Ты счастье мое и беда (СИ)

Ты счастье мое и беда

Светлана Леонова

***

- Мама! Мама! - неслось в телефонной трубке, и Марина не смогла скрыть облегчения от слышимой радости в голосе дочери. - Мама, я замуж выхожу!

Вот-те и раз. Марина рассеянно посмотрела на свое отражение в зеркале: с холодного стекла на нее смотрела уже не молодая, но и не перешедшая черту увядания женщина за сорок. Ее глаза, когда-то сиявшие как лазоревая бесконечность неба, уже многие годы не трогало прежнее счастье. Счастье быть любимой женщиной. Единственным светлым лучиком в ее жизни осталась маленькая Наташа - ее маленькая Заюшка, которая осталась для нее напоминанием о былом счастье, таком огромном и ослепляющем, но так быстро закончившемся. Слишком быстро... Отец Заюшки даже не узнал о существовании дочери - он бросил их, уехал, когда еще сама Марина и не догадывалась о своей беременности, а когда правда открылась, стало слишком поздно что-то менять - найти любимого Марина не смогла. А потом, собрав волю в кулак и призвав в помощницы гордость, она научилась жить и без него.

Заюшка никогда не знала своего отца. Да и других отцов в ее жизни тоже не было - не потому, что разочаровалась Марина в мужчинах, а просто не встретила больше на своем пути такого, на которого могла бы положиться и которому смогла бы довериться. Она перебралась из своего небольшого городочка в другой район, подальше от сочувствующих охов-вздохов соседок-пенсионерок, подальше от родителей, подальше от всего того, что вызывало ностальгическую жалость к самой себе. И началась их с Заюшкой новая жизнь.

А спустя годы и Заюшка покинула родительский дом. Упорхнула, да не куда-нибудь, а в столицу искать себя. А Марине только и оставалось что благословить, скрепя сердце, так, как в свое время это сделали ее родители. Ничего и не поделаешь - выросла кровиночка, а жизнь ей портить она не желала.

Из регулярных отчетных звонков дочери Марина всегда узнавала все, что происходило в ее жизни: поступила в престижный институт (не зря потрачены немалые деньги на репетиторов, Заюшка и сама прекрасно понимала, для чего это делалось), сняла комнату в маленькой квартирке-хрущевке на окраине города (и тут Марина дочери помогала - как не помочь-то, ведь стипендии не хватит, а так все-то лучше, чем в общежитии жить). А там и первая сессия удачная, окончен первый курс... Второй...

Наташа часто приезжала на выходные, и Марина никак не могла наговориться с ней в эти дни. А потом места себе не находила от одиночества, когда дочь обратно уезжала в свою Москву. И с каждым ее визитом она понимала, что Москва-то эта забирает дочь себе. Тесен стал для Заюшки их маленький город, скучен.

И вот теперь Марина с сожалением понимала, что осталась в своем маленьком мирке совершенно одна - дочка упорхнула из любящих родительских объятий, улетела в свою собственную жизнь. А ей не осталось ничего. Только обрывки воспоминаний о прожитой, по сути, не для себя жизни. Чужая жизнь, чужая судьба.

Как и всегда спрятав собственные переживания далеко-далеко в сознание, Марина с трудом заставила себя улыбнуться собственному отражению и, смахнув с уголка глаз ресничку, вернулась к разговору с дочерью, ведь для той это было такое важное событие! Еще бы - предложение замужества! Сама Марина так и не услышала заветных слов, оттого-то так радостно вдвойне сейчас ей было - за дочь и за себя.

А Заюшка все что-то щебетала, щебетала... И такой воодушевленной она была... Как когда-то в детстве, когда они ходили в городской парк кататься на аттракционах.

- Заюшка, а кто хоть твой жених? - с трудом встряв в поток речи дочери, спросила Марина.

- Мам, тут же поубавила пыл девушка, - даже если я тебе сейчас назову его имя, должность, тебе это все равно же ничего не скажет.

- Имя-то может и не скажет, но хоть какое-то представление о твоем избраннике у меня должно быть? А то огорошила меня новостью, я вообще про твои амурные дела знать не знаю. Я же переживаю, Заюшка.

- Ну мам, чего ты переживаешь? - Марина даже отчетливо представила себе, как дочь виновато нахмурилась, так, как делала это и прежде. - Я уже не маленькая, умею за себя постоять.

- Посмотрю я на тебя, когда сама мамой станешь, - буркнула Марина, и с удивлением обнаружила у себя знакомые нравоучительные нотки своей родительницы. И вдруг спохватилась. - А ты, часом, не беременна?

- Фу, ну скажешь тоже, - как будто даже оскорбилась Заюшка.

- Нет, ну а вдруг, - размышляла Марина, - с чего вдруг такая спешка?

- Ма-а-а-ма, мы уже долгое время встречаемся, и со мной все в порядке. Игорь все прекрасно и сам понимает.

- Значит, Игорь, - решительно перевела разговор в иное русло женщина. Она своей дочери доверяла, да и воспитание ей, как хотелось бы думать, дала хорошее. Так что дочь должна отдавать отчет своим действиям.

- Игорь, да.

- Ну и чем занимается этот твой Игорь?

- Он бизнесмен. У него своя проектно-изыскательная фирма.

- Неплохо, а сколько же ему лет в таком случае? Откуда фирма взялась? Родители помогли?

В трубке воцарилось молчание, прерванное виновато-смущенным голосом:

- Мам, Игорь старше меня.

Старше - это, конечно, хорошо, значит, уже должен хоть немного устояться в жизни, вон, поди-ка, и дело собственное есть. Но что-то не так было в том, как именно произнесла дочь это «старше». Тревога медленно расползалась на душе. А может это она сама неверно поняла, навыдумывала себе...

Ну конечно же жених старше, Заюшка с малышами, как она обычно называла всех ребят младше себя, не очень-то и водилась, во всех компаниях она, наоборот, самой младшей была.

Ой не... Когда мужчина старше на год-два-три, на этом внимание не акцентируют. А значит все же...

- Старше? Это на сколько же?

- Ему сорок пять недавно исполнилось...

***

Ну вот и сказала. Наташа побелевшими пальцами сжала телефонную трубку и мысленно считала секунды.

Один. Два. Три. Четыре. Пять... Девятнадцать. Двадцать...

- Ты считаешь эти отношения нормальными? - наконец послышался голос матери. -Ты вообще в своем уме?

- Мама, ну погоди, ты ведь еще совсем ничего не знаешь... - попыталась успокоить ее дочь.

- А я и знать ничего не хочу. - По внезапно изменившемуся голосу было уже все и так ясно. - Он же почти мой ровесник... В отцы тебе годится. Нет, это, конечно, моя вина в том, что в твоей жизни отца-то и не было, но сей факт вовсе не подразумевает того, чтобы ты искала себе папика...

- Я люблю его, - возразила Наташа.