Преодолевая барьеры (СИ)

Сам Глеб Васильевич и не подозревал, что является причиной плохого настроения своей секретарши. Ему действительно не хотелось домой. Вот и сегодня засиделся, просматривая спортивную сводку. Все уже ушли, только тетя Маруся в приемной шваброй гремит. И Вяземских как назло в Москве нет. В периоды метаний Глеб часто находил приют у них – там тихо, спокойно и хорошо, никто не лезет в душу, но при необходимости всегда дадут дельный совет. А заодно и накормят вкусно.

Ладно, нужно двигаться потихоньку, хочется того или нет.

Глеб Васильевич потянулся за пультом от телевизора. На глаза ему попалась связка ключей, лежащая на краю стола. Шофер Вяземских привез ее сегодня, как Ромка и обещал. Ключи от квартиры Никиты.

Глеб задумчиво повертел в руках связку. В голову пришла абсурдная мысль – а почему бы не поехать на улицу Бардина? Зачем, он и сам не знал. Просто захотелось. Но если обязательно нужен повод, то его можно найти. Например, нужно проверить, хорошо ли убралась эта, как ее там, клининговая компания.

Водителя Глеб отпустил, во избежание лишних вопросов. Тем более что вождение машины всегда отвлекало его от плохих мыслей. До улицы Бардина добрался быстро, нужный дом нашел сразу. С дверью пришлось немного повозиться, у Никиты стоял какой-то хитрый замок, а подъезд освещала тусклая лампочка, и Глеб никак не мог попасть в замочную скважину.

Квартира Ника существенно преобразилась – пустые бутылки и прочий мусор исчезли, в доме пахло моющими средствами, нигде ничего не валялось. Но теперь помещение казалось совершенно нежилым, бросался в глаза явный недостаток мебели и полное отсутствие предметов декора. У себя дома Глеб привык, что на каждом свободном сантиметре пространства стоит какая-нибудь вазочка или лежит какая-нибудь салфеточка. А тут вообще ничего – голые стены, в гостиной один полупустой книжный стеллаж, телевизор и два кресла. Кухня, правда, была обставлена полностью – гарнитур, стол, плита, холодильник. В холодильнике обнаружилась одинокая банка пива, которую Глеб прихватил с собой. Немов вспомнил, что самым обжитым в этой квартире был кабинет, и побрел туда.

Щелкнул выключателем, сел на диван, где еще совсем недавно спал Никита, открыл банку, отхлебнул. Брр, кислятина. Нужно будет объяснить мальчику, что дешевые газированные напитки в алюминиевой таре не могут считаться пивом, что бы ни значилось на этикетке, и угостить его чем-нибудь более приличным, например, чешским «Крушовице».

Стоп, Глеб Васильевич, ты совсем с ума сошел. После того, что случилось, ты вообще должен исчезнуть из жизни этого парня, а не строить планы, как будешь пивом его угощать. Что ты сейчас делаешь? Какого черта ты сюда приперся? Порядочному человеку, коего ты из себя усиленно изображаешь, положено сейчас сидеть дома с любимой супругой, обсуждать, как прошел ее день, и нахваливать ее стряпню. Какого черта ты вломился в чужой дом и сидишь тут, думая непонятно о чем?

Глеб отхлебнул еще пива. Дрянь, но лучше, чем ничего. Ну а что такого-то? И не вломился совсем, а пришел удостовериться, что все в порядке. И они вполне могут быть с Никитой друзьями. Что страшного произошло? Парень был не в себе, с наркомана какой спрос? Глеб был пьян. По пьяни и не такие казусы случаются, тем более в их богемной среде. Подумаешь, переспал с мужчиной. И даже не переспал по-настоящему. Да из молодых артистов каждый второй это делал, кто по зову природы, а большинство из чистого любопытства. Или за деньги. Да, ты не молодой, в твоей молодости за это вообще расстреливали, но времена меняются.

Глеб откинулся на спинку дивана, взгляд его упал на письменный стол. На столе стояла свадебная фотография Ника и его жены, а рядом чья-то заботливая рука, не иначе как сотрудника клининговой службы, примостила его собственный, Глеба Немова, портрет. Тот, с которым Ник спал в обнимку.

Глеб Васильевич взглянул на снимок и, как и в прошлый раз, содрогнулся. Надо же было выбрать такую неудачную фотографию!

Зачем вообще Никита держит его фото в рамочке? Немов присмотрелся к снимку внимательней и обнаружил, что это картинка, вырезанная из журнала. Парень его фанат? Глеб ещё раз осмотрел кабинет. Ни одного диска с песнями Немова не нашлось. На фаната не похоже. Картинка не свежая. Он уже и не помнил, где и когда печатали не студийные фото Немова. А это значит… Ну и что это значит? Что мы вообще имеем? Имеем хорошего, положительного, насколько известно Глебу, парня тридцати лет. Счастливо женатого на хорошей девушке, погибшей год назад. Это было. Во времени сегодняшнем у нас наркоман, в кабинете которого в рамочке фото Глеба Немова. Того самого, который спас парня от попытки суицида, и получил за это потрясающий минет … от этого самого парня. Да уж, имеем мы …

Гадство, и как можно пить такую дрянь? Глеб Васильевич поставил пустую банку на пол. Надо уходить отсюда. Но он никуда не пойдёт. Просто потому, что не хочет никуда идти. Просто потому, что ему здесь хорошо. И это тоже в копилку того, что у нас «имеется». Ну и пошло всё к чёрту!

Глеб Васильевич вытянулся на диване. Он уже трое суток не мог нормально поспать – хроническую бессонницу Немов нажил еще давно постоянными перелетами, сменой часовых поясов и подъемами в разное время суток, и теперь при малейшем стрессе проблема обострялась. Зато сейчас неудержимо клонило в сон. Голова Глеба опустилась, подбородок коснулся груди, и Немов уснул.

Глава 4. Клиника

Он, кажется, летал во сне. Забытое такое ощущение из детства. Мама говорила маленькому Глебу, что полёты во сне означают, что он растет. Глеб очень любил летать во сне, несмотря на то, что было страшно. Ему хотелось вырасти большим и сильным. И дать отпор хулигану Мишке Рябову.

Мда, в детстве после полётов шея и спина так не болели. Глеб приоткрыл один глаз. Перед самым его носом стояли собственные туфли.

Немов лежал на полу, как в кокон завёрнутый в покрывало. Выпутаться оказалось не так уж и просто. В процессе пару раз пострадала коленка и образовалась шишка на затылке. Вернув покрывало на место, Глеб ещё раз осмотрел кабинет Никиты. На углу письменного стола обнаружился ноутбук. Глеб устроился в кресле, поднял крышку компьютера. Тот оказался включенным. На рабочем столе, вот так встреча, красовалось его собственное изображение. Долго любоваться собой Глебу не дали. Где то рядом завибрировал сотовый. Немов заглянул под стол, ага, вон он, отсвечивает возле правой ножки. Звонила Ирма. Ну держись, Глеб Васильевич, сейчас начнётся.

- Ирма, не ругайся. Виноват. Каюсь. Но я не виноват. Ну, ты поняла.

- Глеб, у тебя совесть есть? Я тебе пятый раз звоню. Можно хотя бы предупреждать, что не придёшь ночевать?!

- Извини, я заработался. И уснул. Случайно. Ну и сотовый на виброзвонке, не слышал, что ты звонишь.

- Можно спросить, где ты уснул, случайно?

- У себя в кабинете, на диване. Спина вот теперь болит и шея.

- Болит - значит жив. Глеб, ещё раз прошу, отключи вибрацию. Домой тебя когда ждать?

- К ужину буду точно. Мне нужно ещё поработать.

Закончив разговор, Глеб вернулся к созерцанию рабочего стола компьютера. Изображение было другим. Всё тот же старый знакомый, но теперь на сцене. Через минуту Глеб понял, что изображения сменяют друг друга с определённым интервалом. Полюбовавшись ещё минут двадцать на свою персону, Немов осмотрел стол в поисках инструкции по пользованию ноутбуком. Инструкции не нашлось. Глеб набрал номер Марины. Вместо «алло» трубка защебетала, не давая вставить и слова.