Что ты значишь (СИ)

- Антон… - Макс попытался потянуться к нему, но тот отступил, отворачиваясь и хмурясь.

- Не трогай меня, - процедил он сквозь зубы. - Завяжи мне руки, если не хочешь, чтобы я немедленно сдернул повязку и посмотрел тебе в глаза. Но это то, что мне нужно сейчас больше всего на свете. Позволь мне это. Покажи, что веришь мне, и тогда я сам безоговорочно тебе поверю, - он сделал усилие над собой, шепотом отчаянно произнеся: - Несмотря ни на что. Слышишь?.. Максим. Несмотря ни на что.

Несколько бесконечно долгих мгновений их разделяло лишь обоюдное напряженное молчание и шум наливающейся воды. В какой-то миг Антону действительно показалось, что все разрешится так, что он вот-вот взглянет, болезненно моргая от яркого света, в его глаза, и не сдержит смущенной улыбки.

Но потом Макс ступил ближе, взяв его протянутые вперед запястья, осторожно завел их ему за спину и быстро перевязал бечевкой.

Сердце мучительно ударило о ребра.

- Так я и думал, - глухо разочарованно произнес Антон. Он услышал, как выключился кран, но не спешил двигаться с места. В его голосе звенела только нечеловеческая, опаленная обидой горечь. - Я набрался храбрости, переступил через себя. Сделал шаг навстречу, попытавшись сократить между нами пропасть, которую ты вырыл, меня похитив, - он опустил голову на плечо. - Мы могли бы справиться с этим, начать все совсем по-другому. Но ты… Ты просто жалкий трус.

Когда Макс коснулся его плеча, чтобы довести и посадить в ванну, Антону показалось, что рука его холодна и тяжела так же, как и упорное молчание в ответ.

========== Глава 5. Солнце мое, взгляни на меня ==========

Макс раздраженно захлопнул крышку ноутбука и откинулся на спинку кожаного кресла. Работа не клеилась: пальцы подолгу замирали над клавишами, так что он, всегда печатавший бегло и без видимых умственных усилий, вынужден был искать чуть ли не каждую букву по два или три раза. Кофе казался слишком приторным на вкус, свет, льющийся из распахнутого окна – чересчур ярким, а Алиса – не в пример вялой и несобранной.

Дело было, конечно, в Антоне, который раз за разом вставал перед мысленным взором, мешая сконцентрироваться на строках текста и графиках сбыта. Макс в последнее время так часто думал, как бы ему угодить, что машинально сбрасывал звонки от важных клиентов и совершенно невпопад отвечал подчиненным, звонящим справиться о том, сделка с какой фирмой стоит в приоритете.

Мальчишка объявил ему самую настоящую войну. Он дулся, отворачивался и морщился при любых попытках Макса украсть хотя бы легкий поцелуй, стойко не реагировал на прикосновения, лишь неподвижно замирал, мучительно краснея и упрямо сжимая губы. А еще он молчал, ел без аппетита и часто плакал, когда оставался один – это Макс понял, когда однажды снял с него спящего повязку и обнаружил, что она промокла насквозь.

Один раз, пытаясь скрасить Антону одиночество, Макс отвел его в библиотеку, развязал ему руки и скрылся за дверью быстрее, чем тот успел потянуться к повязке и стянуть ее с глаз.

- Очень умно, - отметил Антон едко, заговорив c ним впервые за два дня. Он встал по ту сторону двери, так чтобы Макс его слышал, и легонько постучал пальцем по косяку: - Тебе все равно придется прийти за мной. И я тебя увижу.

Макс проклинал себя за то, что не мог удовлетворить единственное по-настоящему значимое желание Антона. Но он ничего не мог поделать с собой, с повторяющимися каждую ночь кошмарами, в которых открывал мальчишке глаза, расстегивал по одной пуговице рубашку, устало стягивая ее с напряженных плеч, стирал тональный крем, сглаживающий шрам на шее, и поднимал взгляд, чтобы увидеть, как Антон кривится от ужаса и зажимает ладонью рот, чтобы – вечно пекущийся о других – не показать своего отвращения. А потому Макс упавшим голосом произнес:

- Обернись.

По ту сторону двери повисло продолжительное молчание, а затем Антон безжизненным ровным тоном констатировал:

- Кровать. Еда. Ноутбук явно без выхода в интернет и куча дисков. Это так мило, столько стараний, чтобы затащить все это в библиотеку. Ты так и будешь дожидаться каждый раз, как я засну, прежде чем снова завязывать мне глаза? Обещать, что не сделаешь мне больно, но при этом отказывать в…

- Антон, - взмолился Макс, устало потирая межбровье, но тот лишь холодно фыркнул:

- Боже, заткнись, - в его голосе звенели слезы и бесконечная, ставшая в привычку печаль. - И уходи. Я тебя ненавижу.

Вспомнив об этом, Макс еще какое-то время сидел неподвижно, коснувшись кончиком шариковой ручки графы подписи в договоре. Может, что-то промелькнуло в этот момент безнадежно мучительное в его взгляде, а может, он неосознанно скривился, потому что Алиса уверенно обогнула его стол и мягко разжала его пальцы, забирая ручку.

- Так не пойдет, - сказала она, вздыхая, и вложила документ под крышку ноутбука. Алиса присела на край стола и вдруг ласково участливо улыбнулась. – Ну что такое, Максим? Ты в таком состоянии и приказ о немедленной ликвидации своей компании подпишешь, не глядя.

Макс посмотрел на нее лишь мельком, на миг задержав взгляд на солнечных лучиках, путающихся в ее распущенных русых волосах, а потом равнодушно пожал плечами:

- Может, и подпишу. Какой смысл… - он запнулся, чуть не произнеся «какой в этом смысл, если у меня есть все, но я все равно не могу дать ему того, что он хочет». Макс вдруг подумал с отчаянием, что многое бы отдал, лишь бы урвать хоть несколько секунд счастья. Лишь бы увидеть, как Антон неторопливо бредет по берегу, позволяя ступням утопать в мягком мокром от набегающих волн песке. А потом оборачивается и улыбается чуть робко и задорно. Улыбается ему.

- Макс, да что, черт возьми, с тобой творится? – отвлек его от размышлений обеспокоенный вопрос Алисы. Она осторожно тронула его за плечо, но, увидев, как тот поморщился, тотчас одернула руку. Макс не любил чужих прикосновений, и Алиса часто об этом забывала, нарываясь на его тяжелые чуть раздраженные взгляды. – Ты сам не свой. Я могу… - она сделала неопределенный взволнованный жест рукой. – Могу чем-то помочь? Выслушать тебя, если надо.

- Просто скажи, - протянул Макс задумчиво и ослабил галстук. Хотелось переодеться в домашнее, натянуть джинсы и футболку с ничего не значащим логотипом, но намечающаяся встреча с клиентом не предполагала неформальной одежды, да и вряд ли кто сумел бы сконцентрироваться на вопросе о поставках, если бы он объявился со всеми своими шрамами напоказ. Макс постоянно сталкивался с тем, что никто уже не считал его красивым харизматичным молодым мужчиной, стоило лишь показать, что скрывалось под дорогими рубашками и костюмами. – Скажи. Я – монстр?

Алиса вздрогнула, как если бы ее ударили наотмашь – таким неожиданным оказался для нее вопрос, заданный хриплым шепотом.

- Да все ясно. Ты… Ты влюбился, - даже не спросила, констатировала она со странной ожесточенной грустью в тоне. – Боишься, что тебя оттолкнут? – она даже не стала уточнять. Видимо, интуитивно поверила, поняла по интонациям мрачной непоколебимости, что новый интерес Макса был более, чем достоин памяти Яны.

- Этот человек, - осторожно сказал Макс, глядя прямо перед собой и опасаясь взглянуть Алисе в глаза. – Хочет, чтобы я дал на себя взглянуть. Ну, ты понимаешь… На всего меня.

Алиса медленно кивнула. Она обладала удивительной способностью не показывать своего собственного отношения к ситуации, когда выслушивала открывающего ей душу Макса. И советы она всегда давала максимально безлико, действительно стараясь помочь решить проблему, а не внести лишние сомнения. Даже сейчас, если в ее голове и вертелось с сотню вопросов, Алиса не стала их задавать, боясь, что заставит Макса замкнуться среди своих душевных метаний и сделать что-то, о чем он в последствие будет долго жалеть.

- Если не хочешь потерять. Действительно не хочешь потерять, - Алиса склонилась ближе, так что волосы соскользнули с ее плеча, оттенив сощуренные внимательные глаза. – Тогда ты позволишь. Даже если ты не уверен в том, что тебя примут любым. Просто поверь своему чувству – если оно того стоит, ты все равно уже не сможешь сделать шаг назад.