Черное племя. Война (СИ)

- Что с вождем? - волки были взволнованы, их глаза сверкали, а жилы на руках надувались, готовые в любой момент пустить в ход оружие.

- Феофил хочет убить моего отца! - Герольд пролез вперед, на его лицо был написан ужас.

- Хорошо играешь! - Феофил поднялся, зло скалясь. - Что ж ты тогда не защитил его? А смотрел и улыбался, когда мы боролись?

- Я пытался, но я слишком слаб! И что ж это за драка такая, что на тебе ни одной царапины, а вождь избит? Ты подло напал на отца, чтобы убить! Потому что он тебе солгал! Давид жив и Алард тоже!

Феофил и Арен потрясенно смотрели на альфу. К тому, что Герольд начнет рассказывать соплеменникам, что его младший брат жив, никто не был готов. Среди оборотней раздался ропот, ложь вождя возмутила волков. Герольд стоял с постной миной, изображая страдальца и продолжал обличать Феофила.

- Он теперь только и мечтает, как лишить вождя жизни! Его надо в темницу! Запереть!

Ситуация принимала дурной оборот, и Арен, хоть и едва мог пошевелиться от боли, сделал над собой усилие и, прежде чем волки принялись выполнять команду Герольда, присел на кровать и прохрипел.

- Я тут вождь, а не ты! Феофила не трогать.

Воины замерли на месте, однако Герольд не успокаивался.

- Его нельзя оставлять наедине с лекарем! Посмотрите, как он его избил! А что, если мы их оставим наедине, а вернемся, вождь будет уже мертв?!

Оборотни переминались с ноги на ногу, не зная, как лучше поступить. Арен, видя, что волки его не слушаются, превозмогая боль, решил подняться, чтобы никто из племени не подумал, что он всерьез болен. Однако, как только он встал с кровати, в глазах Арена потемнело, и он едва не рухнул на пол, вовремя подхваченый волками.

- В темницу Феофила! - Прокричал Герольд. Несколько оборотней навалились на альфу, однако один из воинов поднял руку, призывая к спокойствию.

- Если мы упрячем лекаря, кто будет лечить вождя?

- Энджи. - Произнес чей-то голос.

- Так Энджи не поднимается с постели…

- Я буду его лечить! - Герольд выступил вперед, - я овладел искусством врачевания и ворожбы.

Феофил дернулся, с ужасом понимая, что сейчас его действительно бросят в темницу, а это значило, что Арен останется наедине с этим ублюдком. И вот тогда вождю точно конец. Волки недоверчиво смотрели то на Герольда, то на Феофила, то на лежащего Арена.

- Я хочу поговорить с Кайлином! У нас есть младший вождь! - Феофил пытался бороться до конца, не ради себя, ради друга.

- В темнице и поговоришь. - Фыркнул Герольд и перевел взгляд на оборотней. Лекарь заметил, что в лице сына Арена что-то поменялось. Взгляд, ставший тяжелым и каким-то магнетическим. Волки отреагировали на слова Герольда действием, мгновенно скрутив Феофила и связав его. Альфа не сопротивлялся. Слишком неожиданным и нереалистичным казалось происходящее. Его, второго оборотня племени, ведут в темницу, связанного. Это не укладывалось в голове. И помочь было некому. Оставалось только надеяться, что Арен окажется сильным, очень сильным.

Когда Феофила увели, Герольд подсел к постели отца, внимательно его разглядывая. Тот все еще был без сознания. Альфа раздумывал над тем, как поступать дальше. В идеале нужно было убить отца прямо сейчас. Конечно, это вызовет подозрения, но всегда можно будет сказать, что он просто не пришел в себя. Мало ли, что повредил вождю Феофил. Герольд осмотрел оборотня, потом взгляд его скользнул на пол, где валялась веревка, след от которой красовался на шее альфы. План возник сразу: задушить лежащего без сознания отца той же веревкой, стараясь это сделать так, чтобы новый след от веревки приходился поверх старого. Внутренне улыбнувшись своим мыслям, Герольд поднял удавку и, распутав, натянул ее, намереваясь привести свой план в исполнение. Однако как только веревка коснулась горла вождя, Арен очнулся. Его черные глаза встретились с глазами сына. Тот отпрянул, продолжая держать удавку в руках. На спине Герольда выступил холодный пот.

- Будь проклят. - Прохрипел Арен, не сводя свинцового взгляда с сына.

- Ты, ты меня проклинаешь?

- Будь проклят. Ты жил, как животное и сдохнешь как животное. Я твой отец, и я тебя проклинаю.

Герольд смотрел на Арена, умом понимая, что должен его задушить сейчас. Но не мог найти в себе силы выйти из оцепенения.

- Прочь, выродок! - Рыкнул оборотень, и Герольд, бросив, веревку, выскочил из шатра.

Оставшись наедине с собой, вождь закрыл левой ладонью себе глаза и застонал. Отчаяние овладело Ареном. Волк хотел плакать, но не мог. Оставалось только выть, от тоски и безысходности. Казалось, жизнь закончена. Когда собственный сын берет в руки веревку чтобы хладнокровно убить отца… Арен ненавидел себя за детей которых не смог воспитать, за проклятие, которое так легко сорвалось с его уст. Вождь с трудом сел на постель, вытащил клинок и коснулся лезвием горла. Оставалось сделать небольшое движение, и все закончится. Арен знал, что самоубийцы теряют душу, что после этого не пировать ему с Мором, что не летать с Семарглом, что тело его будут есть звери. Но желание наказать себя овладело альфой. Вождь прикрыл глаза. И в тот момент, когда рука уже готова была совершить непоправимое, перед глазами ярким видением вспыхнул Давид, держащий на руках маленького Аларда. Лицо младшего сына было наполнено отчаянием, а по щекам струились слезы. “Отец!” - Раздался в ушах крик Давида, и Арен уронил клинок, не успев причинить себе вреда.

========== Глава 89. Побочный эффект ==========

Герольд сам не ожидал от себя такой прыти. Волк даже себе не мог толком объяснить, как это он, никогда не отличавшийся особенной решительностью, умудрился наворотить столько дел за какие-то полдня? Оборотень стоял недалеко от шатра, раздумывая над дальнейшим планом действий. Было ясно одно: если сейчас не взять инициативу в свои руки, то в подвале будет находиться уже не Феофил, а он сам. В подвал Герольду не хотелось.

Его раздирали противоположные друг другу желания. С одной стороны, жажда власти, требовавшая идти к цели по пути смут и убийств. С другой, страх наказания. Ведь можно же, пока не поздно, пойти к отцу и покаяться, рассказать, что это не Герольд хотел смерти вождя, это кто-то внутри… Подселившееся нечто. Оборотень осознавал, что после ритуала у могилы Арне с ним что-то случилось. Мало того, что он стал видеть странных существ вокруг себя, да еще его обуяла странная жажда разрушительной деятельности. И это пугало. Но было еще кое-что, что волку нравилось. Во-первых, самые сокровенные тайны и секреты раскрывались перед ним. А во-вторых… Глаза оборотня, раньше способные только на то, чтобы привлекать глупеньких омежек, теперь оказывали магнетическое влияние на всех соплеменников. Еще немного поразмыслив над своими новыми способностями, Герольд решил, что обратной дороги нет. К тому же, он уже не мог стоять на месте, внутри росло желание действия, бессмертный бог войны и смерти овладел волком.

В то время, пока разворачивались события в шатре Арена, Аскольд как обычно сидел на поляне возле Колмана и лениво поглядывал на играющих волчат. Альфа в последнее время все реже вспоминал Давида и Аларда. Странное дело, скажи оборотню еще три месяца назад, что он потеряет своего приемного сына и несостоявшегося любовника, он пришел бы в ужас. А теперь… Будто и не было ничего. Редко, редко среди ночи он просыпался от того, что снился ему маленький волчонок на руках Давида. Тогда становилось страшно и горько, но потом все опять забывалось. Рядом постоянно крутился Колман, и с ним было весело и хорошо. Омега не вызывал болезненных чувств, он просто был, от него приятно пахло, мальчишка весело щебетал и постоянно прихорашивался. И Аскольду больше ничего не было нужно. Он практически не ревновал омегу, зная, что красивый длинноволосый волк всегда будет иметь массу поклонников. Хотел ли сам оборотень жениться на своем друге? И да, и нет. Хотя он, казалось, и забыл Давида и Аларда, он пока что не хотел иметь мужа, не хотел никаких интимных связей ни с кем из омег, будто боясь, что близость с кем-либо спровоцирует поток боли и воспоминаний. Все, что ему нужно было от Колмана, это его присутствие и ненавязчивая, нежная дружба.