Муки выбора

Фрэнсин Паскаль

Муки выбора

1

– Лиззи, где же Джессика?

Элизабет Уэйкфилд поставила кувшин с молоком на стол и обернулась к матери с каким-то виноватым выражением на обычно веселом личике.

– Разве не ее очередь накрывать на стол? – снова спросила миссис Уэйкфилд.

Элизабет пожала плечами.

– Видишь ли, мам, она так беспокоится за свою команду болельщиц… Она там наверху репетирует… А я все равно уже сделала уроки, так что…

И на этот раз девочка выкрутилась: ей не впервой было извиняться за свою сестричку-близнеца. Фу!

Миссис Уэйкфилд покачала головой и вытерла руки о фартук.

– Да ладно уж, иди зови ее к столу. Время ужинать, а это значит – сейчас же, а не когда ей заблагорассудится.

– Хорошо, мамочка, – Элизабет убрала за ухо прядь золотистых волос и легко взбежала по лестнице.

Она знала, что мать очень устает на работе, оформляя интерьеры. И, конечно, миссис Уэйкфилд не нравилось, что Джессика относится к своим домашним обязанностям спустя рукава.

Элизабет тихо постучалась, прежде чем открыть дверь. Когда она вошла в розово-белую комнату Джессики, та выкрикивала:

«Давай, Ласковая Долина, давай же! Вперед!»

– Ужинать, Джес, – Элизабет встала у двери.

– Минутку, – ответила сестра.

Она внимательно рассматривала в зеркале свое отражение в полный рост. Руки над головой. Она качнула ими. И вот она… в прыжке! Здорово!

Отличались девочки лишь тем, что Джессика была в спортивном трико, а Элизабет еще не переоделась после школы. Но, глядя на сестру, Элизабет все равно что в зеркало смотрелась. У обеих одинаковые живые зеленовато-голубые глаза, длинные золотистые волосы, красивые загорелые личики и грациозные фигурки. Они были абсолютно похожими, вплоть до ямочки на левой щеке.

– Джессика, спустись на землю! К тебе взывает твоя старшая сестра.

– Ну что ж, раз это моя старшая сестра, – поддразнила Джессика, отвернувшись наконец от зеркала, – мне следует подчиниться. Да, но кто в состоянии доказать, что ты родилась на четыре минуты раньше меня? Они нас попросту перепутали в роддоме. На самом же деле это я – старшая сестра.

– Может, ты и права, – засмеялась Элизабет, хотя иногда ей казалось, что именно эти четыре минуты решают все на свете.

Пусть они до ужаса похожи внешне, но на самом же деле – во всем разные. В этом Элизабет не раз убеждалась и много раз в жизни будет еще убеждаться.

– А теперь серьезно, Лиз. Похожа я на капитана команды болельщиц? – Джессика приняла очередную эффектную позу, ожидая ответа.

Элизабет, плотно сжав губы, отрицательно покачала головой. К тому же, с явной болью во взгляде. Джессику это внезапно повергло в панику.

– Что-о-о? Что ты хочешь сказать? – Она опять устремилась к зеркалу и стала пристально себя рассматривать.

– Да я просто так. Не думай об этом, – улыбнулась Элизабет.

– Лиззи, – запричитала Джессика, вертя головой перед зеркалом и придирчиво разглядывая каждую деталь своего отражения, – в чем же дело? Что во мне не так? Скажи же!

Не в состоянии и дальше терзать свою сестрицу Элизабет, хохоча, рухнула на постель.

Джессика, словно вихрь, понеслась к ней.

– Я тебе покажу! – завизжала она, колотя Элизабет плюшевым медведем.

Несколько минут они отчаянно возились, норовя защекотать друг дружку, и наконец, изнемогая от смеха, плюхнулись рядом.

– Девочки, – послышался голос матери снизу.

Элизабет с виноватым видом, но все еще хихикая, пригладила волосы:

– Пошли же. Мама убьет нас!

Девочки быстро сбежали вниз по лестнице, чувствуя необыкновенную близость друг к другу, какую могут чувствовать только близнецы. Элизабет всегда считала, что ей повезло – ведь они с Джессикой понимают друг друга лучше всех на свете. Когда они вошли в столовую, их приветствовал разбойничий свист.

– Что это за шут гороховый в трико? – шутливо воскликнул Стивен, их старший брат.

– Стивен, ты, наверное, самый остроумный человек на свете, – ехидно промурлыкала Джессика, усаживаясь за стол. – Как приятно снова видеть тебя! – Она обернулась к матери: – Трудно поверить, что самый остроумный человек на свете живет в Ласковой Долине и прямо в нашем доме, да, мам?

Стивен ухмыльнулся:

– Я позволяю всем вам наслаждаться моим присутствием. Надеюсь, вы это оцените?!

Элизабет села рядом с Джессикой и братом. Она всегда изумлялась тому, что Стивен – такая точная копия их отца. Как и Нед Уэйкфилд, он был темноволосый, высокого роста и атлетического сложения.

– Знаете что, – начала Джессика, разворачивая свою салфетку, – наша команда болельщиц скоро войдет в историю школы. Никогда раньше ни в одной школе ничего подобного не было. Пока не появились Единороги.

– А кто еще в этой команде, кроме тебя, Джесси? – спросил мистер Уэйкфилд.

– Ну, конечно, Лила Фаулер, и Эллен Райтман, и Джанет Хауэлл. Мы все это затеяли, а мисс Ландберг говорит, что мы должны объявить открытый конкурс еще для четырех девочек. По-моему, это нечестно, ведь идея-то наша, – Джессика недовольно надулась, но тут же опять просияла. – А вообще команда будет… ну просто фантастика, потому что с нами самые популярные девчонки школы.

– Это по-твоему, – улыбнулась миссис Уэйкфилд.

– Да нет, все так думают, – парировала Джессика. – Все хотят походить на Единорогов, потому что мы красивые и многое умеем. Именно поэтому команда болельщиц будет иметь успех. Пусть скажут спасибо Единорогам.

– А по-моему, все это – просто смех, – фыркнул Стивен. – Разряженные девчонки прыгают с криками, как дикие козы… В историю-то вы, конечно, войдете – как самая большая нелепость нашего века!

Элизабет уставилась в свою тарелку, внезапно осознав, что идея ее сестры о новой команде спортивных болельщиц на самом деле гораздо серьезнее, чем ей казалось. До тех пор, пока учились в начальной школе, они с Джессикой были почти неразлучны. Одинаково одевались, в школу и из школы всегда ходили вместе и всегда занимались одним и тем же. Но с пятого класса все изменилось: Джессику пригласили в «Клуб Единорогов», эдакий клан девчонок-задавак, а Элизабет начала работать в школьной газете «Пятиклассник Ласковой Долины».

Ей стало казаться, что они с сестрой все больше отдаляются друг от друга. Они теперь даже не жили в одной комнате, и Элизабет иногда огорчалась, когда думала о том, что все так изменилось.

А теперь еще эта команда болельщиц. Она уж совсем отберет у нее Джессику.

Мистер Уэйкфилд положил еду себе на тарелку и взял вилку.

– А когда же конкурс?

– Первая репетиция завтра, – ответила Джессика, проглотив очередной кусок. – И ты представляешь, столько девчонок записалось… Мы просто утонем в работе! – Она покачала головой. – И так много толстушек – кошмар какой-то. Со смеху помрешь, когда они начнут выделывать трюки.

Стивен опять засмеялся:

– Бедняжка! Какая пытка для тебя!

Он поднес руки к горлу и издал звук, похожий на предсмертный хрип.

Джессика вперила в него укоризненный взгляд.

– Ну разве не правда, что он самый большой насмешник в мире! А я говорю серьезно. Ну куда лезут такие, как Лоис Уоллер – она такая толстуха, как будто их две! – Джессика прыснула. – Или Лесли Форсит – тощая, ну, просто костлявая, и из носа у нее течет всегда, или эта неприятная девчонка-сорванец Эми Саттон…

– Джессика! – прикрикнула на нее миссис Уэйкфилд, покачав головой и показав взглядом на Элизабет.

Элизабет никак не отреагировала. Она смотрела в свою тарелку и вспоминала о споре с Эми, когда та сообщила ей, что хочет попасть в команду болельщиц и будет участвовать в конкурсе. Эми была самой близкой подругой Элизабет, и та пыталась убедить ее, что так как испытания будут проводить Единороги, то они и возьмут в новую команду только тех, с кем сами дружат. Но Эми и слушать не желала.

– Уж не думает ли Эми, что, пройдя конкурс, она потом проскочит и в клан Единорогов? – рассуждала Джессика. – Ну надо же быть такой дурой!