Семья поневоле (СИ)

Резко разжав руку, все это время сминавшую плотную белую ткань рубашки, я запахнул мантию, и, развернувшись, не оглядываясь, вышел в коридор. Так же автоматически, не задумываясь и не глядя по сторонам, я добрел до спальни, умылся ледяной водой и лег в постель, тщетно пытаясь уснуть. Естественно, сон не шел, как бы я ни старался, так что субботнее утро я встретил, глядя покрасневшими от слез глазами в темный полог над головой. Холодный душ не помог, внутри было намного холоднее, так что я даже не чувствовал, как ледяные капли барабанят по коже, смывая все что угодно, кроме усталости и разочарования.

В субботу не надо было идти на уроки, а выполнение заданий могло подождать. Сказав изумленному Драко, чтобы он шел в Хогсмид без меня, я сбежал от дальнейших вопросов, сообщив, что иду завтракать, но в реальности отправился просто побродить по замку, ибо мне и кусок бы в горло не влез – даже одна мысль о еде вызывала тошноту. Впрочем, тошноту сейчас у меня вызывало все: смеющиеся кокетливые младшекурсницы в сине-бронзовых или черно-желтых шарфах, томно поглядывающие – в серебристо-зеленых и с вызовом глядящие в глаза, пусть и не долго – в красно-золотых; парни, играющие во взрывающиеся карты, снующие с хлопушками и навозными бомбами, соревнующиеся в плюй-камни и обсуждающие тайком девчонок; преподаватели, периодически проходящие мимо и качающие головой – то ли им хотелось бы, чтоб ученики в выходные делали уроки часами напролет, а не слонялись по замку, то ли их раздражал конкретно я, раз они бросали на меня такие снисходительно-сочувственные взгляды.

Дождавшись, пока все наконец-то отправятся в Хогсмид, я вернулся в спальню и взял метлу. Отполированное древко Молнии легло в руку, словно ладонь специально была создана только для того, чтобы обхватывать эту совершенной формы рукоять. Прихватив форму, я отправился на квиддичное поле.

5. Северус

Он все-таки ударил, но ни ему, ни мне это не принесло облегчения. Да, я действительно солгал, выдавая желаемое за действительное. Тогда, в раздевалке, я говорил то, что я хотел, чтобы было, о чем я мечтал, и чего он заслуживал. Но судьба распорядилась иначе, как всегда идя вразрез с моими желаниями и планами. Не надо было обещать то, что в конечном итоге оказалось от меня не зависящим. Я действительно его предал, и оправдаться мне было нечем. Оставалось только смотреть на него, словно в последний раз, по крайней мере так близко, запоминая каждую черточку, каждую линию его лица, застывшего в неприязненном выражении, но ловя себя на мысли, что все равно помню и вижу его не таким. Улыбающимся. Смеющимся. Ехидничающим. И целующимся. Стонущим, полуприкрыв глаза от наслаждения. Что бы ни случилось со мной, но мне не забыть его лица, оно отпечаталось где-то под кожей, навсегда, еще болезненнее и еще несмываемей, чем проклятая метка на запястье, из-за которой я вынужден был снова его предать и оттолкнуть.

Привкус крови во рту лишь дополнял горечь поражения, признания своей слабости и неспособности что-либо изменить. Одно я знал точно – его указаний оставить семью Забини в покое я не мог выполнить и не собирался, а значит ему придется принимать обещанные меры, и дай Мерлин Норе силы это пережить. Я уж как-нибудь справлюсь.

Стоило мальчишке уйти, удержавшись от демонстративного хлопка дверью, как я тяжело опустился на диван, снова взяв бокал огневиски в руки и, обхватив ладонями, принялся слегка покручивать, чуть взбалтывая янтарную жидкость. Почему, чтобы спасти человека, непременно надо причинить ему боль? Почему любого счастья можно достичь лишь путем долгих и мучительных страданий, и не факт, что ты не сдашься раньше, чем наступит это самое счастье, сломавшись под тяжестью обстоятельств? И почему на вопросы, вроде этих, никогда не найти ответов, и нужно учиться принимать подобные вещи как должное?

Водрузив на тумбочку стеклянный шар, в котором плечом к плечу стояли две фигурки, изредка поглядывающие друг на друга, пряча ухмылки, я всю ночь гипнотизировал его взглядом, в очередной раз изводя сам себя разными «а что, если». Что если бы не было Темного Лорда? Тогда веселый парень по имени Эрардо не приехал бы в Великобританию, и не было бы Блейза Забини вообще. Что если бы Темный Лорд не возродился? Тогда мне незачем было бы отлучаться из замка надолго, не понадобилось бы заводить помощника, и мы бы так не сблизились с мальчишкой. Темный Лорд нас разлучил, но в некотором роде он же нас и свел, так что тут его винить мне не в чем. Только себя, что не придумал способ защитить Забини иначе, чем жениться на его матери. Уверен, Нора одобрила бы мое решение и все равно бы вышла за меня, узнай она об истинной подоплеке этого предложения, но только вот ей было бы очень больно, а мне меньше всего хотелось ранить еще и ее. А Блейз еще молод и горяч, он быстро забудет и найдет, кем меня заменить в постели, а потом и в сердце.

6. Блейз

Солнце светило прямо в лицо, словно издеваясь, демонстрируя, как все кругом светло и радостно, чтоб я еще сильнее ощутил отчаяние и боль, так контрастирующие с настроением природы. Деревья зеленели молодой листвой, то тут, то там распускались первые цветы, птицы весело щебетали, перелетая с ветки на ветку, - весна уже полностью вступила в свои права, принося веру в обновление, перерождение и возможность начать все заново. Но для начала все должно было умереть, замерзнуть под снегом, пожухнуть и сгнить, уступив место новому. И я чувствовал, что и моя весна не за горами, потому что в груди что-то умирало, что-то, что следовало вырвать с корнем, выбросить старый мусор, сжечь ворох ненужных воспоминаний и развеять пепел над рекой времени. Время лечит, и я однажды забуду. Однажды проснусь утром и вздохну полной грудью, без этого щемящего чувства, которое не дает дышать, а на глаза против воли наворачиваются слезы. Пусть нескоро, но моя весна тоже придет, и новый Блейз Забини явится миру – без наивной веры в людей, с четкими целями, с правильно расставленными приоритетами и мощной защитой от любых попыток занять место в моем сердце. Оно уже занято, есть человек, который любит меня, и ради которого я буду жить и защищать ее. А остальным придется пойти ко всем импам, но обманывать ее, как он это сделал со мной, я не позволю.

Оседлав метлу, я взмыл в небо, держа подмышкой один из школьных потрепанных кваффлов. Со всей яростью, которая кипела внутри, я принялся закидывать мячами кольца, почти всякий раз попадая в цель, пробуя броски обеими руками, с разворотов, на разной скорости, высоте и даже из крутого пике. Конечно, забить так много мне удалось лишь потому, что моя тренировка проходила без Охранника, но прежде чем учиться обыгрывать соперника при броске, надо уметь выполнять сами эти броски, так что и такие занятия могли мне помочь. К тому же любая тренировка была полезна просто как средство поддерживать себя в форме.

Когда я пролетал над гриффиндорскими трибунами, мне показалось, что там кто-то сидел, на одном из задних рядов, но я не придал этому значения. Если кто-то из красно-золотых шпионит за моей тренировкой, то все равно ничего полезного для себя не увидит. А к глазению на меня я за долгие годы уже привык и относился совершенно спокойно. Какое мне дело до очередной фанатки?

Кожа уже горела от бьющего в лицо воздуха, по ощущениям я летал не меньше двух часов, развивая такую скорость, которую даже не на каждом матче удавалось продемонстрировать, не то что на тренировках. Не думал, что Молния на такое способна. С трудом разжав застывшие вокруг древка затекшие пальцы, я вскинул метлу на плечо и на негнущихся ногах поплелся в раздевалку, чувствуя, что физически я полностью измотан. Зато в голове осталась только одна мысль – как бы добраться до душа, и это меня абсолютно устраивало. Такого тупого состояния, когда ни на что вокруг не обращаешь внимания, и ни о чем не думается, я и добивался, мучая себя этой садистской тренировкой.

7. Северус