Помрачение сознания (СИ)

— Пусть Джастин меня возненавидит… я просто не могу больше видеть тебя таким.

— Я в порядке.

Майкл лишь грустно улыбается в ответ.

— Конечно. Джастин не хотел принимать твое предложение, и ты нашел его в этом же аэропорту и все же уговорил… А потом вы расстались, и он не желает даже слышать упоминание твоего имени… И никто из нас не знает почему. И ты тоже не знаешь… Так нельзя.

— А если я не хочу ничего этого теперь? Прошло полтора года.

— А ты не хочешь? – отвечает Майкл вопросом на вопрос.

Я молчу. Девушка дает мне посадочный талон, а чемодан отправляется в багаж.

— Не знаю.

— Разберись. Разберись, Брайан.

— Почему сейчас? – повторяю я.

Майки отводит глаза.

— Ну просто… Бен… и Хантер… и… Ну короче, наверное, я готов теперь смириться, что у тебя тоже будет простое человеческое счастье. Для Брайана, не для Короля Вавилона. Мне так хотелось, чтобы ты оставался «вечно молодым», потому что на этом фоне было не так заметно, что я застрял в тринадцати годах.

Мне не за что его винить. Правда.

— Я поступал так же.

Майкл улыбается.

— Знаю. Мы с тобой надолго задержали друг друга в прошлом. Это было неплохое прошлое, но все-таки…

Я киваю. Мне немного не по себе.

— Когда это ты успел так поумнеть?

— Ну, брак тут слегка помогает, - смеется Майкл.

До окончания посадки двадцать минут.

— Слушай, а дело вообще того стоит? – спрашиваю я.

— Стоит.

Я молчу.

— Ты думаешь, он будет рад меня видеть?

— Думаю, нет.

Я киваю. Я тоже так считаю. Майкл быстро обнимает меня, разворачивается и уходит.

Его присутствию в своем личном пространстве я был почти рад.

Deja vu

Звонок в дверь отрывает меня от попыток разыскать теплую куртку в шкафу. На Нью-Йорк обрушились настоящие снегопады, и, судя по тому, что за окном сейчас густо падают огромные пушистые хлопья снега, погода не собирается успокаиваться.

Я бросаю быстрый взгляд на часы, практически машинально. Неважно, что, согласно стрелкам, у меня еще есть четверть часа. Если Питер звонит в дверь, это означает, что мои часы нагло врут и отстают на пресловутые пятнадцать минут. Кто-то, возможно, мог бы подумать, что это Питер приехал раньше. Но Питер никогда не приезжает раньше. Равно как и не опаздывает. И, кстати говоря, пунктуальности Питера я доверяю куда больше, чем точности собственных часов. По нему можно атомарный хронометр сверять.

Я так тороплюсь открыть дверь, что умудряюсь по дороге разбить ногу о какой-то острый угол тумбочки. Питер не опаздывает сам и ненавидит, когда его заставляют ждать.

Например, сегодня вполне можно было думать, что проблемы на дорогах, когда все трассы завернуты в молочно-белые коконы снега, заставят Питера припоздниться. Но нет. Для Питера, очевидно, проблем на дорогах не существует.

— Извини, я сейчас, только найду… - на одном дыхании выпаливаю я, распахнув дверь, и буквально давлюсь следующим словом.

За дверью меня ждет не Питер.

Совсем не Питер.

— Привет, - говорит Брайан так, словно мы попрощались от силы вчера вечером, а не полтора года назад, небрежно отодвигает меня с дороги и заходит внутрь.

За собой он тащит какой-то невообразимо-бордовый чемодан, на котором меховой опушкой расположился снег.

У меня нет сил даже закрыть дверь, несмотря на то, что снизу тянет холодным воздухом. Я просто стою застывшим изваянием, буквально приклеившись к дверному косяку, и тупо смотрю, как Брайан оглядывается по сторонам.

— Симпатичная квартира, - вежливо замечает он.

Вообще-то Брайан, который старается выглядеть вежливо-любезным – то еще зрелище, но я все еще лишен дара речи.

У меня такое чувство, как будто я увидел призрака со всем антуражем: ледяным ветром, громыханием цепей и чувством нереальности. Последнее, кстати, весьма и весьма отчетливо.

Брайан складывает ручку чемодана, небрежно стаскивает с рук кожаные перчатки и кидает их на пресловутую тумбочку. Его движения настолько спокойны и будничны, что голос у меня все же прорезывается.

— Какого хрена ты тут делаешь?

— Да так…

Брайан картинно пожимает плечами. Работа в рекламном бизнесе принесла свои плоды, по крайней мере, в одном: Брайан привык работать на публику, даже когда ее нет.

— Говорят, Нью-Йорк – красивый город, я тут давно не бывал, кроме того рождественская распродажа…

— Что ты делаешь конкретно здесь? В этой квартире? - вношу я полную ясность.

Брайан слегка усмехается одними уголками губ, а я мысленно даю себе подзатыльник. В таких дискуссиях с Брайаном нельзя повышать голос – мистер Кинни это воспринимает как личную победу.

Кажется, я подрастерял навыки практической Брайанологии.

И, кстати, очень этому рад.

— Решил проведать давнего… знакомого, - насмешливо продолжает между тем Брайан, вешая куртку.

— Ты меня проведал? Можешь уходить?

— Могу, - соглашается Брайан и проходит вглубь квартиры, безошибочно угадывая, где находится ванная комната. – Но не хочу.

Меня разбирает нервный смех от одного взгляда на чемодан, от всей этой ситуации. Она… нетипична.

Однако теплых чувств к ее виновнику у меня не возникает.

— Брайан, я серьезно. Возьми этот гребанный чемодан и исчезни туда, откуда ты взялся!

Я очень надеюсь, что это звучит убедительно.

Наверное, это так и есть, потому что Брайан отвлекается от мытья рук и смотрит на меня с легким интересом.

— Не выйдет. Все полеты отменены, аэропорты закрыты из-за снега. Я уже пробыл в зале ожидания четыре часа, и никаких надежд на восстановление рейсов в ближайшие дни нет.

— Это все очень печально, - морщусь я, - но не собираешься же ты остаться здесь?

— Собираюсь, - улыбается Брайан.

Он просто кайфует с этой ситуации.