Свят. Начало (СИ)

- Да ладно!

- Да, серьёзно, блин! Ты ей даже рассказал, какие таблетки жрал - три беленьких и одну красненькую. Ну?

- Ё-моё! Ну да… Три белых и одна красная… Ну, ни хрена себе! Про Вадьку ей тоже сказал?

- Сказа-а-ал! Мне потом мамульку пришлось отговаривать бежать к его родителям с разборками… А! И она же «скорую» хотела вызывать! Вместо этого я подсказал ей тёте Вере позвонить.

- Ааа… ну да…

- А я о чём! Мамке она ещё по телефону сказала, что если после того, как ты наркоты наглотался, столько времени прошло, то ничего страшного уже не будет. Что просто ещё не отпустило. И правильно, что не стала вызванивать «скорую», иначе могли быть проблемы, а она сейчас приедет и всё хорошо будет…»

Ангел понял, что эта тётя Вера, скорее всего знакомый врач семьи твинсов.

«А пока она ехала, ты начал требовать торт. И я сбегал за пирожными - тебе и мне. А ты оба сожрал.

- Оба?

- Оба. Сволочь! Вкусно было?

- Не помню…

- Гад! Вот толку, что ты их сожрал?

- Не бухти, может, мне нужны были эти, как их… глюкозы…

- Пиздюли тебе нужны были, ага!

- Да ла-а-адно! Я тебе потом целый торт куплю… Не бухти!

- Запомню.

- Не сомневаюсь.

- Ладно, проехали. Это… а потом, когда она приехала, уже и уколы тебе делала какие-то, и давление мерила, и сердце слушала. Только ты не хотел поддаваться, пока она тебе успокоительное не вколола, прикинь! Уговаривали тебя полежать спокойно, в вену же всё-таки колоть...

- Опа… синяк…

- Ну, так дёргался же, придурок! Она тебе потом ещё и в задницу засандалила что-то… Ага… Болит? Туда-туда! Ну, ты и заснул в семь вечера… Во, огонёк, смотри… Какого? Ты записываешь, что ли?

- А! Ё-моё! Ага… я и забыл…»

Тихий стук, щёлчок - и тишина.

Дин выдохнул и отключил диктофон, а, выдернув наушники, вдруг понял, что, не смотря на всю благополучно закончившуюся ситуацию, и то, что всё это было давно и уже почти неправда - он довольно напряжён.

Следующая запись, которую он слушал спустя пару часов сидения над конспектами, практически вся состояла из мата. Свят выяснил, что за хрень ему подсунул Вадим, и, в конечном счёте, оказалось, что ему должны были дать таблетки в другой пропорции - то есть не три белых и одну красную, а три красных и одну белую.

«Кретины, мать их! Дальтоники чёртовы! Перепутали они, нормально, да? Мало того, что никакого кайфа не словил, так ещё почти передоз мне не устроили! Дурдом! И ржут надо мной, сволочи! Смешно им, да? Суко… теперь мне этих ёжиков до конца жизни вспоминать будут!»

Ангелу смешно не было.

Он даже не сомневался, что, благодаря занятиям плаванием, его Зверь имел сильный организм, и только из-за этого обошлось без последствий. И даже боялся представить, что было бы, окажись на месте Свята Мозаик.

***

- Наркоман юный… Как ты?

Дин, стоя возле окна в коридоре общаги, опершись ступней на грязный подоконник и прижавшись грудью к колену, говорил в трубку и не мог перестать улыбаться.

- Опа?! Ты это обо мне, родной?! С чего это такие выводы? А-а-а! Догадываюсь, как бы… Послушал мой «отчёт» про колёса, что ли? Да ну, ладно…

Подумаешь… Ржал, небось, надо мной, блонд чёртов?

- Не очень, если честно. Всё могло закончиться не так радужно.

- Знаю… Повезло. Зато на всю жизнь урок заработал.

- Не сомневаюсь, Зверь, - и чуть тише, после того как закусил и отпустил нижнюю губу - Это… Слушай… Как ты вообще, а?

Пару секунд тишины, и:

- Тебе правду, Ангел? Или соврать?

- Соври… А потом всё-таки правду, – Дин начал покусывать внутреннюю часть всё той же губы.

- Окей… Охренительно я просто! Всё заебись, солнце светит, птички поют! Тусуюсь каждый вечер… Влюбил в себя половину универа, перетрахал полкурса, жизнь продолжа…

- Я тебя убью, сука… убью! - процедил шёпотом Дин, перебивая невыносимого Монстра, ощущая холодок дикой ревности между лопатками, хоть и понимал, что это враньё.

Только вот почему-то «влюбил в себя половину универа» - враньём не казалось ни разу.

Его Зверю для этого не нужно прилагать особых усилий. Хватает и одного, сводящего с ума, пронзительного взгляда голубых глаз из-под шикарных ресниц, чтобы вывернуть всю душу наизнанку случайной жертве.

- Тшшш, родной! Могу я хоть изредка дать себе почувствовать, КАК ты меня ревнуешь? Мне это нужно…

Дин усмехнулся, качая головой:

- Сволочь! Я не могу слышать это, даже зная, что это ложь…

И почти заскулил тоскливо от хриплого смеха в трубке, всем своим существом желая оказаться рядом с тем, кто уже почти год имел и его мозги, и его тело, в самой садистской и извращённой форме.

А смех затих.

- Я ску-ча-ю… - шумный выдох, и Дин понял, что шутки кончились. - Я так скучаю, Ангел! Мне до одури не хватает тебя, - прошелестело в трубке, и скулить захотелось ещё сильнее.

Дин знал, что его Зверь не раскидывается словами, а если говорит подобное, то значит, что на душе у него невообразимо мерзко.

- И это уже правда, Дин.

- Не сомневаюсь… Через два дня я при…

- Малыш… Ну, не то говоришь, - перебил Зверь, почти выстонав это. - Не то… У тебя ещё одна попытка… Слышишь? Я жду.

Сладко-больно сжалось сердце, Дин задержал дыхание, услышав в трубке щелчок зажигалки, тихий звук затяжки и шумный выдох.

- Свят… Помнишь, как ты признался, что я был у тебя первым? – он осмотрелся, перед тем как спросить это даже шёпотом.

- Хм… Знаешь, я не думаю, что смогу когда-нибудь это забыть, - с усмешкой ответил Зверь, и Ангел знал, насколько тот непростой вечер был значимым для них обоих.

А за этим последовал осторожный вопрос: