Ночь, когда цветет папоротник (СИ)

Стивен взглянул на Дерека, который бездумно пялился куда-то перед собой. Превращение отнимало очень много сил, не говоря о таком изматывающем накале эмоций под мощной аффектизацией. Не мудрено, что он сейчас походил на покойника.

- Неужели ничего нельзя было сделать?! А что ее семья? Они ей позволили встречаться с волком?!

- Мы договорились, что к зиме они расстанутся. Дереку все равно придется уехать, а у нее намечается посвящение…

- Что? - Дерек очнулся и посмотрел на отца. - Посвящение?

Ричард сочувствующе на него смотрел.

- Прости, Дерек, - сказал он, - наверное, мне стоило сказать тебе раньше. Но я ведь говорил тебе слушать свой внутренний голос. Если бы ты послушался, ты бы не смотрел сейчас так на меня. Да, Кэтрин с самого начала собиралась пройти обряд, она для этого сюда и приехала. Ты был для нее не больше, чем развлечением и зарядом адреналина и бодрости на весь день.

- Дорогой, - тихо одернула его Мари, - хватит.

У нее сердце кровью обливалось, когда она видела своего маленького Дерека таким несчастным. Даже Стив почувствовал себя виноватым и не стал больше требовать объяснений.

- Пойду Эмми позову, - буркнул он и ушел.

Ричард встал, подошел к Дереку и, как всегда, положил руку на его плечо, успокаивая и поддерживая, передавая свою спокойную, уверенную энергетику через это простое прикосновение.

- Ты справишься, - сказал он ему. - Просто дай себе время. Все мы ошибаемся.

Он потрепал его по окровавленным волосам и ушел, забрав с собой Мари и давая Дереку необходимую ему возможность побыть одному.

Кто знал, что всего через пару дней быть одному ему придется всю оставшуюся жизнь.

***

Он ждал Его прихода. Лежал в своей подогреваемой электрическим пледом кровати и смотрел на окно, которое по его просьбе оставила открытым сиделка. Норманн Завейн сказал, что ему очень душно. Милая медсестра по имени Бонни, присматривавшая за ним, возразила, что его может продуть. Тогда они сошлись на пледе.

И Он пришел. Проскользнул бесшумной черной тенью в комнату и, встав на ноги, выпрямился во весь рост.

Норманн не видел его больше четырех лет. Почти пять. От него не было никаких вестей, он будто исчез, растворился, никогда не существовал. Норманн даже малодушно допускал мысль, что он мог погибнуть.

Но Дерек Хейл был жив и стоял сейчас перед ним, такой же живой и настоящий, как и тот мальчишка из его ярких, ненастоящих воспоминаний, снившихся ему каждую ночь с тех пор, как он заболел. Врачи сразу поставили диагноз: рак четвертой степени, неоперабельный, - и дали ему срок в пару месяцев. Норманн протянул полгода, лишь бы дождаться этой встречи.

- Дерек, - имя юноши, нет, уже молодого мужчины, гулко прозвучало в ночной тишине. Голос старика был слаб и глух.

Волк подошел ближе, сел на приставленный у изголовья стул. Норманн видел, как раздуваются его хищные ноздри, втягивавшие сильный запах смерти. Он учуял его, верно, за сотни километров, поэтому пришел к нему.

Чтобы попрощаться.

- Ты так возмужал, - Норманн всматривался в освещенное светом уличного фонаря лицо молодого мужчины – с годами Дерек становился все красивей, приобретая какую-то завершенность своего образа. Он стал очень похож на Ричарда, своего отца. Тот же мягкий, спокойный взгляд и ровная, уверенная энергетика.

Но кое-что было не так.

- Дерек… что с твоими глазами?..

- Все хорошо, - тихо ответил он. – Сейчас уже все хорошо, Норманн. Не переживай за меня. Я могу взять тебя за руку?

Старик кивнул. Дерек снял с себя кожаную куртку, оставшись в черной футболке, и сжал в своих обжигающе горячих пальцах ссохшуюся ладонь Норманна, безвольно лежавшую поверх покрывала. От кончиков пальцев вверх по руке завились черные змейки пульсирующих вен, старик резко вздохнул, когда бетонная плита, как он ощущал ее, перестала сдавливать его грудь и он, наконец, смог нормально вздохнуть. Тянущая боль во всем теле утихала. Дерек тяжело дышал, стиснув зубы, чтобы не издать ни звука. Ему было не столько физически больно, сколько душевно. Норманн умирал, и он не мог спасти его, только облегчить последние часы его жизни, чтобы старик успел насладиться восходом солнца, который был виден из его окна.

Дерек резко отнял руку и сжал ее второй рукой, сгорбившись. Норманн сквозь слезы благодарности и сочувствия смотрел, как волк мучается, пока его тело борется с болезнью. Это Норманн давно перестал ощущать боль, поскольку большая часть его крови состояла из морфина, но Дерек явно вытянул больше, чем следовало.

- Спасибо, - голос старика дрогнул. Дерек вскинул голову, взглянув на него ярко-голубыми волчьими глазами. Норманн хотел бы прикоснуться к нему, погладить по ноге или руке, но боялся сделать хуже. Ричард когда-то говорил ему, что они, ликаны, не бессмертны, и хотя убить их сложнее, это все же возможно. И самый простой способ – это забрать чью-то смертельную болезнь. Очень многие погибали, не справляясь с отравлением и сводящей с ума болью. – Ты всегда был так добр ко мне… а я… из-за меня… ты…

- Это не твоя вина, - твердо произнес Дерек. – Ты ни в чем не виноват – ни в том, что произошло, ни в том, что случилось со мной.

- Но я… я с дуру… сказал им… о той ссоре… и они…

- Норманн, - Дерек сам взял его вновь за руку. Его рука уже восстановилась, только на лбу остался холодный пот. Глаза потухли, вновь став человеческими, хотя один глаз так и оставался голубым. Волк мягко сжал пальцы старика, приободряя, - ты сделал все, как должен был. Ты не предал нас, сохранив наш секрет. Это главное.

- Но из-за меня… они все… они все думают… что это ты… - продолжал задыхаться Норманн. Дерек сжал его руку сильнее, успокаивая.

- Они бы все равно так думали, даже если бы ты ничего не сказал, - мягко заметил он.

- Как ты… жил все это время? – Норманн вглядывался в лицо Дерека. – Где ты был? Почему вернулся?

- Я оправлялся, - ответил честно Дерек.

- Из-за тоски?

- Из-за всего, - он устало прикрыл глаза. – Мне понадобилось больше времени, чем я думал. Но сейчас я в порядке. Не полном, но Кален сказал, что я вряд ли когда-нибудь смогу восстановиться до конца. Уже чудо то, что я смог выжить.

- Мне так жаль, Дерек, так жаль, - прошептал Норманн, накрыв второй рукой его руку и слабо погладив. Ему было тяжело двигаться, мышцы сильно ослабли из-за того, что уже больше месяца он не вставал с кровати. Гимнастика, которую делала ему Бонни, помогала не стать совсем безвольным овощем.

- Я знаю, Норманн, - ответил Дерек, - я знаю.

Они говорили еще о чем-то, вспоминая ушедшее время, вновь оживляя его в своей памяти. Это было болезненно, но необходимо, поскольку, наконец, они давали выход всему, что накопилось, и оба испытывали долгожданное облегчение.

Старик устал и задремал. Дерек продолжал сидеть рядом, держа его за руку, и потихоньку вытягивал из него болезнь, чтобы дать ему спокойно и хорошо поспать.

На улице начало светать. Запели птицы. Норманн проснулся, когда облака над лесом окрасились в оранжевый цвет, предвещая восход.

- Уже утро? – просипел он, посмотрев в окно.

- Да, - ответил Дерек ровно, прилагая все усилия для того, чтобы выражением своего лица или тоном голоса не выдать то, что он чувствовал сейчас на самом деле.

- Красиво. Я давно не видел рассвета, - Норманн, словно заторможенный, широко распахнутыми глазами глядел на медленно поднимающийся над вершинами деревьев раскаленный солнечный диск. Пока он был так низко, можно было смотреть на него, не рискуя ослепнуть.

С трудом заставив себя перестать всматриваться в серое, изнеможенное лицо старика и отвернуться, Дерек тоже взглянул на солнце. Первые лучи коснулись подоконника и колышущихся на легком ветру занавесок. Наступал новый день.

Когда Дерек снова взглянул на Норманна, он не дышал. Просто лежал и с улыбкой на губах смотрел на него неподвижным, остекленевшим взглядом, его испещренные морщинами щеки блестели от слез.