Выше нас только небо (СИ)

Гарри стиснул зубы и глубоко задышал всей грудью.

Если выпустить ее наружу. Перестать сдерживать… Его самого больше не станет. Участь худшая, чем смерть. Темная сущность, которая сожрет его изнутри, как голодный алчущий зверь. Не будет ничего — ни любви, ни тепла, ни жизни... До самой смерти лишь одна непроглядная тьма.

Кап-кап-кап-кап…

Кровавые капли стучали по полу гулко и часто, как холодный осенний дождь.

Гарри застонал и в который уже раз попытался дернуться из невидимой паутины. Он сделает это. Ведь останется жить его Драко. Он обязан спасти его. Любой ценой.

Гарри последний раз с болью взглянул на родное мертвенное лицо, торопливо прощаясь. Его любовь умерла. Значит, пусть теперь действует его ненависть. Раз ничто кроме нее не способно помочь. Пусть будет так.

Он закрыл глаза и мысленно распахнул в груди зарешеченную дверцу.

Выходи! Я ненавижу!

Сила, тяжелая, темная, древняя, приподняла голову и недоуменно прислушалась, как чуткий сторожевой пес.

Я ненавижу!

Чернота с самого дна души колыхнулась и неуверенно поднялась на все четыре лапы, жадно принюхиваясь.

Я ненавижу!

Тьма отряхнулась, словно так до конца и не веря в свою свободу, сделала несколько пробных шагов и внезапно, ощутив, что преград больше нет, мощным вихрем ринулась наружу.

Гарри закричал от боли и выгнулся дугой, растворяясь сознанием в кромешном аду. Темное, тягучее, первобытное рвалось изнутри, выкручивало внутренности, выламывало кости, обрывало старые связи.

Я ненавижу!

С глухим треском лопались на нем незримые путы, ломался камень, крошилось дерево, и гвозди разлетались по сторонам, как острые пули.

Я ненавижу!

Чернота заслоняла собою весь мир. Темное сердце, выжженная земля, сгоревшее небо.

Больше не было Гарри Поттера. Было лишь жуткое, страшное, то, что всегда было прочно порабощено решетками воли, сковано его совестью. Теперь оно росло и ширилось, заполняя собой все вокруг. Разрушительная тьма закручивала смерчем, обжигала, засасывала в себя, как огромный черный омут.

Я ненавижу!

Его тело билось, извивалось и кричало от неслыханной боли так сильно, что, казалось, он мог умереть лишь от собственных криков. Дрожали каменный пол и стены, трясся потолок, и всё вокруг жалко съеживалось и увлекалось в темную страшную воронку.

Я ненавижу!

Он чувствовал, как удлиняются конечности, как трансформируется и изламывается хребет, как стремительно уменьшается помещение, приближая к нему свои закопченные своды, а в груди разгорается огненный гладкий шар.

Он ненавидел. И эта ненависть словно питала его, позволяя расти, раздуваться, как на дрожжах, наполнять собой пространство и время, сметать на своем пути всех и вся.

Резко вытянулись и раздались вширь тяжелые чешуйчатые лапы, забился в ярости длинный хвост с округлым опасным шипом, взмыли над спиной перепончатые мощные крылья, клацнули острые страшные зубы, и тусклые блики свечей заиграли в блестящей бронированной чешуе.

Я убью тебя, человек!

И внезапно всё смолкло.

Черный дракон отряхнулся, расправил крылья и повел глазом на маленькую бледную фигурку Малфоя у дальней стены.

Кто-то смутно знакомый. Кажется, он его когда-то любил. Любил. Забавное слово. Что оно значит?

Не помнит. Ничего не помнит.

Дракон сердито мотнул головой, отмахиваясь от воспоминаний, как от надоедливой мухи. Неважно. Почему-то он знал, что обязан защитить это ничтожное существо. И защитит. Потому что теперь может всё.

Дракон поднял голову, словно пробуя силы, глубоко вздохнул, до отказа наполняя легкие воздухом, и с наслаждением вытолкнул из себя спертый воздух подземелий, ударяя в близкий потолок огненным столбом, поджигающим всё на своем пути.

Пламя жадно лизнуло перекрытия, заплясало по деревянным балкам, упираясь в каменные своды и отражаясь в черных гладких драконьих боках.

— Не-е-ет!

Дракон, услышав странные звуки, лениво посмотрел вниз.

Мелкая жалкая фигурка в бутылочной мантии пятилась от него, продолжая разевать рот в беззвучном крике. Дракон с интересом скосил глаза, наблюдая. Жалкий червяк, попытавшись бежать, споткнулся, упал и теперь остекленелыми от ужаса глазами смотрел на него с пола, пытаясь прикрыться спинкой старого стула.

Чудовищный монстр настороженно приблизил к дрожащему Розье свою морду и жадно принюхался.

Добыча! Как славно пахнет! Ненависть. Злоба. Страх. Похоть. Тьма... Идеальный коктейль.

Он легко чиркнул мощным черным когтем, небрежно вырывая стул из рук своей будущей пищи, и заново принялся обнюхивать ароматное тело. Розье завопил от ужаса и попытался хотя бы отползти, но острый блестящий коготь ловким движением накрепко пригвоздил его мантию к полу. Темная громада придвинулась еще ближе к побелевшей от ужаса жертве и разинула огромную клыкастую пасть.

— Гарри! Нет!!!

Огромный дракон застыл на месте и недовольно повел глазом на угловатую темную фигуру, которая, выскочив откуда-то из тени, пронеслась через всё помещение, с размаху чем-то ударила его обед по голове, отчего тот лишился чувств и обмяк, и метнулась к нему, размахивая руками.

— Назад! Поттер, назад!

Дракон с интересом смотрел на мечущееся внизу нелепое существо. Эти люди такие смешные. И такие хрупкие. Он снова повернулся в сторону лежащего и жадно повел чутким носом. Даже безвольное тело всё еще сладко пахло ненавистью и тьмой.

Не обращая больше внимания на помехи, чудовище выгнуло шею и разинуло пасть, собираясь выпустить очередной столб огня в бесчувственную добычу и втянуть ее в себя гибким языком.

— Гарри! Не смей!

Дракон, снова услышав смутно знакомый звук, недовольно мотнул головой и в замешательстве замер, раздраженно изучая кричавшего. Тот стоял где-то в районе его когтистой лапы — мелкий, беспомощный. Дракон приблизил к нему свою громадную морду и настороженно принюхался.

Невкусный. Ненависти нет. И тьмы тоже. Раздражение. Гнев. Страх. Не за себя. За него. За него?!

Дракон недоуменно застыл, не сводя внимательных глаз со странного мизерного существа. В ответ на него пристально смотрело землистое усталое лицо, кажется, некогда дорогое и нужное. Почему? Когда? Он не помнит. Дракон снова досадливо мотнул головой. Всё это неважно. Сейчас ничего неважно, кроме мести и поглощения тьмы. Он нетерпеливо фыркнул, мордой отбрасывая к стене тщедушную фигурку, настырно стоящую на пути между ним и ароматным телом, и выпустил пар из ноздрей, собирая в глотке очередной огненный шар.

— Поттер, фу! Плохой дракон!!! Плохой! — ничтожный червяк уже снова вскочил на ноги и несся обратно к нему. — Гарри! Мистер Поттер, вернитесь немедленно!!! Двадцать баллов с Гриффиндора! Ну же, Гарри, не уходи! Держись!!!

Дракон чуть попятился и изумленно уставился на отважное жалкое существо, нахально махавшее перед его носом руками и сулившее смехотворные кары. Гарри… какое знакомое слово… Кажется, он его уже где-то слышал…

Тут добыча чуть шелохнулась, снова выплескивая наружу аромат липкого ужаса, и дракон жадно дрогнул ноздрями.

— Не смей его жрать, слышишь! Отработка в пятницу вместо квиддича! Месяц подряд!!! Целый месяц заставлю собирать гной бубонтюбера, мерзавец! Давай, Гарри, держись, ты сможешь! Немедленно возвращайтесь, мистер Поттер! Ну, кому говорю! Поставлю в пару с Драко Малфоем!

Что-то прочно забытое шевельнулось внутри. Крючковатый нос, спутанные волосы, злобный взгляд, ненависть, острая обжигающая жалость, благодарность, любовь, боль… Боль… Боль! БОЛЬ.

Долгая ноющая боль любви и потери стремительно хлынула в сердце, отворяя тугую створку в обратную сторону.

С Малфоем… с Драко… Драко… люблю… Как знакомо... как больно…

Да как же невыносимо больно!!!

Тьма дрогнула и начала свиваться темной воронкой. Растворялась, меркла, трусливо вцепляясь в края длинными щупальцами, впиваясь когтями в сознание, не желая уходить без потерь. Боль рвала и терзала на части.