Отражение: Миссия (СИ)

— Мне кажется, гостям надо вызывать такси, — довольно мирно предложил Барнс категоричным тоном. И улыбнулся присутствующим. — Надеюсь, вечеринка удалась.

— Пешком дойдем, — ответил мулат.

За пять минут гости собрались и вымелись, прихватив с собой рассортированный мусор.

— Шаржи завтра в школе отдам, — пообещал Лекс на прощанье. — И передам через Мику.

Барнс совершенно не злился, ему даже было весело от сложившейся ситуации, но нельзя было просто так сказать детям, что все хорошо.

— Расскажете, по какому случаю был сабантуй? — беззлобно поинтересовался Барнс.

— Ну так каникулы же, — сказала Мика, убирая бутылку в бар и одергивая кофточку. — И вы с татой ушли что-то праздновать. Годовщина знакомства, да?

— Эх… — вздохнул Барнс, присаживаясь на диван, глядя, как дети убирают бутылку. И ведь действительно где-то в этих числах была их годовщина знакомства. — Нет, мы пошли в бар, чтобы просто выпить.

Барнс посмотрел на детей, вздохнул и позвал к себе, предлагая сесть рядом и обнять любимого родителя.

— И вообще, какого хрена вы пили самогон?

— А что нам было пить? — Мика ласковой кошечкой устроилась у него под рукой. Лекс сел с другой стороны. — Виски двадцатилетней выдержки все равно бы никто не оценил, водку все пить отказались, коньяк я не люблю, джин не любит Лекс. А этого добра ты по шесть литров в год привозишь, или дядя Майк. И этикетка красивая.

— Вам понравилось? — спросил Барнс, поглаживая Мику и Лекса, слегка прижимая к себе.

— Ничего так, — ответил Лекс. — Но я все равно не понимаю, что люди находят в алкоголе.

— Каждый свое, — ответил Барнс, который в молодости много чего находил в выпивке. — Давайте вы пообещаете мне, что больше не будете устраивать таких сабантуев, хорошо? Не думаю, чтобы тата обрадовался бы, узнав, правда?

— Почему не устраивать? — немедленно спросила Мика. — Мы все убрали.

— И твоих Зимних Солдатиков никто не трогал, — добавил Лекс. — И в кабинет не заходил.

— Еще бы кто-то заходил в кабинет и трогал мои игрушки, — искренне изумился Барнс. — Дорогие мои, я не против того, чтобы вы приглашали в гости своих друзей и развлекались с ними, но распивая алкоголь, вы не только вредите себе, но подставляете нас с татой и родителей своих друзей, потому что именно им придется выплачивать штраф за вас. Если вы хотите выпить, мы с татой вам нальем, но не устраивайте попойки для друзей.

— Ой, — сказала Мика. — Прости, — искренне повинилась она. — Мы не подумали. Просто вы ушли, и я соскучилась по Дереку, и Лекс загрустил, а Марек расстался с Рут…

— Мы договорились, что больше такого не будет? — спросил Барнс, не собираясь доносить до Себастьяна эти детские шалости.

— Да, рара, — уверенно ответил Лекс и посмотрел на сестру.

Мика кивнула:

— Да.

========== 39 ==========

Проснувшись утром раньше обычного, Барнс никак не мог понять, что его разбудило, но что-то явно было не так, хотя на первый взгляд все казалось обычным. Обнимающий подушку Себастьян мерно дышал рядом, а с другой стороны свернулся клубочком на его косе Стив. Ничего нового.

Барнс потянул волосы из-под кота, но тот на это никак не отреагировал, и тут до него дошло, что не так. Он не слышал биения маленького кошачьего сердечка. Барнс взял на руки пушистое тельце, уже понимая, что его шерстяной друг мертв, но отказываясь в это верить.

Сев в кровати, Барнс положил мертвого кота на колени. От того, как безвольно болтался хвост, как свесилась голова, когда он взял его под лапы, как безжизненно вытянулась тушка, Барнсу стало больно. Он даже не представлял, что настолько привязался к Стиву, в общем-то, считая его просто котом. А все оказалось иначе.

— Лапушка, — позвал Барнс Себастьяна. Одному сейчас было невыносимо. Теперь он понимал горе мужа, когда пришлось усыпить Кайла, — проснись, пожалуйста.

Себастьян открыл глаза.

— Что такое, котик? — спросил он. — Что случилось?

— Стивка умер, — ответил Барнс, гладя безжизненное тельце, лежащее у него на коленях.

— О господи, — Себастьян сел, отбросив одеяло, и обнял Баки. — Бедные вы мои котики.

— Надо же как-то мелким сказать, — Барнс пытался убедить себя, что это просто кот. Просто кот. Но ничего не получалось. Он продолжал наглаживать остывший, но еще не успевший закоченеть трупик. — И Стивку кремировать.

Казалось, что не так тяжело было терять боевых товарищей.

— Бедный ты мой, — Себастьян гладил Баки по плечу. — Я скажу. И могу заняться кремацией, если ты хочешь.

— Нет, я сам, — уверенно сказал Барнс, начиная отходить от шока. — Просто скажи, куда надо пойти. Мне нужна коробка.

Барнс бережно положил тело Стива обратно на подушку и пошел в кладовку, где, не глядя, вытряхнул из коробки какие-то сапоги, забрал из кошачьего домика плед, вернулся в спальню и, завернув кота в плед, положил в коробку, накрыв крышкой.

Все это он проделал быстро, тихо и словно на автомате, ни о чем не думая, а потом поставил коробку на тумбочку и забрался обратно в кровать, свернувшись и положив голову на колени к Себастьяну.

— Не хочу другого кота, — заявил Барнс.

— Хорошо, Баки, — Себастьян принялся гладить его по растрепанным спросонья волосам. — Как скажешь. Ты хочешь развеять прах или купим урну и поставим ее на каминную полку?

— Развеять, — уверенно сказал Барнс. — В парке.

Даже зная, что Стив умрет, Барнс не предполагал, что ему от этого будет так плохо. Хотелось лечь и уснуть, чтобы проснуться, а живой и теплый Стив дербанил на подушке его косу. Но вернуть ничего уже было нельзя.

— Поплачешь? — тихо спросил Себастьян. — Станет легче.

Плакать Барнс разучился лет в десять, если не раньше, и был уверен, что не выдавит из себя и слезинки при всем желании, поэтому он просто помотал головой.

— Не поплачу, — сказал он. — Спасибо, лапушка.

Барнс обхватил ноги Себастьяна, обнимая. Себастьян гладил его по волосам. Они долго сидели так, пока не стало слышно, как по квартире зашуршали проснувшиеся дети.

— Завтрак, — вздохнул Барнс. Делать ничего не хотелось, но он понимал, что если пролежит в кровати весь день, грустя о коте, толку не будет никакого, если еще и хуже не сделается. — Что ты хочешь?

— По-моему, завтрак уже дети готовят, — сказал Себастьян. — Что приготовят, то и съем.

— Это всего лишь кот, — словно сам себе сказал Барнс, а потом повернул голову, чтобы посмотреть на Себастьяна. — Почему мне так хуево?

— Потому что терять того, кого любишь, невыносимо, — тихо ответил Себастьян. — Даже если это кот.

— Вот же ж шерстяной пиздюк, — грустно сказал Барнс. — Взял и умер. Давай пока не будем его лазалку выкидывать?

— Давай, — согласился Себастьян. — Пойдем в ванную и завтракать?

К завтраку Барнс вышел печальный и слегка на своей волне, поздоровался с детьми, сел за стол и уткнулся в чашку с кофе. Он понимал, что никто ни в чем не виноват, но общаться большого желания у него не было.

Он думал о том, где кремировать Стива, в какой части парка развеять прах и как объяснить детям отказ, если они захотят другого кота.

— Что случилось, тата? — спросил Лекс.

Себастьян окинул детей грустным взглядом.

— Стив умер. Ночью, во сне.

— То есть как? — не поверила Мика.

— Вот так, — развел руками Себастьян. — Ему ведь уже больше двадцати лет было. Коты, тем более крупные, редко так долго живут.

Мика вдруг расплакалась, закрыв лицо руками. Лекс обнял его. Он тоже выглядел потрясенным.

Барнс почувствовал себя эгоистом, ведь Стива любил не только он, подошел к Мике, обнял и поцеловал в макушку.

— Не плачь, дорогая, — попросил он ее.

Барнс не знал, что еще сказать, он совершенно не умел утешать, даже собственных детей.

— Стив же всегда был, — плача, сказала Мика. — А как Гриз без него?

Про Гриза Барнс, горюющий о своем коте, совершенно не подумал, а теперь надеялся, что их второй шерстяной друг переживет смерть Стива легче, чем Стив в свое время переживал из-за Кайла. Потому что другого кота Барнс не хотел наотрез.