Воскрешение наших душ (СИ)

========== Пролог ==========

Эта история начинается с юной Джейн Уилкинс, которая родилась в благоприятной семье Моники и Уолтера Уилкинс, где мать работала учителем, а отец посвятил свою жизнь науке. Джейн была девочкой обычного светлокожего телосложения. У нее были длинные каштановые волосы и ярко зеленые глаза. Мистер Уолтер и миссис Моника души не чаяли в своей единственной дочери и старались дать ей все самое наилучшее, что может только быть. Но маленькая Джейни, как звал ее отец, росла очень злым на мир и избалованным ребенком.

Вскоре, когда умер отец, Джейн вовсе распустилась, стала днями и ночами уходить из дома. Миссис Уилкинс что только не делала, как только не вела беседы с дочерью, проку никакого не было.

— Чего тебе не хватает, милая? — говорила Моника дочери, — Я же все для тебя, возьмись же за ум, учись, в мире столько всего интересного…

— Не лезь в мою жизнь! — грубо обрывала ее дочь, и хлопнув дверью убегала прочь из отчего дома.

В 16 лет Джейн Уилкинс встретила молодого кареглазого парня с каштановыми волосами, приятного светлокожего телосложения, которого звали Ричард Грейнджер.

Мистер и (на тот момент уже не мисс, и не Уилкинс) миссис Грейнджер поженились достаточно рано, да и браком это было назвать достаточно трудно. Это было что-то вроде сожительства. Для них были чужими такие слова, как любовь и верность, понимание и забота. Все случилось слишком быстро: мало памятное знакомство, алкоголь, который стал причиной незащищенного секса, потом скорая беременность и раннее взросление. Совсем еще юной миссис Грейнджер вскоре пришлось и вовсе оставить уже запущенную учебу, и учиться вести хозяйство, в то время как молодому и еще несостоявшемуся отцу приходилось устраиваться на работу.

В ночь на 19 сентября 1979 года в семье молодого дантиста и его новоявленной супруги родилась дочь. Это была крохотная девочка с большими карими глазами, в которых можно было утонуть, и мягкой, словно шелк, светлой кожей. Девочка была похожа на ангела, который спустился в этот мир свыше, чтобы подарить всем людям добро и любовь. Девочку назвали — Гермиона Джин Грейнджер.

========== Глава №1. Детство. ==========

Сразу же после рождения Гермионы, мистер Грейнджер ушел из семьи. Ему было отчасти все равно на новорожденную дочь, все равно что будет с ней и с ее матерью, жить с которой было тягостно. Она была глупа и ленива, совсем не умела готовить, имела дурной характер, и при всем при этом имела пристрастие к алкоголю. Миссис Грейнджер часто напивалась до беспамятного состояния, и все время корила мужа и дочь за украденную красоту и молодость.

Маленькая Гермиона росла вместе со своей матерью и бабушкой в небольшом ветхом домике на окраине маленькой деревни. Вокруг дома был большой зеленый луг, где летом расцветало много разных и красивых цветов, а прямо от дома вела тропинка на большое кристальное озеро, в ночи которого можно было увидеть чистое отражение ночного неба. Казалось, будто заходишь не в воду, а шагаешь среди звезд и касаешься поистине прекрасной и волшебной луны.

Миссис Грейнджер совершенно не училась и не работала и тратила свою жизнь на развлечения и поиски «своего идеального мужчины», правда дальше неопрятных мужчин с бутылкой самогона она не продвигалась. Ребенка и непутевую дочь тянула бабушка, миссис Уилкинс, которая днем работала в ближайшей школе, а вечером занималась своей единственной любимой внучкой. Моника старалась из последних сил, чтобы девочка выросла непохожей на свою мать, и к огромному счастью, эта девочка росла очень спокойным и послушным ребенком. Гермиона уже с раннего возраста тянулась к знаниям и была до ужаса любопытной. Ей хотелось познать весь мир: увидеть все его краски, услышать все его звуки, узнать все живое и неживое, окутать всех своей любовью, подарить тепло и улыбку всему, что есть на этом свете.

Бабушка проводила все свое свободное время с внучкой. Они часто устраивали пикник на зеленом лугу, где Гермиона могла бегать и купаться в лучах солнца, в то время как бабушка плела красивые венки и надевала их на голову внучки. Маленькая девочка в легком летнем сарафане, в маленьких сандаликах, с большими словно блюдца, глазами и венком ромашек на голове, из которого струились маленькие каштановые кудряшки, заливисто смеялась. Не зря Моника называла ее солнечным ребенком, который был так похож на ангела.

В канун пятого дня рождения Гермионы, девочка сидела в доме, в бабушкином маленьком кресле, который пах сиренью и мятой. Кресло было настолько уютным, и все еще хранившим тепло бабушки, что в нем хотелось закрыть глаза и окунуться в мечты. Гермиона, прикрыв глаза и загадочно улыбаясь, очень мечтала об игрушечной железной дороге. Чтобы она была большой, с крупными изгибами, и в ней обязательно должны были быть горы, озеро, такое же волшебное, как у них в деревне, и как минимум два водопада, из которых бы струилась кристально чистая вода. Чтобы рядом с железной дорогой стоял роскошный аэропорт с вертолетом и двумя, нет тремя, самолетами с взлетно-посадочной полосой. Девочке так хотелось усадить всех свои кукол в поезд, чтобы он увез их куда-нибудь в далекие дали, а кого-то посадить в самолет, который бы как птица, взмахнул своими крыльями и взлетел сквозь мягкие и пушистые облака, словно по волшебству…

— Хватит витать в облаках! — сильно дав подзатыльник, крикнула на Гермиону мать. Девочка от неожиданности сильно вздрогнула и с глазами, полными непонимания посмотрела на свою маму. — Чего ты расселась тут? Ты не видишь, я собираюсь, а ты мне мешаешь! — продолжала кричать Джейн, попутно ища свои вещи.

— Ты куда-то уходишь? — пропищала девочка, спрыгивая с маленького уютного кресла. — Давай с тобой вместе поиграем в кукол?

Джейн сурово нахмурила брови и взглянула на дочь глазами, полными ненависти и гневно выкрикнула:

— Мне некогда возиться с твоими куклами, меня ждут друзья… — и, не успев закончить свою злую тираду, она услышала голос матери.

— Она ведь твоя дочь, — негромко сказала Моника, которая стояла в дверном проеме — удели ей хоть немного внимания, она ведь всего лишь ребенок, который ни в чем не виноват.

— Нет, она мне не дочь! — со всей злобой огрызнулась Джейн, в глазах которой читалась ярость, гнев и море ненависти. Быстро накинув на себя легкое пальто, она вышла из дома, не обращая внимания на душераздирающий плач ребенка и крики «не уходи, ты же моя мама».

Гермиона была не по годам умным и развитым ребенком, и уже тогда она ясно понимала, что такое боль. Она навсегда запомнит этот день, потому что впервые в жизни она задала себе полностью осмысленный вопрос: «За что меня так ненавидит мама?».

Девочка лежала на животе, уткнувшись лицом в свои маленькие ладошки, и горько плакала. Ее отчаяние было настолько сильным, что она не сразу почувствовала на своей спине мягкие поглаживания таких теплых и родных рук. Гермиона обернулась и увидела лицо бабушки, полное грусти и сожаления. Моника обняла свою любимую и единственную внучку, мягко проводя ладонью по волосам и прошептала:

— Не все люди такие добрые и светлые как ты, лучик мой, существует много зла и несправедливости в этом мире. Я, к сожалению, не могу изменить твою маму, как бы я не старалась. Видимо я не дала ей чего-то в детстве, видимо плохо воспитала, недоглядела, но видит Бог, я хотела только добра. Ты еще не раз столкнешься с несправедливостью в этой жизни, Миона, но запомни, — в этот момент бабушка немного отстранилась от внучки и посмотрела в ее большие заплаканные глаза. — Ты никогда не должна сдаваться, ты должна быть сильной и храброй девочкой. Еще много людей за всю жизнь попытаются обидеть тебя, но ты помни, что ты особенная! В тебе есть то, чего нет у них.

— Чего? — прошептала девочка, затаив дыхание.

— Души, моя милая. Доброй и искренняя души, способной любить по-настоящему. С этими словами Моника протянула внучке лиловую коробочку, обернутую белой лентой, — кажется у кого-то сегодня день рождения? Это тебе подарок от меня, открывай его скорее и приходи на кухню, я испекла самый вкусный на свете торт, — она мягко, со всей добротой и нежностью улыбнулась и вышла из комнаты внучки.