В Тихом Омуте...черти водятся (СИ)

За девять месяцев я выучил несколько языков: французский, немецкий, испанский, португальский, скандинавский, китайский, японский. И это только современные языки. Из древних: греческий, коптский, кельтский, валлийский. Подтянул латынь.

Занялся живописью. Научился играть на гитаре, причем вполне прилично.

И, самое главное, вдруг увлекся Зельеварением. Читал книги и варил-варил зелья – все подряд. Неожиданно нашел это занятие крайне увлекательным.

Я всегда увлекался готовкой. Не так, конечно, как у Дурслей, но все же именно им я хотел бы сказать спасибо. Около плиты я расслаблялся. Готовить пищу для себя и своих близких всегда было удовольствием. Теперь это стало любимым хобби.

Я с удовольствием, к радости Кена, возился на кухне, встречая его после рабочего дня разносолами.

Наверное, только это заставило его, наконец, смириться с тем, что я с собой сделал.

Когда он узнал, что я уже принял зелье, то впоследствии просто не разговаривал со мной некоторое время, потом, глядя, как я мучаюсь, но молчу, стал помогать, потом как-то успокоился. И сказал, что «если в его семье и появилась женщина, то, по крайней мере, она умеет готовить».

Благодаря всей этой практике от звания мастера-зельевара меня уже через полгода отделял только несданный экзамен. Ну, это я так думал. Этот экзамен Кен запланировал на будущее лето. Потому что у меня еще и должен был быть руководитель и наставник в зельеварении. И собственное изобретенное зелье. Наставник за меня поручится и введет меня в мир зельеваров, поможет с испытанием моего зелья, и рецензирует его... И его еще предстоит найти. Но Кен взял эту заботу на себя. А сейчас я – самоучка. Талантлив...ая.

А пока Кен наслаждался моими разносолами и постоянным нытьем.

Самое приятное было в том, что все знания и навыки, приобретенные в процессе действия зелья, остались и после окончания перестройки организма.

Был и неприятный, но ожидаемый сюрприз.

Во-первых, я стал сквибом, что было, безусловно, неприятным фактом. И расстроило Кена, похоже, даже больше, чем меня. Хотя я никогда не видел, чтобы Кен колдовал. И палочки у него тоже не видел. А спросить было неудобно.

Но факт утраты магии не мешал варить зелья и готовить. Что меня и утешало.

Во-вторых, процесс перерождения сопровождался болью. О чем Слизерин с Крюкохватом даже не обмолвились. Боль была не сильная, но постоянная, и обезболивающие препараты пить было нельзя. Она началась примерно через полчаса после приема зелья. И продолжалась все девять месяцев.

Это выматывало, и действовало на настроение. Я стал нытиком и плаксой, хоть и старался себя сдерживать.

Но и это еще не все.

Процесс пошел не так, как надо.

Точнее, вначале все вроде было нормально, так, как описано в манускрипте Салазара: исчез лишний волосяной покров, в том числе и внизу, стали развиваться грудные железы, примерно по три часа в день в итоге я крутился полуголый перед зеркалом. Грудь была маленькая, аккуратная, Кен даже хрюкнул, когда первый раз это увидел. Не вовремя войдя ко мне в комнату. С тех пор он стал стучаться.

Но дядя нашел мой вид вполне аппетитным… чем мгновенно загнал в краску. И взял за правило щипать меня за попу. Которая тоже приобрела симпатичную округлость ягодиц, хотя я не сказал бы, что эта часть меня была женственной. Я довольно долго ее разглядывал. Маленькая. Кругленькая. Ну, ничего так…

Кен язвительно сообщил, что она даже не изменилась, но я энергично возражал. Из принципа. В душе я был согласен.

Доказывая, что все стало гораздо лучше, в пылу спора я даже продемонстрировал ему эту самую, спорную часть. Кен хрюкнул еще раз, и посоветовал так больше в его присутствии не делать.

Но щипать в шутку не перестал. Даже взял себе идиотскую привычку подкрасться сзади и подшлепнуть. Я от этого всегда взвизгивал и подпрыгивал от неожиданности. Что ему, похоже, и нравилось.

Потом, месяцев через пять от дня приема зелья, начались изменения с наружными половыми органами, после того, как пропали волосы, по идее все лишнее должно было медленно втянуться и исчезнуть…

Но.

Нет, вначале, к моей радости, и некоторому скепсису Кена, действительно, мужское достоинство значительно уменьшилось. Появилась женственность и грация в движениях.

Мне, по крайней мере, так казалось. А дядюшка продолжал меня подначивать.

Потом наступила расплата. Я две недели провалялся в постели, формировалась женская сфера, и это сопровождалось жуткой болью, жаром и лихорадкой. Иногда я скулил, иногда кричал... Кен не высыпался, укачивая меня, буквально, на руках. И матерился на гоблинов. Англию. И королеву-мать. Причем тут королева, я так и не понял.

Потом все кончилось. Я вздохнул с облегчением. Пришли первые в моей жизни месячные. Мерлин, как женщины с этим живут? Я думал, из меня мягко так, но вывернутся все кости. Внутри все тянуло и крутило.

Кен от меня не отходил. Его помощь оказалась неоценима. Пришлось осваивать женскую гигиену в такой период. Если честно, то раньше об этом я не думал. Сколько всего… жуть. Да я бы удавил любого, кто смеет шутить про критические дни! Сами бы попробовали! Про скачки настроения вообще молчу.

Но забота Кена приносила чуть ли не физическое удовольствие. Возможно, мне просто в это время требовалось повышенное внимание и чуткость. Все это я получил.

Когда Кен укладывал меня спать, давал выпить теплое молоко с медом и толкал в руки теплую бутылку, чтобы я расслабился, это было непередаваемо. Я готов был его расцеловать.

А он только ворчал, что это я сам себе такое устроил, потому что спокойно, после Волдеморта, мне жить – влом.

А потом начались аномалии. Волосы на лобке уже не появились, а вот все, что должно было исчезнуть окончательно, не собиралось этого делать. И даже уменьшаться. Больше того, через месяц ожидания, я понял, что все вернулось к исходным размерам. В какой-то момент мне показалось, даже стало больше. Я терпеливо ждал все отпущенное на этот процесс время.

Потом запаниковал.

Сутки рыдал в голос. Еще сутки метался по всей квартире.

Потом у меня началась депрессия из-за этого уродства, да еще на фоне постоянных фантомных болей во всем теле, такое состояние было ужасным.

Дядя Кен тут же слетал к гоблинам, когда, наконец, понял, в чем дело. Из моих сбивчивых объяснений.

Вернулся с одним из них. Кажется, он был специалистом в этом вопросе.

Гоблин остался жутко доволен. Сказал, что я слишком сильный волшебник. И прошел из-за обилия своей магии двойное превращение. Из парня в девушку, и обратно. У них, гоблинов, это считается признаком высшей красоты. Так что я теперь страшно красивый гоблин. Хорошо – не тролль.

Я был в шоке.

Что теперь делать?

Только Кен, как и тот гоблин, был доволен.

Он сказал, что я мечта. Интересно, чья? Какого извращенца-параноика?

После этих слов со мной была грандиозная истерика. С битьем посуды, и метанием ножей, вилок… после того, как половник угодил Кену… хм… не будем говорить куда. Я немного успокоился. Потому что орал уже он.

В итоге дядя подарил мне новую плиту на 6 конфорок с варочной панелью и огромным количеством дополнительных функций духового шкафа и сенсорным управлением. Только это привело меня в более-менее нормальное состояние.

Мерлин, всхлипывая, я начал готовить сразу несколько блюд.

Осталось только растолстеть.

Дядя, собственно, старался меня баловать весь период преобразования, он смеялся над тем, как я успокаиваюсь во время своих кулинарных экспериментов. И очень удивился, когда я увлекся зельеварением.

-Ты же писал, что это самый нелюбимый твой предмет?

- Я просто не понимал, насколько он похож на кулинарию.- я улыбнулся, – А потом, возможно, дело в учителе?

- Учителе?- он удивился.

- У нас были сложные отношения. Мы долго не понимали друг друга.

- Но поняли?- дядя даже присел на стул, чтобы вникнуть в мою очередную проблему.

- Он сильный и честный человек. Наверное, ему не следовало просто преподавать. Ты же не преподаешь, а занимаешься тем делом, которое у тебя лучше всего выходит.