный день! День чистого неба и сплошного света. А самое главное — в моей сумке лежит мой готовый роман. Мой роман! Мой десятый роман! Написать десять романов — это ведь что-то значит? Значит что? Я — настоящая, профессиональная писательница! Да! И это здорово! Пять лет полунищенского творчества-затворничества были не зря!

И, как положено настоящей писательнице, сижу и наслаждаюсь жизнью в парижском кафе. Через несколько минут допью кофе, встану и отнесу роман в редакцию. И очень удачно, что я сдам рукопись сегодня — естественно, не рукопись, а распечатку и дискету, — потому что тогда я через две недели получу гонорар и, соответственно, будет на что жить, пока я напишу следующий — одиннадцатый! — роман.

Денег в моем портмоне должно хватить на эти две недели. И как удачно, что все еще не развалился принтер и картридж заявил о своей кончине как раз на последней странице — некоторые строки получились не очень четко, но я подправила авторучкой. Так что деньги, скопленные на новые печатные принадлежности, остались целы — они лежат в письменном столе, — и это так приятно: знать, что у тебя еще есть деньги, кроме тех, что в портмоне. Но самое главное: пока я полночи воевала с принтером, в моей голове сам собой сложился новый сюжет, поэтому ничто не помешает мне завтра засесть за новый роман прямо с утра.

Сюжет просто замечательный. Два друга, два бравых кавалера в камзолах и париках — действие романа происходит в восемнадцатом веке — влюблены. Пьер де Бельи — в героиню, например Мари, дочку бессердечного барона, который хочет выдать ее за старого противного маркиза-царедворца, а Поль де Арну — в некую графиню, соединению с которой тоже препятствуют некоторые обстоятельства. У кавалеров нет иного выхода, как тайно и романтически под покровом ночи увезти своих возлюбленных. Поль настаивает, чтобы первой похитить именно его пассию, а затем — Мари. Он будет ждать там-то и там-то, а Пьер тем временем, не вызывая ни в ком подозрений, должен встретиться с графиней у дуба и доставить ее в условленное место. Пьер приходит к дубу, и вдруг выясняется, что графиня — вовсе не девушка, а лошадь невероятных кровей и статей по кличке Графиня! Понятно, Пьер оскорблен — он шевалье, а не конокрад. Друзья ссорятся, в результате чего героине, так и не дождавшейся под другим дубом своего ненаглядного, приходится бежать из дому самостоятельно, в мужском платье, потому что иначе наутро ее обвенчают со старым графом.

На поиски Мари отправляются все — не только Пьер и старый обманутый граф, но и любитель лошадей Поль. Между прочим, по долгу службы — оказывается, что Мари, покидая родительский кров, положила свои драгоценности в первую попавшуюся шкатулку и вместе со шкатулкой унесла письмо, хранившееся в потайном ящичке. В письме заключен некий государственный секрет, а Поль, ни много ни мало, служит по департаменту, так сказать, госбезопасности. Все переживают массу невероятных, страшных, опасных, пикантных и курьезных приключений. В результате, естественно, заговор раскрыт, Мари с Пьером идут под венец, а Поль женится на единственной дочери противного царедворца, конечно же она — хозяйка Графини.

Все мои романы всегда заканчиваются свадьбой, которая предполагает дальнейшую безмятежную семейную жизнь наконец-то соединившихся возлюбленных, потому что я пишу дамские любовные романы. Конечно, бывают и мужские лав-стори, но там герои расстаются. Это в лучшем случае, но чаще героиня обязательно умирает. Понятно, так удобнее — герой опять свободен и можно писать продолжения с новыми угасающими героинями до бесконечности. Или в мир иной отправляются оба, даже у классиков, например, Ромео и Джульетта.

Ладно, оставим классиков в покое, я не в той весовой категории, чтобы судить, но лично мне очень жалко убивать своих героев. Даже самых плохих. Я ведь придумала их сама, так сказать «родила». Они мои дети. Как же я убью собственных детей? И потом, положа руку на сердце я совершенно не хочу «рожать» отъявленных мерзавцев. И вообще, совершеннейших негодяев на свете не бывает. Нет, бывают, конечно, но ведь все-таки не в таких количествах, как на страницах романов и в кино.

А счастливая семейная жизнь после свадьбы? Бывает? Вы сами-то, мадам писательница, так уж безмерно и безмятежно счастливы в браке? И вы никогда не убивали собственных детей?

Я вздрогнула и открыла глаза. Небо сияло голубизной, солнечные зайчики весело выскакивали из всех мало-мальски зеркальных поверхностей, официант нес куда-то новую порцию лимонада с бриллиантовыми кубиками, блестящие креманки с разноцветными горками мороженого, на подносе позвякивали и переливались стаканы… Он вдруг встретился со мной глазами и, улыбаясь, предложил на ходу:

— Еще кофе, мадам? Или мороженого? Сегодня очень жарко для кофе.

— Да, очень жарко, — кашлянув, согласилась я.

От вопросов про семейное счастье и убийство детей перехватило в горле. Причем там, в моих мыслях, их задал голос Нестора Мориньяка — популярного автора детективов и моего все еще мужа. В последнее время мы общаемся в основном по телефону, ничего странного, что он для меня превратился в бесплотный голос.

— Лучше все-таки принесите мне еще кофе, мсье, — попросила я официанта и, чтобы сделать ему приятное, добавила: — Очень удачный сегодня, как никогда.

— У нас всегда удачный кофе, мадам, — дружелюбно возразил тот и с полным подносом застрял возле моего столика. — Просто вы забыли. Редко заглядываете, мадам.

— Я бываю у вас раз в два месяца. — Действительно, перед тем как расстаться с рукописью — сложный момент, — я выпиваю чашку кофе в этом кафе напротив издательства и только потом иду в здание. — Неужели вы меня помните, мсье? — не поверила я.