Хрупкий лед (СИ)

Ольга Горовая

Хрупкий лед

Пролог

Есть так много слов и новостей, которые мы слышим ежедневно в нашей жизни. Какие-то из них веселят нас, какие-то — радуют. Есть такие новости, которые вызывают печаль, или гнев. Те, что заставляют задуматься.

А есть те слова и вести, которые вы ни за что в мире не захотите услышать.

Именно это отчетливо и ясно понял Александр, наблюдая, как устало и тяжело идет по длинному коридору в его сторону врач. Этот хирург, полтора часа назад забравший ее с приемного покоя на операцию, вовсе не смотрелся тем, кто только что спас жизнь человеку.

Он не хотел слышать ничего подобного.

НЕ ЖЕЛАЛ!

Их уже дважды разлучала судьба и люди. И если у него заберут ее сейчас, когда он только-только снова нашел Настю, когда вспомнил, как она смеется, и какое печенье любит — он не выдержит. В прошлые два раза — у него был хоккей, который занимал все свободное время и не давал места пустым сожаления. Прошлые два раза — он утешал себя мыслью, что она где-то есть, живет где-то, пусть и не с ним, но так же просыпается по утрам, что-то желает, к чему-то стремится. Прошлые два раз он еще просто не понимал, насколько сильно, на самом деле, нуждается в том, чтобы этот человек был рядом каждый новый день его жизни.

Сейчас… Сейчас он не представлял, как вынесет, если судьба решит забрать ее у него навсегда.

Врач подходил все ближе и ближе, и в то же время — словно и не шел, стоял на одном месте. Или время растянулось вдруг для него, исказив пространство? И секунды превращались в часы.

— Саша! Саша! Я, правда, не хотела! Не думала, что она туда упадет! Поверь мне!

Другая, совершенно чужая и ненужная ему женщина дергала его за руку, пыталась привлечь внимание. Но Александр просто не слышал ее. Не воспринимал. Он почти не ощущал противного и цепкого захвата ее пальцев на своей руке.

Странно. Ведь еще месяц назад он всерьез планировал жениться именно на ней, решив, что Ника его всем устраивает. А теперь — не мог сообразить, как терпел столько лет высокомерие, жадность и снисходительное пренебрежение этой женщины ко всем вокруг? Даже к нему самому. Как, зная, что ее интересуют лишь его деньги и слава известного спортсмена — позволял Веронике находиться рядом с собой? Почему никогда не одергивал и не менял ее представление о нем самом, как о недалеком и туповатом человеке, единственным достоинством которого было лишь умение играть в хоккей? В этот момент он ненавидел эту женщину, которая была повинна в том, что сейчас Настя балансировала между жизнью и смертью.

Сбоку от него, к хирургу навстречу двинулся другой человек. Мужчина. Такой же напряженный и взведенный, настолько же взвинченный, каким сейчас был и Верещагин.

Даже не обернувшись, Саша оттолкнул подвывающую Веронику от себя и сделал то, что предпочитал всегда — пошел навстречу тому, что приготовила судьба. Александр никогда не был трусом и все в своей жизни встречал и сносил высоко подняв голову. И именно так он пошел к хирургу, который в этот момент и олицетворял для него судьбу.

ЧАСТЬ 1 — Детство

Время после распада СССР, девяностые годы двадцатого века

ГЛАВА 1

К этому проулку его привел тихий звук молчаливой возни.

Сашка не хотел влезть в неприятности. Он и так не мог из них выбраться. И мама постоянно расстраивалась. А Сашка всегда чувствовал тошнотворную боль в животе, когда его мама грустила. Но и пройти мимо — не мог. Потому что именно его мама всегда учила, что нельзя бросать людей в беде.

Тяжко вздохнув, Саша свернул.

В том, что кто-то оказался в беде — сомнений не было. Слишком хорошо Шурик знал этот звук. Там, за углом старого, пыльного дома, который готовили на снос — кого-то били. И скорее всего, как это часто случалось в их районе — несколько человек скопом навалилось на одного.

Сколько раз он сам оказывался в такой ситуации — могла ответить только мама. Именно она считала все его синяки и ссадины, аккуратно и ласково промывала, смазывала зеленкой, а потом тихо вздыхала ночами, пока Сашка притворялся, что спит. Он подозревал, что она может сообщить точное число всех его драк. По «седине», которая появлялась в ее волосах после этого, по утверждению самой матери.

Осторожно выглянув из-за угла, чтобы не наткнуться на разборку каких-то бродяг или пьяниц, Саша немного прищурился, пытаясь в ярком, солнечном, но холодном дне октября разобраться в происходящем. В узком пространстве проулка действительно проходила потасовка. Несколько пацанов из его двора, с которыми не раз дрался и он сам, сейчас напали на какого-то, незнакомого Саше, мальчика.

Все происходило почти в полной тишине. И это удивляло. Шурик понимал, что Леха со своими подручными не хотели привлекать лишнего внимания взрослых. Но мальчишка чего молчал-то? Закричал бы — глядишь, и услышали, прибежали бы.

Но вместо этого пацан втягивал худую шею в тощие плечи и отчаянно пытался задеть кулаками хоть кого-то из атакующей его четверки. Молча и сосредоточенно. С каким-то странным целенаправленным отчаянием. Ведь ясно же было, что против четверых такому хлюпику не выстоять. А все равно дрался.

«Леха совсем озверел», мелькнула у Саши мысль, пока он оценивал, стоит ли лезть в самую гущу, зная, чем это закончится? «Уже на малолеток нападает».

Не то, чтобы Сашка был таким уж взрослым. Но в свои тринадцать считал себя уже много повидавшим и кое-что понимающим в жизни. Уроков и учителей оказалось предостаточно.

«Денег с этого мальчишки вытащить хочет, что ли?», подумал он, прикинув, что хлюпику никак не может быть больше десяти.

Хотя, вряд ли, чтоб Леха мог много мелочи с того выбить.

Потертые, сильно застиранные джинсы мальчишки, и такая же заношенная, холодная куртка — просто кричали, что тот из бедной семьи. Так что причины, по которым тот попал в поле зрения мелкой банды были Саше совершенно непонятны. Неужели просто потому, что не местный?

В этот момент, все в той же тишине, нарушаемой только тихими, сдавленными ойками участников потасовки, ситуация резко поменялась: Балка, один из пособников Лехи, подкрался к мальчишке сзади и, резко навалившись, опрокинул того на грязный асфальт.

Хлюпик сдавленно захрипел, видно задыхаясь от веса упавшего сверху громилы. А потом попытался скинуть обидчика. Совершенно безуспешно, тем более что к долговязому Балке, за свой рост и получившему такое прозвище, присоединился толстый Клим. В этот раз парень запищал под тяжестью дух пацанов, а потом извернулся, пытаясь достать обидчиков хоть чем-то, и просто беспорядочно заколотил тех руками и ногами. Из-за потасовки его простая вязаная шапка слезла с головы, и Сашка с удивлением увидел коротко стриженные, но ужасно кучерявые волосы. А потом уставился на перепачканное лицо, которое просто не могло принадлежать мальчишке. И ее неумелые, глупые удары, тихие ойки — только подтверждали догадку Саши.

Леха с парнями били девчонку!

Теперь у него точно не осталось выбора.

Дернув молнию на куртке, которую мама только вчера зашивала после очередной драки Шурика, он отбросил ту на горку каких-то стройматериалов. И молча кинулся в самую гущу этой кучи-малы.

«Мальчики должны защищать девочек, а не бить их».

Этот урок своей матери Саша усвоил так же хорошо, как и остальные. Еще с того времени, как мама собой закрывала его от побоев пьяного отца.

Нападавшие не сразу поняли, что именно происходит. Во всяком случае, благодаря эффекту неожиданности, Саше удалось вытащить уже задыхающуюся девчонку из-под туши Клима и Балки. И даже, относительно, поднять ту на ноги. Хотя, не было похоже, что и она рада помощи. Одарив Сашу настороженным и колючим взглядом, та прижалась спиной к полуразрушенной стене здания и, кажется, приготовилась защищаться и от хулиганов, и от него.

Шурик только криво поджал губы. Сейчас явно не время было что-то объяснять. А он мог понять настороженность этой девчонки. Когда на тебя нападают толпой — уже мало кому веришь.