Разговоры под водку

Кристи Брукс

Разговоры под водку

Когда в двадцать пять лет я задумалась о карьере, мне кто-то сказал, что в жизни стоит заниматься только по-настоящему трудной работой. К несчастью, мне казалось трудным почти все, и я долго не могла выбрать. Но к двадцати девяти годам я всерьез взялась за свою жизнь и разобралась, что у меня хорошо получаются две вещи: нести всякий вздор и драться, как девчонка. Вот так — из-за своей незрелости и по воле судьбы — я и стала частным сыщиком. Безудержное любопытство также не оказалось лишним на этом пути.

К сожалению, все эти великолепные качества никак мне не пригодились, когда я лежала, спрятавшись под кроватью в чужом доме. Прокол случился к концу второй недели. Если бы меня в тот момент застукали полицейские, им не составило бы труда понять, что дверь я открыла не своим ключом. Если, конечно, не считать ключом скрученный в трубочку порножурнал «Хастлер», которым я выдавила стекло из окна. Уж кто-кто, а крошки из «Хастлера» везде пролезут!

Меня зовут Кэссиди Блэр, и вначале ничто не предвещало, что первое же мое дело закончится чистой порнографией.

— Кончай поминать мою мать, Джози, лучше иди, застегни мне молнию, — едва проговорила я, чувствуя себя продуктом питания в вакуумной упаковке.

— Я не могу, Кэсс. Я же говорила, это платье тебе мало.

— Ничего подобного!

— Мало! Когда зубчики впиваются прямо в тело, это означает, что платье мало.

Я спиной попятилась к зеркалу, стараясь разглядеть через плечо, как они там впиваются. Действительно, в глубоком вырезе кожаного платья виднелась зажатая молнией полоска покрасневшей кожи.

— Ты права. Наверное, оно село.

— Ага. Пока ты за обе щеки уплетала конфеты «Эм-энд-Эмс».

Я едва стащила платье вниз к стрингам и задумалась:

— Что же мне надеть? В чем идти охмурять Тони Дэнса, который считает себя круче всех на свете?

Насупившись, я наблюдала, как Джози, одетая в почти невидимое мини, пытается сесть. Обычно лучшие подруги имеют всякие изъяны, но в этот вечер было особенно заметно, что Джози — исключение. И она явно не собиралась мне помогать.

— Господи боже, я же работала официанткой на роликах! У меня обязательно найдется что-нибудь сексуальное.

— Кэсс, у тебя вагон барахла, но по-настоящему сексуального прикида нет ни одного.

Может, Джози и моя лучшая подруга, но со вкусом у нее всегда была напряженка. Иными словами, пока я читала продвинутый журнал «Зе фейс», она листала глянцевые издания вроде «Харперс базар».

Согласившись выйти на охоту вместе, Джози, похоже, уже жалела о своем решении. Наверно, перебрала вчера вечером. Она показала мне на короткое зеленое платьице:

— А это тебе как?

— Слишком короткое. В нем у меня ляжки — как холодец.

— Спасибо за яркий образ, — вздохнула Джози и достала нечто длинное и розовое. — А это что такое? Пара колготок или шарф?

И так и этак повертев непонятную вещь, приложив ее к себе и, наконец, натянув на руку, она, понизив голос, спросила:

— А может, это использованный презерватив?

Я выхватила у нее один конец и просунула в него голову, и Джози, вцепившись в другой, постаралась натянуть его на меня.

— Я его купила год назад, в Мельбурне, специально на Хэллоуин, — объяснила я, пытаясь разгладить растянувшееся платье. — В нем я была похотливой вампиршей Баффи, но, увы, на меня в очередной раз никто не клюнул. Не знаю, Джози, может, конечно, я в нем и выгляжу сексуально, но, наверное, все-таки не как шлюха.

— Не как шлюха? Да ты просто расписалась в этом, причем ярко-розовым маркером.

Я посмотрела на себя в зеркало. Ну, не так уж и плохо.

— Как думаешь, в нем видно, что я всю неделю ела шоколадный мусс?

Она вздохнула, постно улыбнулась особой улыбкой, которая говорила «на обед ешьте только салат», и подытожила:

— Это платье сгодится на праздник Хэллоуин, Кэсс, но превратить тебя в стройную красавицу ему не под силу, оно не волшебное.

Действительно, я была похожа на гирлянду розовых воздушных шаров, которыми украшают улицы. В среднем шаре, там, где угадывался желудок, лежал сладкий, студенистый комок из шоколада с взбитыми сливками и желатином. Втянув живот, я плюнула и решила идти так.

Когда мы собрались, Джози подошла к зеркалу и в последний раз окинула свое отражение оценивающим взглядом.

— В своей неотразимости я могла бы убедиться и на улице, но никогда не забываю посмотреться в зеркало и накинуть пальто, — сказала она и цапнула свою сумочку от Фэнди. — А ты что, подумала, я так и пойду, в чем мать родила? В этом наряде я просто голая!

— Да уж, двести пятьдесят баксов — дороговато для полоски ткани, едва прикрывающей соски. Ну ничего, в пабе тебя ждут еще двести пятьдесят! 1 И хоть тебе нельзя к ним даже прикасаться, не плачь, чтобы подсластить пилюлю, я куплю тебе коктейль!

Взглянув напоследок в зеркало, я захлопнула за собой дверь своей небольшой квартирки. Раньше тут была старая контора. Чтобы изгнать казенный дух, все было снесено и переделано по моему собственному дизайну. Стены я перекрасила в темно-коричневый цвет. Зимой в квартире было холодновато без батарей, но мне нравилось. Зато просторно и светло. В тысячу раз лучше, чем мое прежнее жилье в Мельбурне. Выражение «чертова дыра» обрело в моем сознании новое значение, когда я без работы, без друзей, обреталась там в сырой и темной каморке. Возвращение в Аделаиду сулило мне, по крайней мере, обилие солнечного света и непринужденный стиль жизни.

В Мельбурне я прожила шесть тоскливых месяцев. А потом, поджав хвост, сбежала домой, в Аделаиду.

С тех пор прошел год. Друзья ехидно щурились, но помогали мне наладить новую жизнь на старом месте. Думаю, они понимали, что в моем случае они безнадежно увязли, но давно смирились с этим и безотказно откликались на мои просьбы. Я же беззастенчиво этим пользовалась — например, брала поносить их платья, поскольку свои выбросила в надежде начать новый образ жизни. История хэллоуинского платья как нельзя лучше живописует, в каком состоянии был сейчас мой гардероб и вся жизнь вообще. Чтобы успокоить свой ум и очистить сознание от постоянных переживаний, я попробовала даже гипноз, но от этого только снова стала страдать по сигаретам.

Я вздрогнула, задумавшись, когда позади меня споткнулась Джози. Мы спускались вниз по тротуару к машине.

Пятьсот баксов только за то, чтобы узнать, клюнет ли на нас какой-то неизвестный! Я не знала, как далеко нам придется зайти, но была уверена: мы ввязываемся в это дело исключительно из благих побуждений.

— Итак, расскажи мне еще раз, зачем мы это делаем? — спросила подруга, пытаясь запихнуть бюст в крохотный разноцветный топ без бретелек. — Когда я двигаюсь, это подобие лифчика ужасно трет между грудями!

На свои буфера, чтобы они не болтались, она наклеила специальные чашечки. На мне же был такой тесный лифчик, что мой подбородок словно покоился на двойном кургане. На самом деле мы вовсе не были грудастыми девушками. Но сейчас выглядели как стриптизерши, готовые выйти в задымленный зал к шесту.

— Из-за Амандиного жениха. Ну, Аманда, из магазина. Ты что, не слышала, о чем я тебе вчера вечером говорила? — сказала я, не отрываясь от дороги.

— Как я могла слышать, когда этот твой так называемый бойфренд все заглушил хитами девяностых, — пробормотала Джози, скинув туфли и принявшись массировать большие пальцы ног. — Если я еще раз услышу эту долбаную «Нирвану», то кого-нибудь точно придушу. Я просто ненавижу песню «Smells Like Teen Spirit»! Сколько можно наматывать эти розовые сопли!