Прогоняя смерть из снов (СИ)

Поттер ничего и не говорил. Точнее, не мог - зажав нос и дыша исключительно ртом, он смотрел, как на масло, скворчащее на сковороде, отправляются несколько кусочков этой самой неизвестной субстанции, а за ней туда же отправляется кориандр, тмин, а через несколько минут и куриное мясо, обваленное в муке и перце. Мысленно успевший попрощаться с ужином и отрешенно прикидывавший, смогут ли получившееся блюдо съесть хотя бы уличные коты, Гарри, спустя каких-то десять минут, сидел, будто пораженный молнией. По кухне ползли душистые ароматы жареного лука и слегка подгоревшего кориандра напополам с курицей, тмином и чесноком, вызывая у него отнюдь не рвотные позывы.

В собственную тарелку, которую перед Поттером поставил Малфой, Гарри и вовсе смотрел настолько обалдевшими глазами, что Драко искренне улыбнулся, устроившись напротив.

– Съедобно, − только и сказал он, показательно откусив от своего куска.

– Верю. Просто… − последовав примеру сержанта, Гарри отправил в рот кусочек мяса, на котором тонкой корочкой присели специи, и блаженно зажмурился. – Где ты, черт возьми, этому научился?

– Теперь не будешь вопить, что я на всякую ересь трачу твои деньги? – проигнорировал вопрос Драко, лукаво смотря на Поттера.

Тот нахмурился.

– Я все еще не знаю, зачем мы шли так далеко. Все это я видел и в супермаркете через два квартала.

– Скажи, Поттер, − привычно протянул гласные Малфой, отложив вилку и внимательно посмотрев на Гарри. – Сколько раз за сегодняшний день ты вспоминал о своих погибших товарищах?

Тот замер, так и не донеся вилку с последним кусочком до рта.

– Ни разу, − пораженно ответил он, рассматривая потрескавшийся от старости стол.

– И тебе мой совет, − как ни в чем не бывало продолжил Драко; Гарри не мог поднять глаза, но отчетливо слышал приглушенный лязг вилки о керамику. – Не бойся истоптать сапоги до дыр, если это прочищает разум. Посуду моешь ты, на полу тоже спишь ты и больше не лезешь в чужие коробки, ясно?

Поттер отрешенно кивнул, краем глаза отмечая прошедшего мимо него сержанта, и поднялся из-за стола. Совету Малфоя он последовать не мог по единственной причине - он чувствовал, что предал всех своих товарищей, и где-то в глубине души наравне с ненавистью к талибам поднималась слепая злость на самого себя.

***

– Забини и Криви, вы впереди. Патил, Макмиллан, Смит и я идем за вами, - коротко командовал Поттер, вместе со всеми проверяя боезапасы. – Диггори, − позвал он, и мужчина с высокими загоревшими скулами и косматыми бровями выжидательно смотрел на своего командира. – Ты прикрываешь. Остальные остаются по своим местам. И, ребята, − сказал Гарри вкрадчиво и, дождавшись поднятых взглядов своих товарищей, вздохнул. – Помните: постоянная бдительность.

Нестройным хором кивнув на такую знакомую фразу командира батальона, Аластора Грюма, рядовые выстроились в заданном порядке и двинулись в сторону невысокого покосившегося барака. По данным опер.центра, талибы держали там гражданских в качестве заложников. Идея эта была дурной - местное руководство не пошло бы на переговоры с боевиками. Но людей необходимо было спасти, потому на выручку был брошен ближайший, седьмой взвод.

Действовал отряд в лучших традициях разведки: под пологом ночи двигался почти беззвучно, внимательно ступая по следам впереди идущих глазастых до бомб, мин и ловушек Блейза и Колина. Криви остановился в нескольких метрах перед домом и короткими жестами ладоней предложил разделиться, чтобы обойти дом с обеих сторон, так как разглядел свет откуда-то из-за угла. Поттер кивнул, молчаливо приказал Седрику и Смиту идти за Колином, а сам, указав Падме и Эрни следовать за Забини, занял место в конце своей группы, прикрывая их спины.

Группа Колина шла к главному входу, из-за приоткрытой двери которого особенно громко слышалась оживленная арабская речь и чьи-то приглушенные всхлипы.

– Падма, − шепнул одними губами Поттер, и та, коротко кивнув, прислушалась к речи возле черного входа.

– Пятеро. Пушту, акцент мне не знаком,, − отрапортовала смуглая женщина с раскосыми карими глазами после нескольких минут напряженного молчания. – Говорят что-то о нечестивцах и предателях Пророка, − продолжила она, а Поттер нахмурился; повезло же им нарваться именно на религиозных фанатиков. В отличие от политических идеалистов, исламисты были лишены какой-либо жалости к иноверцам. – И что-то про боеприпасы… Плохо слышно, − девушка стянула каску и прижалась ухом к двери всего на секунду, тут же отшатываясь, надела защиту обратно и вскинула автомат. – Они выходят.

– По позициям, − выдохнул лейтенант и только начал меняться с Забини местами, как послышался резкий треск, будто кто-то выломал дверь, а затем все звуки, кроме шума перестрелки, куда-то пропали.

Группа Забини ворвалась в барак слишком поздно; замешкавшись на какое-то мгновение, они потеряли все преимущество отряда.

На прогнивших половых досках лежал оглушенный, но живой Смит, а в углу хрипел Колин, чья нога была, судя по всем, пробита автоматной очередью. В противоположном углу сидели двое гражданских: пожилой мужчина с длинной седой бородой и женщина в черном хиджабе, плачущая навзрыд, рассматривали военных расширившимися от ужаса глазами. Падма и Эрни после короткого кивка командира кинулись к ним, силясь успокоить и вывести на улицу. Сам Поттер, оттащив Захарию ближе к Колину, в относительную безопасность темного угла.

– Они забрали Диггори, − прохрипел Криви, отхаркивая застрявшую в горле слюну. – И остальных гражданских. Их было больше, чем нам доложили. Мы пытались отступить, но они… – Колин зашелся кашлем и откинулся на сырую стену. – Прости, Гарри, прости, нам не стоило…

Поттер поддержал снова зашедшееся кашлем тело, похлопывая сослуживца по спине. Он хотел было успокоить его, объяснить, что его вины здесь нет, а дело в неточной информации, но из пересохшего горла вырывалось лишь «Где Седрик? Где Диггори, черт побери?!», притом далеко не мирным и спокойным голосом.

Колин мотнул головой куда-то за спину и отключился. Гарри медленно поднялся и развернулся, тут же понимая, что стоит вовсе не в бараке, а посреди какой-то пустыни, увязая в песке по щиколотки. Возле него стояли Захария и Падма; каждый держал по увесистому мешку камуфляжной расцветки. Напротив них стояли также трое талибов, по самые глаза завернутые в грязно-бурые шемаги (15), а у их ног на коленях стояли двое плененных гражданских, связанных по рукам и ногам.

– Где Дигорри? – снова спросил Поттер, и Патил сразу перевела вопрос на арабский язык.

– Сначала товар, − картавый, приглушенный из-за ткани, голос послышался совсем рядом, хотя на самом деле между сторонами было по меньшей мере десять метров.

Падма снова что-то крикнула, и после короткого кивка, видимо, главного, еще двое исламистов вытащили из грузовика Седрика. Пребывая, видимо, без сознания, он совсем не сопротивлялся, повиснув на руках талибов и свесив голову, обтянутую холщовой тканью мешка, - привычная картина; видимо, Диггори держали в каком-то потайном убежище и не хотели, чтобы тот запомнил дорогу.

В том, что это именно Седрик, сомневаться не приходилось - когда проводишь с человеком бок о бок ни один, и даже не два года, то узнаешь его по одним только пальцам рук с уникальным узором шрамов и мозолей. И по этим самым пальцам стекали крупные капли крови.

Его пытали?..

Пленника бросили возле сидящих на песке, как мешок с картошкой, отчего Поттер скривился, но все же подавил в себе желание вскинуть автомат и расстрелять талибов длинной очередью. Реши он так сделать, те двое, что снова скрылись в грузовике, тоже откроют огонь, а лишние жертвы были ни к чему.

Полученный седьмым взводом приказ был предельно ясен - вернуть гражданских домой. А приказы нужно выполнять.

Вперед вышел безоружный Смит, поднимая все рюкзаки и двинувшись в сторону боевиков. От их группы тоже отделился безоружный (на первый взгляд) мужчина, встречая Захарию на середине пути. Бегло заглянув в рюкзаки и коротко кивнув своим, исламист подхватил добычу и торопливо поспешил к автомобилю. За ним спиной назад отступали и остальные, оставляя заложников на песке. Наконец, как только они загрузились в грузовик, из-за тканевой занавески показался один из боевиков и кинул к пленникам мешок, плотно затянутый на завязки.